Почему Меркель ничего не может сделать с решением Бундестага о геноциде

Норберт Ламмерт, председатель парламента Германии: «Правительство современной Турции не несет ответственности за то, что произошло сто лет назад, но оно несет долю ответственности за то, какие выводы из этого будут сделаны сегодня».

Такими словами председатель немецкого парламента Норберт Ламмерт сопроводил резолюцию Бундестага о признании геноцида армян в ходе Первой мировой войны. Сразу же за этим последовал отзыв «для консультаций»  турецкого посла из Германии, а премьер-министр Турции Бинали Йылдырым высказался предельно резко.

Бинали Йылдырым, премьер-министр Турции: «Бундестаг принял инициативу армянского лобби в Германии, которая является нашим важным союзником. Это ошибочное решение, которое Турция не сможет принять. Это голосование в крайней степени смехотворно. Произошедшее было одним из обычных событий в условиях войны в 1915 году. А те, кто пытается призвать к ответу за это Турцию, действуют не из благих намерений».

То есть сам факт массовых смертей Турцией признается, но были ли они организованным геноцидом – вот самый спорный момент. Для Турции исторической наследницы Османской империи это необычайно острый вопрос. Данные о количестве жертв сильно расходятся: Турция признает смерти 200 тысяч человек, в Армении говорят о полутора миллионах. Накануне принятия резолюции президент Армении Серж Саргсян поговорил об этом с немецким изданием Bild.

 Серж Саргсян, президент Армении: «Я думаю, что для германских политиков общечеловеческие  ценности должны быть важнее, чем краткосрочные политические интересы. Многие страны, в том числе и Франция, уже приняли подобные резолюции.

В архивах Германии есть многочисленные документы и доклады дипломатов и миссионеров, которые описывают геноцидальное истребление армянского народа. Исторически Германская империя  была союзником Османской империи и могла что-либо предпринять против этого преступления. Однако ничего подобного не произошло».

В отличие от Германии в архивах Турции нельзя найти документов, подтверждающих массовые убийства: они закрыты для доступа. Турция настаивает, что тогда пострадали и турки, и армяне, а произошедшее было «братоубийственной войной». В Германии живет 3,5 миллиона турок, которые такое решение могут и не принять. По стране уже прокатись волна локальных турецких протестов.

Норберт Ламмерт, председатель парламента Германии: «Наряду с протестами и демонстрациями были многочисленные угрозы, которые получили, в особенности, коллеги, которые имеют турецкие корни. Дело доходило до угроз убийством. Разумеется, мы приемлем любую критику, но ясно также, что угрозы с целью воспрепятствовать свободе выражения мнения в Германии неприемлемы».

Резкую реакцию со стороны Турции нельзя назвать неожиданной: после заявления папы римского Франциска, который назвал убийства армян первым геноцидом XX века, из Ватикана был отозван посол; в 2010 году Вашингтон покинул турецкий представитель после того, как конгресс с небольшим перевесом одобрил аналогичную резолюцию; а с Францией, парламент которой в 2005 попытался приравнять геноцид армян к преступлению, Турция и вовсе прекратила военное сотрудничество.

В самой Турции действует 301 статья уголовного кодекса «об оскорблении турецкой нации», по которой привлекаются все, кто поднимает вопрос об армянском геноциде.

 Джем Оздемир, руководитель фракции партии «Зеленые»: Я знаю, что покинув сегодня немецкий парламент, я не буду арестован, меня не будут бить, меня не лишат защиты и не убьют. В Турции совершенно другая ситуация. Мы выражаем солидарность нашим турецким коллегам, им есть чего опасаться».

Всего к резолюции присоединились 20 стран по всему миру, в том числе Россия, Франция, Бельгия и Канада. Сегодняшние события происходят на фоне завершающей стадии подписания соглашения между Берлином и Анкарой, по которому Турция будет принимать ближневосточных мигрантов. Многие историки и политики (в том числе и немецкие) призывали Турцию признать геноцид, чтобы оставить в прошлом империю и шагнуть в будущее страной участницей Европейского Союза.

Владислав Белов, руководитель Центра немецких исследований Института Европы Российской академии наук объяснил, почему руководство Германии ничего не может сделать с решением парламента, и как отразится на отношениях с Турцией эта резолюция. 

Эггерт: Действительно, вроде понятно: сейчас от Турции очень многое зависит, у нее очень сложная позиция, с ней связаны надежды на то, что как-то удастся приостановить поток беженцев из Ближнего Востока в Европу. Бундестаг принимает такое решение, которое турок безумно раздражает.

Говоря чисто прагматически, может, даже цинично, может, и не стоило его принимать? Почему немцы полезли на рожон?

Белов: Давайте понимать, что такое Турция, а что такое Германия. Турция ― это «президент всея Турции», сосредоточивший в своих руках невероятную власть, а Германия ― более сложная конструкция. Глава государства не Меркель, а некий Йоахим Гаук, немножко президент по Конституции, верховная власть, у него окончательное решение.

Меркель всего-навсего глава коалиционного правительства и председатель одной из партий, входящих в коалиционное правительство, ХДС. Еще есть ХСС, еще социал-демократы и нижняя палата Бундестага. Товарищ говорит про парламент, есть еще верхняя палата, Бундесрат, где земли представлены. Это только депутаты. Депутаты некой группы абсолютно не вовремя делают предложение обсудить данный вопрос.

Не согласен, что Германия в Евросоюзе определяет политику. Конечно же, Меркель ― это тяжеловес.

Эггерт: Ключевой игрок, скажем.

Белов: Идет на многое, чтобы заключить соглашение в марте месяце. Госпожа Меркель и в рамках своих партийных коллег, и в рамках правительства и Бундестага подвергалась жесткой критике за то, что она продавила это соглашение. Она лоббист на уровне Евросоюз. Было сказано: «Уважаемая наша Ангела, тебя обманут! Сейчас заключат соглашение, мы отдадим эти три миллиарда, шесть миллиардов, возможно, предоставим им безвизовый режим, а потом они откажутся».

Это была подножка госпоже Меркель, она ведь не присутствовала на голосовании. Более того, новый премьер-министр буквально неделю назад упрекал ее: «Как же, Ангела, ты допустила?». У них другие представления.

Эггерт: Да, не сняла трубку, не позвонила, не сказала: «Ну что же вы творите, ребята?».

Белов: Бундестаг сразу скажет: «Извини, Ангела, мы не знали, мы уберем это из нашей повестки». Невозможно. Конечно, для нее это был неприятный шок, она пыталась смягчить последствия постановки на повестку дня. Это уже было для турок обидой, которую никогда не простили бы, даже если бы голосование не прошло.

Что удивительно, как вы думаете, сколько депутатов проголосовало против?

Кремер: Сколько?

Белов: Только сейчас был в посольстве Германии, ссылаюсь на коллегу из немецкого посольства. Один человек. Из какой фракции? Я думал, может быть, из оппозиционной. Из ХДС! И то он ссылался на то, что надо обращаться в международные инстанции, проводить суд, возможно, это среди юристов будет правильным. И один воздержался. Это удивительно.

Кремер: Насколько это вообще важная дискуссия для немецкого общества? Насколько это закономерное решение?

Белов: Важная. Это историческая память. Россияне имеют одну историческую память. Почему мы не каемся за сталинский режим и так далее. У немцев историческая память ― нацизм, Вторая Мировая, Холокост, геноцид цыган, соответствующие памятники, монументы, которые возводятся. У Турции своя историческая память. Сейчас было сказано: «Мы не виноваты, если хотите ― судите, но мы не виноваты». Помимо Турции, есть Азербайджан, это еще удар по нему.

Кремер: Но при этом в Германии живет шесть миллионов турок.

Эггерт: Меньше, три с половиной.

Белов: Нет, есть граждане турецкого происхождения, есть турки, имеющие право на жительство и работу. Несколько миллионов. Пошли против электората. Они против. Я ожидаю волнений, демонстраций. Не дай бог праворадикалы спровоцируют драки, вмешательство полиции. Пошли против электората сознательно. Хорошо, три партии пошли против электората, потому что эти голоса пойдут «Альтернативе для Германии».  Турки будут поддерживать, это еще скажется в сентябре следующего года, где турецкая община выскажет недоверие.

Кремер: За кого обычно голосуют турки?

Белов: По-разному. У них есть представители во всех партиях. У партии «зеленых» председатель ― турок.

Эггерт: Джем Оздемир, очень известный депутат.

Я хотел вот что уточнить. Назовем так: люди, связанные с Турцией, турецкого происхождения и так далее, живущие в Германии долго (в основном мы говорим о тех, кто живет долго). Они живут в Германии, уже представляют себе, что такое немецкая школа, университет, знают немецкую историю или, по крайней мере, ее учили. Они живут в толерантном европейском обществе. В этой группе людей взгляды на геноцид, может быть, немножко другие, не такие, как в Анкаре?

Белов: Нет, не встречал ни разу. Еще раз заметьте: протесты, сопровождающие резолюцию, не в поддержку резолюции. Причем резолюция про страны, только в конце речь идет о слове Völkermord, убийство конкретного народа, то, что мы называем геноцидом. Турки-то протестуют против Эрдогана, против политической системы, тех законов, которые позволяют Эрдогану хватать любого.

Я не встречал ни одного азербайджанца или турка, который бы согласился, что это убийство. Он будет приводить десять факторов, ― сейчас вы и я их услышали, ― которые говорят: «Нет, это была война, убийства не были».

Эггерт: У меня есть такие знакомые, друзья в Турции есть. Стамбульская интеллигенция, условно говоря, люди, читающие Орхана Памука.

Белов: Вам повезло.

Эггерт: Наверно, их мало.

Кремер: Есть понимание, сколько этих людей? 5-10%?

Эггерт: Какое-то число интеллектуалов говорит о том, что эту страницу нужно закрыть.

Белов: Закрыть или они признают, что это геноцид?

Кремер: Признать и закрыть.

Эггерт: Закрыть в смысле признать, что это было, да.

Белов: Вопрос, насколько они реально готовы это признать. Они готовы закрыть страницу. Но в той форме, как международное сообщество обвиняет тогдашнюю Турцию, тогдашнюю империю, я пока не слышал. Пока есть очень много оправданий.

Эггерт: Меня это поражает, я этого никогда не мог понять. По сути дела, с Османской империей покончил Ататюрк, фактически заново основал турецкое государство. Тем не менее наследие есть. Можно сказать: «Был чудовищный султанский режим, полный ужас, резали кого хотели». Нет, все равно то, что это такое неприятное наследие Османской империи тянут вместе с собой вперед, даже немного напоминает помешательство части нашего общества на Сталине.

Белов: Посмотрите, что сейчас происходит в Турции. Президент восстанавливает примерно ту же самую империю, пантюркский подход, поэтому они абсолютно не признают. Я еще раз говорю: я обращаюсь к исторической памяти. Давайте уберем в сторону исключения. Историческая память немецкая и турецкая совершенно разные. Немцы признают, потому что они реально признают то, что делали деды, прадеды и так далее. Турки ― однозначно нет. Это водораздел, который будет сопровождать армянское и турецкое, близкое к Турции сообщества еще десятилетия, к сожалению. 

Фото: Deutscher Bundestag