Два года со дня смерти Сергея Магнитского

Юрист фонда Hermitage Capital скончался 16 ноября 2009 года в следственном изоляторе Бутырской тюрьмы.

Магнитская: Очень жаль, что Россия выглядит нехорошо в глазах мира. Мне бы не хотелось, и Сергею бы не хотелось. Он любил свою страну, любил родину. Он никогда не хотел покидать ее.

В эти минуты мать Сергея Наталья Магнитская открывает выставку памяти сына в Берлине, в музее "Чекпойнт Чарли" в прошлом это был главный пропускной пункт в берлинской стене между Западом и Востоком.

Своего рода новая стена между миром и Россией возникла после смерти Сергея Магнитского. Все, как в эпоху "холодной войны" Американский Конгресс и Европарламент принимают черные списки невъездных российских силовиков и чиновников. Как уверены все, кроме российских властей именно генералы ФСБ и МВД виновны в смерти юриста. А вовсе не те два врача больницы при изоляторе, которых сделали единственными ответчиками по делу.

"Суд, которого не было, но который обязательно будет" - с таким подзаголовком уже полтора года в Москве идет спектакль Театра.Док "Час восемнадцать".

История последних мгновений жизни юриста, основанная на результатах независимых экспертиз. Ни Дмитрий Медведев, который показательно требовал наказать виновных, ни российские судьи и прокуроры к этим экспертизам за два года так ни разу не прислушались. Сегодня "Час восемнадцать" поставят и на сценах Лондона и Вашингтона. Хотя, за эти два года героев для подобных спектаклей появились еще даже не десятки, а сотни. С 2009 года в следственных изоляторах умерли более 1000 человек.

Телеканал ДОЖДЬ открывает виртуальный мемориал, в котором вспоминаем всех умерших в российских СИЗО, не дождавшись вынесения приговора.

Почему за прошедшие со смерти Сергея Магнитского два года так ничего и не поменялось и в следственных изоляторах продолжают умирать, обсудили с Павлом Чиковым, главой правозащитной ассоциации "Агора".

Писпанен: Павел, как вы считаете, вот можно ли вообще в принципе при существующей системе что-то поменяться? Могут перестать умирать люди даже после того, как вполне себе либеральные поправки принял президент?

Чиков: Совсем, конечно, умирать не могут перестать, потому что это, в общем, естественный ход событий и, естественно, люди умирают по различным причинам, и в условиях изоляции в том числе. Но, безусловно, проблема очень тревожная, потому что если в следственном изоляторе, ну вот вы цифры назвали, то в целом по уголовно-исполнительной системе в год умирает где-то порядка пяти тысяч человек в год. Причем интересная тенденция, что количество смертей растет на фоне того, что постоянно сокращается количество людей в тюрьмах и в следственных изоляторах. То есть, если в начале…

Писпанен: То есть, хуже условия?

Чиков: 10 лет назад у нас было около миллиона сидельцев, сейчас Минюст отчитывается, где-то меньше 700 тысяч, то есть, 650-660 тысяч, то есть количество осужденных уменьшается, а количество умирающих там растет. То есть, вот это интересная тенденция, которая не может не волновать. Кроме того, интересно еще, что в начале этого года Европейский суд по правам человека обратил внимание России на то, что, ребята, у вас очень большие проблемы в следственных изоляторах. Они обобщили практику своих решений, решений Европейского суда по российским СИЗО от Калининграда до Дальнего Востока, там больше 30 различных следственных изоляторов, по которым Европейский суд принимал индивидуальное решение по конкретным жалобам о бесчеловечных условиях содержания. Проблемы с медициной там… Ну, медицина реально аховая: ни у кого здоровье в следственном изоляторе и в тюрьме не поправлялось еще. Особенно, принимая во внимание то, что в следственном изоляторе сидят невиновные люди. То есть, это люди до суда, действует принцип презумпции невиновности, они вполне могут оказаться вообще невиновными, они могут выйти на свободу до суда или после суда, но там условия традиционно гораздо более тяжелые, чем даже в колонии.

Казнин: Скажите, два момента прокомментируйте. Первый, если передать медицину в тюрьмах гражданским врачам, изменится ли ситуация к лучшему? Это первое. И второе – а может разве что-то измениться в изоляторах, в лагерях и тюрьмах с медицинской помощью, если в обычных больницах не все ладно, мягко говоря?

Чиков: Вы сами и ответили на вопрос. А вы-то доверяете гражданским врачам? А вы-то готовы пойти и получить в обычной поликлинике или в обычной больнице медицинскую помощь?

Казнин: Но здесь связано с тем, что они не заинтересованы, например, да, как врачи в погонах, в том, чтобы лечить или не лечить человека.

Чиков: На самом деле, в большей степени нельзя кивать на врачей, там проблема комплексная: нехватка специалистов – раз, но главное - отсутствие нормальной системы здравоохранения в тюрьмах, да и вообще в России. В России нет нормальной системы здравоохранения ни гражданской, ни в тюрьмах. В этом смысле перекидывать этот мячик с одной стороны на другую сторону - никакого значения не имеет. Минюст пытается свалить с себя, спихнуть с себя эти очень большие проблемы, связанные с гибелью и с тяжким вредом вот для этих самых сидельцев на Минздрав. Минздрав категорически этого не хочет, понятно почему - потому что это тоже ему не улыбается. Но в итоге получается, что не имеет значения, кто начальник, имеет значение, что нет качественной медицины вообще в стране. О чем уж говорить?! Не говоря уж о том, что ее нет… Какая разница, кому будут подчиняться те врачи, которые сидят в следственных изоляторах?

Писпанен: Слушайте, но выход вообще хоть какой-то есть?

Чиков: Вкладываться надо. Надо вкладываться. Это очень большие денежные вливания. Есть масса цивилизованных стран, в которых все, даже в системе Министерства внутренних дел, все врачи там, или в системе Минюста, но качество медицины от этого не страдает. То есть, здесь, мне кажется, власти пытаются искать решение проблемы не там, где она есть.

Казнин: Реформы, ведь, по крайней мере, заявлены у ФСИН и говорят о том, что что-то происходит.

Чиков: Про медицину там ничего нет, то есть единственное…

Казнин: Про медицину там не говорится почему-то.

Чиков: Была попытка Минюста спихнуть это на Минздрав, Минздрав категорически встал на дыбы. В итоге сделали что? Сделали как бы эксперимент в двух регионах - в Тверской и в Ленинградской области - переподчинили врачей из следственных изоляторов и колоний в медицинское управление Федеральной службы исполнения наказания. По большому счету ничего толком. Минюст отчитывается, что очень успешный эксперимент. На самом деле, мы знаем, у нас есть информация из северо-запада - Санкт-Петербурга и Ленобласти – ситуация катастрофическая, не лечат там. Более того, говоря о таких…Но это позор, когда у нас люди умирают от туберкулеза! Во всем мире цивилизованном от туберкулеза уже никто никогда не умирает.

Писпанен: В XXI веке.

Чиков: Это все давно лечится.

Писпанен: Это одна из самых распространенных болезней.

Чиков: Россия является страной, где возник этот самый лекарственно устойчивый туберкулез. И он откуда пошел? Он пошел из этих самых больниц. А есть еще ВИЧ-инфекция, а есть еще гепатит, есть еще масса других. У нас был случай, когда сотрудника ГАИ в Тверской области задержали за взятку, а он, оказывается, диабетик, ему 6 раз в день нужно колоть инсулин. В следственный изолятор его под стражу поместили. И что? Элементарная процедура медицинская - колите просто инсулин и все, больше ничего не надо - в итоге он умер, потому что вовремя не сделали.

Казнин: Но ведь не так давно вообще на эту проблему стали обращать внимание. Вот если бы не правозащитники, если бы не поездки, попытки…

Писпанен: Раньше просто не пускали туда.

Казнин: То есть, ничего бы не менялось? Ну, умирали бы и умирали, извещения бы шли о том, что человек умер и все.

Чиков: В этом смысле следственный изолятор гораздо хуже, потому что реальные возможности там для общественных наблюдательных комиссий, например, пообщаться с следственно-арестованными, ознакомиться с историями болезней и так далее - это очень большая проблема, потому что все только с разрешения следователя и так далее. То есть, в этом смысле да, определенный гражданский контроль есть, и очень здорово то, что ситуация с Магнитским вызвала такой общественный резонанс. Надеюсь, что в итоге все будет двигаться в лучшую сторону.