Депутаты хотят запретить всем иностранцам усыновлять российских детей

Обе палаты российского парламента выступили с инициативой запретить усыновление даже тем родителям, которым суд уже передал детей и решения по которым просто не вступили в силу. А это значит, что угроза остаться в детском доме нависла и над теми 46 воспитанниками, для которых было решено сделать исключение.

Пока что Верховный суд подтвердил право детей уехать со своими новыми родителями. Но уже понятно, что попытки оставить в России и этих сирот буду продолжаться.

Следственный комитет, в свою очередь, настаивает на аресте американки Лоры Шато. Это  приемная мать мальчика. Ребенок был увезен из того же детского дома, что и Дима Яковлев. Он погиб в США в 2008 году и память о нем российские законодатели назвали закон, запрещающий вывозить сирот в Америку. Гибель Максима Кузьмина уже спровоцировала международный скандал, однако и в России были случаи, когда провинившихся усыновителей не сажали в тюрьму.  Об этом выяснял Тимур Олевский.

Олевский: Заявление Следственного комитета, который уже начал доследственную проверку гибели Максима Кузьмина совпало с другими речами, произнесенными на Охотном ряду. Там сегодня депутаты Госдумы почтили минутой молчания память российского мальчика из Псковской области и опять пообещали полностью запретить иностранное усыновление. Новость о смерти Макса Шато – так в Техасе стали называть Максима Кудмина – пришла вчера вечером, хотя он погиб еще 21 января. Российские консульские работники утверждают, что узнали об этом по своим каналам, официального уведомления не было, хотя по взаимному соглашению, о происшествии их должны были предупредить незамедлительно. Госдеп этого пока не комментирует, может быть что-то прояснит посол Майкл Макфол, которого позвали на профильный комитет в Госдуму. Между тем, губернатор псковской области Адрей Турчак утром успел вообще запретить всякое усыновление в своем регионе.

Андрей Турчак, губернатор Псковской области: Мы приостанавливаем все запущенные процедуры усыновления псковских детей в какие бы то ни было семьи до момента создания комиссии по усыновлению, которая теперь коллегиально будет рассматривать персональное дело каждого ребенка.

Максим Кузьмин приехал в Америку со своим братом Кириллом, в семью Лоры и Аланы Шато. Российские дипломаты утверждают, что на теле Максима были обнаружены многочисленные гематомы, а при вскрытии зафиксирована серьезная травма брюшной полости. Кроме того родители, как утверждает российская сторона, давали мальчику сильнодействующие психотропные препараты. Отец ребенка вызвал скорую, когда Максиму стало плохо, но врачи не успели его спасти. Однако американские власти лишать свободы Лору Шато не спешат. Американцы говорят, что они результатов вскрытия еще не видели. Пока же у приемной матери забрали второго ребенка и разрешили видеться с ним раз в неделю.

В американской прессе уже написали, что в качестве благодарности за 60 тысяч усыновленных детей, из которых 20 погибли, Следственный комитет России подает в суд и требует объявить Лору Шато в международный  розыск. То, что приемная мать остается на свободе, особенно возмутило, к примеру, Елену Мизулину – главу комитета Госдумы по вопросам семьи, так что она даже не смогла нам дать комментарий.

От интервью отказались и в Печорском детском доме, откуда американцы забрали не только Максима Кузьмина, но и Диму Яковлева.

Громкие истории с насилием над приемными детьми происходили и в России. Вспомнить хотя бы историю с Глебом Агеевым – мальчиком, который попал в больницу в 2008 году с гематомами и ожогом. Тогда СМИ тоже разнесли новость о родителях изуверах, которые избивали своего приемного сына. Однако в последствии оказалось, что мальчик уронил на себя чайник, когда играя полез за машинкой под стол. Защитником Ларисы Агеевой, тогда была известный адвокат Лариса Павлова, та самая, которая представляла интересы РПЦ в деле Pussy Riot.

Лариса Павлова, адвокат: Невзирая на приговор самого Агеева, который был полностью оправдан, он обжаловал, тем не менее, никто ничего не восстановил. После того как отец с ребенка на руках приехал в травмпункт и потом в больницу, а мать сидела дома с двухлетней девочкой, в 5 утра у них уже были сотрудники милиции возле дома. Там совершенно другая судебная процедура. Если у нас романо-германские следственные органы ведут следствие, то их следствие ведет суд. Тут сравнивать нельзя, это земля и небо. У них арестовывают, когда уже перестрелял 50 человек в школе, тогда арестовывают. Надо убить много-много народу. Решались вопросы, были представители и Госдумы, и Общественная Палата распространяла фотографии, и госпожа Лахова лично произнесла, зачем Агеева била детей, она же пьяница, сказала она.

Тему запрета на усыновления мы обсудили с депутатом Госдумы от ЛДПР Романом Худяковым и адвокатом по усыновлению Антоном Жаровым.

Казнин: Почему в России нет такого пристального внимания к насилию над детьми, к случаям, когда они погибают? Ведь каждый случай – это трагедия.

Писпанен: 1700 детей пострадали в прошлом году от насилия в семье.

Худяков: Это неправда, что внимания нет. Следственный комитет, наша полиция и депутаты принимают активное участие.

Писпанен: Можете привести пример? Кроме Димы Яковлева и нового случая трагической гибели русского ребенка в американской семье, я не помню, чтобы хоть на одном пленарном заседании Госдумы обсуждалось.

Худяков: Во-первых, есть полиция и прокуратура, которые занимаются каждым случаем, когда избивается ребенок или есть жалобы соседей или организаций. В чем поддерживает наша фракция, это по поводу того, что в посольстве не дают информацию по детям, которые усыновлены из России. Мы не обладаем полной информацией, которую мы обязаны получать. Мы знаем, что если в России усыновляется ребенок, у нас любая опека имеет право прийти, посмотреть, поговорить с ребенком, как ему живется в семье. В Америке есть такое право у нашего сотрудника посольства прийти и посмотреть, как живет усыновленный ребенок из России?

Писпанен: У нас было такое право, осенью подписали все документы, только их 1 января аннулировали.

Худяков: Мы отказались только потому, что на бумаге это хорошо, но в действительности оно не работало.

Писпанен: Потому что в сентябре подписали бумаги.

Худяков: Почему до этого не было такой возможности?

Писпанен: А почему вы до этого не поднимали этот вопрос?

Худяков: Этот вопрос обсуждался и до этого, просто ситуация возникла уже тогда, когда она перешла барьер понимания, когда над нашими детьми в Америке стали просто издеваться.

Писпанен: Какой барьер, сколько детей нужно уничтожить?

Жаров: Светлана Орлова сегодня сказала, не пустить детей в Америку, несмотря на решение судов. Губернатор Турчак сказал, останавливаем все процедуры по усыновлению.

Писпанен: Причем даже русскими семьями.

Жаров: Да, оставляем детей в детских домах. Что мы сейчас обсуждаем? Есть у нас прокуратура или нет? Есть у нас милиция и как у нас следят за тем, нарушаются у нас права детей или нет? Может ли прийти орган опеки в американскую семью? Мы сейчас должны обсуждать немножко не это. У нас дети остаются не в России, а в детском доме. У них альтернатива не такая – остаться в нашей стране с хорошими родителями и уехать в Америку к плохим родителям, которые кого-то бьют и убивают, хотя по цифрам совершенно не в пользу российских усыновителей и опекунов. Проблема в том, что у нас сначала Государственная Дума продемонстрировала полное пренебрежение человеческим, когда принимала этот антимагнитский закон, а именно кусочек про усыновление детей, ликвидировала единственную правовую возможность для российских дипломатов смотреть, что происходит с усыновленными детьми. Ведь это соглашение распространялось на тех детей, которые были усыновлены до подписания этого соглашения. Мы, провернув всю эту историю, с чем столкнулись? Как государство отреагировало на поднявшуюся волну возмущения? Оно увеличило расходы на детские дома, запретило усыновление в принципе. Мы своих сирот оставляем мучиться в детских домах. Теперь еще и русским не дают усыновлять. Очень странный ответ. Государственная машина, мне кажется, работает с такими сбоями, что уже непонятно, сбой ли это, или это просто направление в никуда.

Худяков: Вы привыкли всегда обсуждать или кого-то хаять. А вы похвалите тех американских матерей, которые издеваются над нашими детьми. Задача нас, депутатов, в первую очередь, защитить наших граждан.

Писпанен: А каким образом вы сейчас, оставляя детей в детских домах, защищаете их? Уже доказано, что в детских домах есть насилие, что там процветает педофилия.

Худяков: Дайте мне хоть один случай официальный, где у нас процветает педофилия.

Казнин: Вы же только что сказали о том, что есть статистика, сколько процентов выпускников детских домов попадает в тюрьмы, кончает самоубийством, и какой процент живет затем нормальной жизнью.

Худяков: Наша фракция ЛДПР предлагает вообще запретить всем иностранным государствам брать у нас детей, но создать условия, в первую очередь, здесь, у нас.

Казнин: Сначала создать, а потом запретить.

Жаров: Денег нет.

Худяков: Почему нет?

Жаров: Вы за деньги ребенка возьмете?

Худяков: Зачем за деньги брать? У нас очень много русских людей, которые готовы усыновить, но система по усыновлению больше работает почему-то на иностранных граждан, чем на наших, российских, потому что коррупция, которая здесь в детских домах, они работают за деньги, и детей усыновляют, в первую очередь, иностранные граждане быстрее.

Жаров: В течение 4 лет Государственная Дума меняла законодательство таким образом, что ужесточались требования к усыновителям и опекунам, и на сегодняшний день добавлены такие условия, что если раньше можно было за неделю собрать все документы для опеки, то сегодня это нельзя сделать меньше, чем за 2-3 месяца, и даже за полгода, потому что нужно пройти обучение. Когда вы говорите, что вы будете  больше платить денег, вы пытаетесь изобразить, что это какая-то помощь усыновителям. На самом деле это ситуация тотального вранья во всем. Сначала нам врут, что у нас есть парламент, хотя я не верю, что 420 депутатов могут как один человек проголосовать за этот антилюдской закон. Я не верю в случайности. У нас нет парламента, там нет дискуссий, людей сломали об колено, а это уже не депутаты. Сейчас губернатор Турчак показывает, что у нас нет судов. Мы не отдадим наших детей, несмотря на решение суда. Вот что нам показывают. Когда мы это осознаем, в детях это видно гораздо понятнее, да в какой стране мы живем. Дети – это единственная проблема, очень выпуклая, важная, больная, а все остальное?

Худяков: У вас есть дети?

Жаров: Да, один.

Худяков: У меня двое, я жду еще двух. Как отец я могу сказать, я в первую очередь борюсь за то, чтобы создать условия. А если мы будем отдавать наших детей кому-то за рубеж, где мы не будем знать, как там с нашими детьми будут обходиться, то зачем такое общество вообще нужно?

Писпанен: Давайте запретим еще и учиться детям за границей.

Худяков: Учиться – это одно, но когда мы отдаем наших детей и не знаем, что с ними там происходит…

Писпанен: Вопрос не об этом. Во-первых, это не ваши дети, вы их не усыновили.

Худяков: Это наши российские дети.

Писпанен: Вы сами не усыновляете, и другим не даете.

Худяков: В первую очередь мы обязаны защищать их законные права и интересы.

Жаров: Вы как депутаты нажмете ту кнопку, которую вам скажут.

Худяков: У нас каждый депутат имеет право нажать эту кнопку или не нажать. Бывали случаи, когда и в ЛДПР нажимали не так, как говорил руководитель.

Писпанен: Только потом мандат забирали.

Худяков: Для депутата принципиально то, что наших детей уничтожают.

Жаров: Уничтожают и морально, и физически их здесь,  в детских домах, на которые вы стремитесь выделить еще больше денег, тем самым закрепив их в этих прекрасных детских домах.

Писпанен: Роман, вы будете  усыновлять? У вас хорошая зарплата.

Худяков: У меня детей четверо. Для молодого отца иметь четырех детей – это сверхдостаточно.