Ольга Романова "рвет за Егорову"

Верховный суд Ольге Егоровой не указ. Сегодня президиум Мосгорсуда отказался освобождать из-под стражи бизнесмена Алексея Козлова.

Месяц назад Верховный суд направил жалобу на приговор предпринимателю. Зам. председателя суда, Анатолий Петроченков, на 15 страницах описал свои претензии к расследованию. Причем в довольно жестких формулировках.

Рассмотреть жалобу Верховного суда должны были еще 22 июля – но в последний момент заседание отменили без объяснения причин. И перенесли на сегодня. С утра к зданию Мосгорсуда пришли несколько десятков человек. В том числе Светлана Бахмина, осужденная по делу "ЮКОСа". Жена Алексея Козлова, журналист Ольга Романова была в футболке с надписью "Порву за Егорову" на спине. Перед заседанием, в сквере у Мосгорсуда, прошел перформанс "Русь сидящая" - арт-проект жен заключенных.

Но, несмотря на общие ожидания, Мосгорсуд жалобу удовлетворять не стал. И лишь снизил срок – с семи лет до пяти. И то – ссылаясь на президентские поправки к Уголовному кодексу, смягчающие наказание по экономическим статьям.

Дальнейшие действия защиты обсуждаем с женой Алексея Козлова, журналистом Ольгой Романовой.

Арно: Скажите, прозвучала ли сегодня в Мосгорсуде конкретная причина, почему было отказано в надзорной жалобе?

Романова: Нет, вы знаете, я думаю, что выступление прокурора заняло не больше минуты, это был заместитель прокурора города Москвы, и он не мотивировал свое убеждение в том, что мой муж виновен, равно как и судьи президиума Мосгорсуда не мотивировали никак свое решение, в отличие от нас, от моего мужа, и от нашего адвоката. Я зачитала выступление за своего мужа, который по-прежнему находится в Пермском крае в колонии-поселении, мы очень долго над ним работали. Адвокат наш, Вячеслав Гаврилов, зачитал свое выступление весьма зажигательное, но и я немножко добавила перца, и все это длилось довольно долго. Мы, каждый из нас, выбрали свою тактику, свою стратегию, и били на свои точки. Причем все эти точки отличались от тактики и стратегии Верховного суда, то есть, у нас, в принципе, было четыре мнения по этому вопросу, и очень большой набор аргументов. На это мы услышали что-то вроде «сам дурак, все равно будешь сидеть». Нас это несколько позабавило и придало нам уверенности, потому что в принципе это было публичное предложение сделки. Как сказал бы прекрасный Игорь Иванов, наш общий коллега, публичная оферта.

Казнин: Скажите, ваши дальнейшие действия, вы будете апелляцию подавать?

Романова: Это называется, надзорная жалоба. Конечно, мы будем подавать обязательно в Верховный суд, чье мнение нам уже известно.

Казнин: А вот представим, что вот эти пять лет остаются окончательным приговором, что может произойти? Вы на УДО тогда будете подавать, если попытки ваши не возымеют никакого действия?

Романова: Вы мне не поверите, но это чистая правда, вы поезжайте к нам и спросите. Вы знаете, подавать на УДО в нашей зоне на сегодняшний день бессмысленно. У нас суд на покосе.

Арно: Собственно, два дня назад мы в этом убедились.

Романова: Суд на покосе. Это глубинка, это Урал, там животные, это важно. Суд ушел в отпуск на покос.

Казнин: А, вот так вот. То есть это не фигура речи?

Романова: Это не фигура речи, это покос: трава, покос, животные. На УДО не отпускают никого с середины июня. Не потому что суд плохой - суд хороший. У нас в принципе, очень много зон вокруг, это бывший Ширлак, это там где сидел Быковский, это огромная совершенно лагерная зона, лагеря, лагеря, лагеря. И на это маленький районный суд, у которого тоже есть коровки. И совершенно понятно, что суд не справляется. И сейчас подавать на УДО пока покос, это правда, покос.

Арно: А когда он заканчивается?

Казнин: Когда, кстати?

Романова: Как закончится покос, я вам скажу. Потом, видимо будет очередь довольно срочных дел, и я понимаю, поэтому я думаю, что на УДО подавать, во-первых, нет большого смысла, ну, раз покос…

Арно: А то, что произошло два дня назад с Платоном Лебедевым, вас тоже в этом убедило, что не стоит?

Романова: Вы понимаете, в чем дело, нам нельзя припаять тапки. Мы на колонии-поселении, и я даже не очень хорошо понимаю, что бы нам такое можно было припаять, хотя конечно, конечно, не очень хорошо понимаю Мосгорсуд и покос и так далее, захотят, конечно, припаяют. Но, я и сегодня разговаривала мужем и вчера и мы с ним всегда выражаем солидарную позицию, правда, он был сегодня жестче, чем я, говоря «мы» - это наша общая позиция. Пока мы точно не будем подавать на УДО, потому что все-таки, есть Уголовный процессуальный кодекс, в котором написано, что Верховный суд нашу надзорную жалобу рассмотрит в течение 30 дней. А это все-таки меньше, чем покос.

Казнин: То есть, если события будут развиваться, то сенью, скорее всего?

Романова: 30 дней, это все-таки конец августа. В общем, да. И, тем более, все-таки Верховный суд уже один раз посмотрел на дело.

Казнин: А взыскания есть у вашего мужа?

Романова: Вы знаете, нет. Я все время как-то… нечем похвастать перед моими подругами и друзьями, которые сейчас потихонечку начинают выходить. Это же на самом деле страшная проблема, в 2012 году будет очень много экономических заключенных. Начали сажать после 2004, когда был оглашен приговор по Ходорковскому, и была объяснена прокурорским и судейским схема, как надо сажать, если кто вам не нравится. И те, кто не Ходорковский и не Лебедев, они будут выходить. Вот первые ласточки полетели сейчас. И что будут делать люди, лишившись всего, очень часто лишившиеся и семей, и детей, и здоровья, и имущества, и родственников, и всего – я не знаю. А особенно со взысканиями и прочее, прочее, прочее. Поэтому, когда все у нас началось, мне казалось, что какой беспредел с нами творится. Сейчас я понимаю, что мы очень легко отделались. Нас не мучают взысканиями, благодаря, прежде всего Бутырка-блоге на Slon.ru, который появился довольно быстро после того, как нас арестовали, собственно, с появлением, рождением Slon.ru. И очень быстро прошел суд, потому что, неудобно говорить даже подругам, у нас дело всего 20 томов и суд длился меньше месяца, буквально неловко.

Казнин: Скажите, всегда, когда говорят о деле вашего мужа, упоминают и о том, что здесь серьезную роль сыграл господин Слуцкер. Каким-то образом сейчас развивается дело? Вы ведь тоже подавали и по этому поводу жалобы?

Романова: И по этому поводу. Вы знаете, я сейчас пока крайне удовлетворена решением Департамента собственной безопасности МВД. Надо казать, что я к ним обращалась 10 ноября прошлого года, в День милиции, обнаружив на сайте сообщение о награждении Виноградовой почетным знаком «лучший следователь». И я написала на сайт, не анонимную записку, а с подробностями, с телефоном, с паспортными данными, «позвоните мне, мне не нравится это». И департамент собственной безопасности позвонил мне немедленно и все это время мы с ними работали.

Казнин: И?

Романова: Я хочу сказать, как юный пионер: и мой труд вливается в труд моей республики. Дальше, я надеюсь, после того, как ее отстранили, не допустили к переаттестации в следственном департаменте МВД, мы немножко выдохнем и все-таки продолжим исследование ее деятельности на своем посту и, наверное, не только на нем, и дальше, конечно, очень хотелось бы поговорить об ответственности судей. Благо, по этому поводу наше мнение совпадает с мнением президента, а также с мнением главы Верховного суда. Ответственность судей, безусловно, прекращение уголовного давления на бизнес, все это прекрасные слова, черт возьми.

Арно: Я бы хотела сейчас попросить наших операторов показать майку, в которой пришла Ольга, к нам сюда на эфир. Расскажите, как они возникли такие майки и где их можно приобрести, если это возможно?

Романова: Вы знаете, им от роду меньше суток этим майкам. Как обычно, все получается достаточно случайно, благодаря знакомству с художниками. Прежде всего, с Катей Белявской, прекрасной художницей, которая все время ходила на процесс Ходорковского, и, познакомившись со мной меньше недели назад, мы с ней вцепились друг в друга и вцепились друг в друга дальше все подруги мои, все наши друзья мои, которые выходят уже по экономическим составам - вот первые двое вышли - и начался какой-то фонтан креативный, потому что придуманы акции... Вот эта первая придумана за два дня. У каждого из нас была авторская майка, нет ни одной одинаковой, они все были в разной тематике. У меня, конечно, любимая Егорова была на спине.

Арно: Это такое, реплика к «Порву за Путина», да?

Романова: Естественно, естественно. Просто «за» у меня очень маленькими буковками, и здесь «Порву за Егорову» очень много смыслов несет. Была самые разные маечки, самые разные высказывания, будет еще очень много. Конечно, это не имеет отношение исключительно к моему делу, конечно, нет, мы будем ходить на каждый суд, уже примериваемся потихонечку. Вчера мы были на заседании у знаменитой Елены Сташиной, судьи Тверского суда, примериваемся.

Казнин: Так что это раритет, не купить. Спасибо.