Член ЦИК Дубровина: Отставки Чурова не будет

Сперва заседание ЦИК началось с одиночного пикета у здания комиссии ‑ активистка партии «Яблоко» встала перед входом с плакатом против нечестных выборов. Чуров пригласил ее внутрь, чтобы не мерзла. Затем пришлось ехать на ковер в Госдуму, куда его вызвали депутаты на правительственный час.

В повестке дня стоял вопрос о вынесения вотума недоверия Чурову. Правда, в результате все ограничилось лишь подарком от коммунистов ‑ они вручили Чурову ножницы, чтобы тот сбрил бороду. В итоговом заключении, принятым Думой и одобренным «Единой Россией», ЛДПР и КПРФ, нет ни слова об отставке Чурова, «Справедливая Россия» поддержать документ отказалась.

Заседание ЦИК обсудили с членом Центральной избирательной комиссии Еленой Дубровиной. 

Казнин: Давайте начнем с заседания ЦИК. Там главная тема, наверное, была снятие с выборов Явлинского. Несмотря на волну протеста не только его избирателей, но и многих политиков, которые сожалели о том, что Явлинского не будет в президентской гонке, решение это утверждено?

Дубровина: У нас было сегодня два заседания комиссии. Первое, которое состоялось в 10 часов утра, в повестке заседания было два вопроса – об отказе в регистрации кандидату Мезенцеву, и второй вопрос – об отказе кандидату Явлинскому. Были представлены докладчиками данные по проверке подписных листов, было предложение одно – отказать в регистрации. Что касается меня, то у меня было особое мнение по этому поводу. Я, на мой взгляд, его достаточно аргументировала, но коллеги, безусловно, проголосовали за тот вариант, который был предложен.

Казнин: Какое было это особое мнение?

Дубровина: Я считаю, что в создавшихся условиях – я про них скажу – мы вполне могли принять законное решение и зарегистрировать обоих кандидатов. Что это за условия? Несколько хроники быстро перечислю. Что касается выборов президента, они у нас начались с 1991 года. В 1991 году 6 кандидатов было, по ним шло голосование, в 1996-м 10 кандидатов было, в 2000 году – 11 кандидатов, и были одни условия их участия в избирательной гонке. После 2000 года меняется законодательство, и с 1 млн. увеличивается в 2 раза – 2 млн. подписей избирателей необходимо представить всем кандидатам.

При этом вводятся преференции. Те кандидаты, которые идут от парламентских партий вообще не собирают подписи. В 2004 году 6 кандидатов заявляются, а в 2008-м еще ужесточается избирательное законодательство и вводятся такие нормы, которые, на мой взгляд - а я работаю в системе избирательной комиссии с 1993 года – делают практически невозможными, невыполнимыми требования.

Раньше было: они представляют документы в центральную избирательную комиссию, мы проверяем, заверяем список уполномоченных лиц, и со следующего дня по всей стране начинают собирать подписи. Партии по факсам, по электронной почте передают эти формы подписного листа, все их изготавливают, чтобы они полностью соответствовали содержанию подписных листов, и идут собирать. Сейчас внесена такая правочка – только после оплаты из избирательного фонда изготовленных листов можно начинать сбор подписей. А это значит - они должны получить у нас разрешение на открытие счета, открывают счет. Это не так просто, это может не в этот день, а только на следующий день. Потом туда должны поступить деньги, это тоже…

Писпанен: Все это съедает время.

Дубровина: И в результате им на сбор подписей остается 20 дней. Но каких! С 24 декабря, как мы знаем, начинается празднование Нового года, католического Рождества, потом с 1 января до 10 января официальные каникулы. Это огромная миграция населения, в Москве много людей, но они не могут поставить подписи в подписные листы города Москвы, их вычеркнут, потому что они должны ставить только там, где они живут, иначе они недействительны.

Если прежде, 10 лет назад, было легко ходить от двери к двери, и все это делали, то теперь везде кодовые замки, это просто невозможно. Если раньше люди не были напуганы, они давали свои паспорта и ставили подписи, теперь все боятся, потому что…

Писпанен: Кредит могут записать.

Казнин: Мошенников боятся.

Писпанен: Времена изменились, очень кардинально изменились, а законодательство не меняется.

Казнин: Законодательство ужесточено еще.

Дубровина: И при этом надо сказать, что кандидаты от партии идут вовсе без ничего, то есть решение съезда. Им намного облегчили судьбу, участь, а у непарламентских партий и так ресурсы наименьшие, им ужесточили.

Казнин: А что на это мнение сказал господин Чуров? Или он не комментировал.

Дубровина: Когда я свое мнение изложила, почему-то получила в свой адрес упрек, что это незаконно. Тогда я своим коллегам процитировала статьи закона – 38 статья, часть 3, которая говорит, что заключения специалистов, равно как и заключения должностных лиц по системе ГАС «Выборов», когда проверяют паспорта и т.д., могут служить основанием для признания подписей недействительными и недостоверными. Могут – это не значит должны. То есть законодатель дает определенный люфт, определенное право на усмотрение избирательной комиссии, то есть по совокупности всех обстоятельств можно принимать решения.

Казнин: То есть вы нашли лазейку, которая могла бы…

Дубровина: Не лазейка, а законоположение. Это положение закона, которое дает возможность.

Казнин: Что же тогда ответил Чуров?

Дубровина: Я привела также коллегам аналогию с решениями Конституционного суда, который иногда принимает решения с учетом исторической действительности и обстоятельств. То есть общественно-политическую ситуацию учитывает. Это было, когда принималось решение, обосновывающее правомерность отказа от выборов губернатора, и такое же аналогичное решение было о запрете региональных партий, что вот в этой сложившейся ситуации в стране невозможно, отчасти нецелесообразно, поскольку это угрожает, допустим, целостности страны.

Поэтому я также призвала коллег: нельзя абстрагироваться от ситуации в стране, необходимо сделать все, чтобы население, граждане, избиратель, те, которые усомнились в честности выборов, ну нельзя же не слышать эти лозунги. Необходимо сделать все, чтобы доверие вернуть, повысить, и в результате доверия к органу ЦИК, другим комиссиям – доверие к выборам, доверие к власти.

Писпанен: Вы чувствуете такое давление? Понятно, что в основном нападки идут на главу Центризбиркома, Чурова. Он – главный герой митингов на Болотной, на Сахарова.

Казнин: Антигерой.

Писпанен: Вы, рядовые члены Центризбиркома, чувствуете какое-то давление?

Дубровина: Конечно. Где бы мы ни были, я по отношению к себе слышу: ну как же вы так, ну что же вы так, куда смотрите? Люди недовольны, и мы не можем это не учитывать. Я неоднократно предлагала председателю сесть и обсуждать вопросы, что мы можем сделать – я считаю, мы это обязаны сделать – для того, чтобы минимизировать недовольство, для того, чтобы эти выборы, текущая избирательная кампания по выборам президента была намного спокойнее, чище.

Допустим, я предлагала убрать избирательные участки из магазинов, из заводов, потому что людей это возмущает. Там не пойми, что творится. К сожалению, мои доводы не были услышаны. Потому, что мы даже не считаем нужным сами обсуждать темы и принимать меры, я голосую за включение вопроса о досрочной отставке Владимира Евгеньевича с поста председателя. По закону только мы, члены комиссии, можем его переизбирать.

Писпанен: Вы можете его переизбирать?

Дубровина: Да, конечно.

Писпанен: Потому что, я так понимаю, что только он сам может уйти.

Дубровина: Он может сам уйти, мы, члены комиссии, можем его переизбрать, потому что мы его выбирали.

Писпанен: А вас кто-то поддерживает?

Казнин: Вносится же каждое заседание предложение об отставке одним членом ЦИК – от КПРФ.

Дубровина: Совещательным голосом.

Казнин: И всегда его отклоняют, причем все, по-моему, члены ЦИК.

Дубровина: Нас 15 человек, 4 человека поддерживало буквально вчера. Сегодня, после заседания Государственной думы, после парламентского часа, мы опять остались в меньшинстве – я и Колюшин Евгений Иванович.

Писпанен: Только двое уже?

Дубровина: Двое. Тогда как утром нас было четверо.

Казнин: Как вы оцениваете выступление Чурова в Госдуме, его ответы. Вернее, его неответы на требования депутатов.

Дубровина: Я считаю, что регламент был слишком сжатый. В принципе, Владимир Евгеньевич то, что считал нужным, то и сказал. Я знаю, что у него достаточно большой объем информации был, он не все успел сказать, что хотел, достаточно мало было времени отведено. Я не думаю, что я вправе комментировать. Тот формат, который был задан, он и состоялся.

Писпанен: Вы знаете, Елена Павловна, сегодня так совпало, что букмекеры вдруг начали принимать ставки на президентские выборы. Они сначала отказывались, так как это, в принципе, было очевидно для многих, кто хотел бы поучаствовать в этих ставках, а сегодня начали принимать. Причем, ставки очень странные. Появились ставки на первых леди, то есть не на тех, кто победит в президентских выборах, а кто будет первой леди.

Вторая, самая популярная ставка сегодня у букмекеров – это когда отправят в отставку Чурова. Называется несколько промежутков времени – от сегодняшнего дня до конца января, или с февраля, сразу после выборов или до выборов, либо вообще никогда. Предприимчивые люди уже зарабатывают на возможной, потенциальной отставке Чурова. Вообще в принципе, кроме того, что было сегодня утром 4 человека, готовых голосовать за это, а к вечеру уже стало только два, как вы считаете, людям в голову приходит, что это возможно? Или это настолько незаменимая фигура?

Дубровина: Я думаю, что говорить о том, что Центральная избирательная комиссия чисто технический орган, и мы не должны предпринимать никаких мер для того, чтобы сделать избирательный процесс более стройным, более понятным, и чтобы он не вызывал ни у кого ни нареканий, ни вопросов – мы просто обязаны. Если мы будем устраняться от этого и настаивать, что мы только для того, чтобы раздавать бюллетени, то после выборов нам всем предъявят счет. 

Я долю вины чувствую на себе, потому что мы все для того и созданы, чтобы проводить выборы в соответствии с законом, так, чтобы нашим избирателям было понятно и ни у кого не вызывало никаких нареканий, не было нервозности в обществе. Что касается отставки Владимира Евгеньевича, я полагаю, что вопрос снят. Он может быть рассмотрен, наверное, в общем контексте, если вдруг случится, что в марте опять будет очень много недовольных.

Писпанен: Давайте подождем тогда марта и посмотрим – случится это или нет.