Скандал разгорелся нешуточный, уже появились призывы бойкотировать перевозчика, однако в компании GetTaxi отмечают, что им приходится менять имена для самих же водителей, потому что клиенты – то есть мы с вами – людям с неславянскими именами ставим более низкую оценку после поездки. В приложении GetTaxi есть система рейтингов водителей. История получилась как будто и не про такси вовсе. Эту историю мы обсудили с нашим гостем по скайпу – Александром Верховским, директором информационно‑аналитического центра «Сова». Олевский: Я хотел два вопроса задать. Первый, наверное, касается практики изменения имен. Я вдруг подумал, что если бы мы с вами или кто-нибудь из наших знакомых приехал в Америку, то, возможно, мое имя Тимур там бы было каким-то образом местными жителями переделано в Том, предположим, а имя моего приятеля Михаила – в Майкла. К этому бы никто не относился как к чему-то обидному, так естественно бы произошло. Прав ли я, как вы думаете? Верховский: Вы правы, конечно. У многих имена меняются, особенно если они просто труднопроизоносимы, и человек хочет вписаться в сообщество, в Америке той же много людей – выходцев из Азии с длинными именами, которые европейцам трудно произнести. Их как-то сокращают. Но одно дело, когда человек это делает сам или он соглашается на то, что окружающие зовут его Томом, а не Тимуром. Кто не соглашается, может каждый раз подчеркивать, что он Тимур, и все привыкнут. А здесь другой случай все-таки. Олевский: Чем отличается этот случай от того примера, который я привел, как вам кажется? Верховский: Собственно говоря, тем, что здесь решение принимал не только не сам человек, но и не равный ему, а его работодатель, от которого он зависит. Это не Вася на улице назвал его Томом вместо Тимура, а его работодатель, которому так просто еще и не возразишь. Собственно говоря, именно принятие решения людьми, которые имеют властные полномочия, отличается от просто поведения граждан на улице. Олевский: Правда ли, на ваш взгляд, что люди с неславянскими именами, простите, вызывают по-прежнему у москвичей подозрение, недоверие, они к ним относятся не как к равным? Это справедливое утверждение, на ваш взгляд? Верховский: Да. Судя по тому, что москвичи и не только москвичи, довольно высокий процент людей высказывает те или иные негативные эмоции в адрес представителей других национальностей. Как они их отличают? Либо на вид, либо по имени. В случае таксиста они, конечно, могут и в лицо ему посмотреть. Олевский: Тут вопрос возникает. Многократно говорилось о том, что люди, которые носят неславянские имена, выделяются среди водителей такси не потому, что они приехали из Средней Азии, а потому, что, считается, что они хуже Москву знают, а, значит, оказывают менее качественную услугу. Это как-то объясняет происходящее, на ваш взгляд? Или это неправда? Верховский: Отчасти это, конечно, объясняет происходящее, но человек, приехавший из Калуги, точно так же плохо знает Москву, как и человек, приехавший из Махачкалы. В общем-то, разница какая? Человека, приехавшего из Калуги, просто так не отличишь, поэтому даже разумное недоверие, которое здесь имеется в виду, оно все равно оказывается сфокусировано на людях с какими-то легко опознаваемыми признаками. Олевский: А что делать, чтобы не впадать в откровенную ксенофобию? Что нам делать с этим в Москве? Верховский: Пользователям такси ничего не делать, на самом деле. Если не нравится сервис какой-то, таксисты, которые вам присылает этот сервис, вечно возят вас не туда – пользуйтесь другим сервисом. Олевский: Надо ли как-то это объяснять, с людьми как-то работать? Вообще это можно объяснить? На том моменте исторического развития Москвы, на котором мы сейчас находимся, вы же следите за этой ситуацией, как вам кажется, сейчас можно говорить с москвичами об этом или нет? Или они не поймут это? Этот вопрос, который я хотел адресовать и вам: можно ли сейчас с москвичами говорить о том, что это странно – унижать людей, потому что у них имена не очень привычно звучат на наш слух, или это нормально – заставлять им эти имена менять, раз они сюда приехали?
