«Таких в России сидят 10 тысяч». Брянских пекарей могут пожизненно посадить за кондитерский мак

Кроме Шиловых обвиняются рабочие складов и даже научная сотрудница Ольга Зеленина, которая выдала заключение, что, несмотря на то, что морфин и другие алкалоиды в семенах мака в принципе содержатся, выделить их невозможно — тем самым она стала соучастницей преступного деяния.

Само дело тянется с 2010 года — тогда он нем говорили довольно много, еще существовал ФСКН, арестовавший партию мака из Испании. С тех пор прошли годы, но дело не рассосалось: десятки людей находятся под арестом,1600 томов уголовного дела переведены на армянский и таджикский языки, потому что часть обвиняемых — таджикские рабочие и армянские торговцы. А Шиловым, купившим кондитерский мак, грозит пожизненное заключение.

Здравствуйте, Андрей. Скажите, зачем вы туда поехали? Как вообще вы об этом процессе узнали, потому что вообще о нем не знал никто.

Здравствуйте. Может, я начну с того, что я не только физик и создатель «Диссернета», я еще член комиссии Российской Академии наук по борьбе с фальсификациями, лженаукой и, наверное, с этого надо было мне начать. В последнее время наметилась очень опасная тенденция, когда в своих корпоративных интересах определенные группы людей, обнаружив какие-то следовые количества веществ в огромной массе, не знаю чего, например, горы песка, наделяют эту гору песка свойствами этих веществ. Это мы видим в разных совершенно проявлениях. Первое, это гомеопатия, например.

Если ближе к этому делу?

В этом деле, например, на Брянской таможне было задержано в 2010 году 42 тонны пищевого мака. Теоретически в этих 42 тоннах находится, содержится 200 грамм алкалоидов опиума, то есть кодеина и морфина. Собственно говоря, это следовые количества, это сотые доли процента. Выделить их даже теоретически невозможно, и практически тоже, там растворителя нужно несколько цистерн. И людям, которые привезли этот мак из-за границы, ввезли его на таможню, ФСКН вменяет контрабанду наркотиков, потому что они распространили свойства вот этих следовых веществ на свойства всего…

То есть не просто, не только подкидывание пакетиков людям, которых нужно посадить.

Нет-нет.

А вот даже такие случаи. А сколько вообще, как вы поняли вообще, это какая-то у них своя наука что ли, у ФСКН?

Да, своя методика. Ввиду того, что нет нормативов, не регламентировано никакими нормативами максимальное количество алкалоидов в пищевом маке, в петрушке, не знаю, в петрушке, кстати, его больше, в морской капусте его больше…

Морфина?

Да, конечно, на уровне следовых, миллионные доли процента. Мы говорим о миллионных долях процента.

Хорошо, а как тогда выпутываться? Вот смотрите, сколько лет уже это длится, у людей сломаны судьбы, многие сидят под арестом, многие под домашним арестом. По крайней мере, бизнеса нет, товар арестован много лет, я вообще не знаю, на что люди живут.

Смотрите, мы сейчас здесь говорим о конкретном брянском процессе. Брянский процесс, он как бы ключевой, но вокруг этого огромное количество уголовных дел. Сейчас, за последние десять лет, по статистике, возбуждено более десяти тысяч уголовных дел. Это особо тяжкие дела, это распространение и торговля наркотиками. Это «маковые дела», просто обычные бакалейщики, обычные работники рынка сидят подолгу, это все сроки — восемь-десять лет.

Они сидят, реально?

Сидят, десять, больше десяти тысяч человек. Это «маковые дела». Вот этот процесс эпический, в нем участвует и научная сторона, он должен быть…

А что делать вот с этим экспертом? Представляете, люди теперь вообще будут отказываться писать экспертизы любые, если они заказаны, если они с известным результатом.

Абсолютно, именно поэтому президент Академии наук, академик Сергеев, обратился в Генпрокуратуру с тем, чтобы прекратить преследование ученых за научное мнение. Собственно говоря, Ольга Николаевна Зеленина, научный работник НИИ сельскохозяйственного, она преследуется за научное мнение, ровно так же, как в средние века Галилей, разница очень маленькая.

Это возымело действие какое-то?

Ну, реально пока сейчас не возымело действия, был ответ из прокуратуры, что принято к сведению. Вот ждем.

Какое у вас вообще осталось впечатление от этого процесса? Вы говорили о гигантских уже каких-то совершенно ящиках документации.

Да, 1600, больше полутора тысяч томов дела. Если их сложить друг на друга в стопку, то это по высоте тридцатиэтажный дом. Это только на русском языке. Все это переведено еще на таджикский и на армянский, это огромные суммы, каждый перевод — это по тридцать миллионов рублей было заплачено из вашего кармана, из моего кармана. Восемь тысяч проб экспертизы физико-химического анализа мака, это еще 50 миллионов рублей. Тридцать следователей в следственной группе, которые работали в течение, с 2010 года.

Тридцать?

Тридцать следователей, особо опасное дело. Ну это в пике было, количество менялось. Все это, проведение суда, охрана, двести тонн мака на таможне в Подмосковье и сорок тонн мака в Брянске, объявленного наркотическим средством, оно охраняется с помощью военизированной охраны в течение вот этого всего времени. Там уже мак протух весь, но тем не менее. Это огромные средства, которые тратит государство на вот этот глупейший совершенно случай. По самым скромным подсчетам, это только прямых затрат, уже сейчас, на сегодняшний день, больше 500 миллионов рублей. А что такое 500 миллионов рублей? Это школа, построить школу, построить районную больницу, это зарплата десяти тысяч учителей, включая налоги, это большая сумма. Это только сегодня, а ведь надо учесть, что вот эти десять тысяч людей, которые сидят по «маковым делам», они вынуты из экономики, эти семьи разрушены. Кто-то же их в тюрьмах охраняет, если учесть косвенные расходы, это просто миллиарды какие-то.

Благодарю вас.