«Правое дело» накануне «Русского марша» из «либералов» превратилось в «патриотов»

Белоголовцев: Огромное количество вопросов к Вам как к лидеру партии после недавних новостей.

Дунаев: Есть четкая юридическая формулировка, что я не лидер партии, а председатель партии, это большая разница, потому что лидер партии – это царь, бог, воинский начальник, строящий все под себя. Моя функция – генерального менеджера, который учитывает мнение большинства и формируется это мнение большинства.

Белоголовцев: У вашей партии есть лидер?

Дунаев: У нас есть председатель партии и федерально-политический совет, сегодня еще был съезд.

Белоголовцев: То есть лидера партии «Правого дела» на данный момент нет, или нельзя сказать кто он?

Дунаев: Есть председатель партии. Есть лицо партии – это я. А лидера, царя, бога, воинского начальника у нас нет.

Белоголовцев: Хотелось бы поговорить с Вами о заявлениях, о некотором ребрендинге партии, смене ориентиров. Вы заявили следующее: партия больше не будет либеральной, а будет по-настоящему правой и, возможно, даже национал-патриотической.

Дунаев: Да, примерно так я и заявил.

Белоголовцев: Как могут сочетаться в одной партии либеральные ценности, которые были буквально месяц назад, и национал-патриотические?

Дунаев: Вы представьте, было некое образование «Правое дело», но инициированное Кремлем, соединено было несоединяемое, в программе написано: «Правое дело» - демократическая правая либеральная партия – это вообще уже нонсенс, вызывает когнитивный диссонанс. Есть правая идеология, есть либеральная идеология. Партия после тогдашнего кремлевского крещения, были люди либералы, очень достойные, я всегда голосовал за «Союз правых сил» в то время, и были люди, рекомендованные администрацией, были в каких-то других политических образованиях, даже из «Единой России» к нам перебегали. Это существовало, но еле-еле, все известны скандалы с сопредседателями, приход некого Бонапарта. Мы, оставшись без денег, без поддержки, Кремля…

Белоголовцев: Партия «Правое дело» перестала быть кремлевским проектом?

Дунаев: Я не буду говорить, перестала, не перестала. Если я скажу, что перестала, никто не поверит.

Белоголовцев: Нельзя быть чуточку беременной, нельзя быть чуть-чуть кремлевским проектом. Либо кремлевский проект, либо оппозиционная партия.

Дунаев: Абсолютно оппозиционная партия. Как только партия получает политическую лицензию, она начинает зависеть от Кремля. Достаточно кому-то из сотрудников Администрации позвонить в минюст, и завтра партия лишается лицензии.

Белоголовцев: Я думал, что зависимость от Кремля выражается чуть проще, чем звонок в минюст. Либо из Администрации Президента звонят в партию, либо не звонят.

Дунаев: Такого нет. Со мной, видимо, бесполезно разговаривать. Я сам сожалею. Так привык жить под крылом Кремля, а тут сам по себе. Но меня поставили руководителем аппарата, для того чтобы сводит как раз необъединяемое. Видимо, слишком сильно увлекся, и когда стала партия никому не интересна после Прохорова, мы с моими коллегами - в основном выходцы из СПС – решили, что нам эта партия нужна самим. Выборы декабрьские и которые сейчас прошли это показали, что люди не смогли самоорганизоваться. Мы с одной стороны перестали быть кремлевским проектом, а с другой стороны стали заложниками князьков на местах. Ситуация в Краснодаре, где наше региональное отделение просто продалось. Пришлось использовать свои авторитарные уставные полномочия, чтобы этот спойлерский список отменить. Ни я, ни мои коллеги не хотят быть спойлерами «Яблока» - тех людей, которые достойны пройти в заксобрание. Они все равно не прошли, благодаря тому, что в Краснодаре за последние полчаса неожиданно оказалось 347 тысяч проголосовавших вне избирательных участков. Конечно, это невозможно, но в Краснодаре все возможно.

Белоголовцев: Что будет с партией дальше?

Дунаев: Сегодня на съезде я задал рамки в начале своего выступления. Я сказал: «У нас есть разные люди, нам нужно действовать монолитно, потому что дальше так не получится. Как партия мы умрем». Ни мне неинтересно заниматься партией, если она немонолитная. Рамки от крайнего либерализма, Томчин сегодня был ведущим съезда – крайний либерализм, человек авторитетный, в 90-е годы неоднократно был депутатом Государственной думы. Интересно, что пришли многие люди, которые в партию со временем не вошли – представители СПС – либо пришли, но со всеми скандалами выходили. Это Шаравин Александр Александрович, который сегодня превознес тот лозунг, который мы взяли за основу – Родина и Свобода. Генерал-полковник Воробьев Эдуард Аркадьевич. Получается, с одной стороны Томчин, с другой стороны – Куприков Андрей, который полностью противоположен. Но надо как-то выработать общую линию, чтобы мы уже потом на выборах не начинали говорить, кто националист, кто нет, кто либерал. Пришлось отказаться от либеральной основы. Не потому что либерализм это плохо, просто это слово настолько изъезжено и загажено тем же Кремлем. Люди же забывают, либерализм русской душе очень близок, причем исторически. Еще Чичерин описывал либерализм. Партия «Правое дело» может сейчас гордо поднять флаг и со своими 0,66% на выборах в Госдуму доказывать, что либерализм – это все-таки хорошо. Либо мы сейчас технологически меняем слово «либеральная», например, на «консервативная». По сути большинство партий у нас такие и есть, это, безусловно, патриоты, которые хотят видеть нашу страну сильной, состоятельной, которые, приезжая отдыхать на Карибы, смотрят не только на то, что военно-морской флот США стоит на Карибах, но и хотят, чтобы наши корабли стояли рядом, а может, и вместо них.

Белоголовцев: Когда среднестатистический россиянин слышит словосочетание «национал-патриотический» применительно к политике, он представляет себе следующий набор символов: Русский марш, имперский флаг, двуглавый орел. Я правильно понимаю, что вы собираетесь, возводя на знамена словосочетание «национал-патриотический» работать с этой политической аудиторией?

Дунаев: Мы определили сегодня рамки на съезде. Итоговая резолюция, которая была принята, не содержит наименования «национал-патриотический», она содержит пункты нашей цели – благополучие человека, инвестиции в человека, образование, безопасность, обустройство среды.

Белоголовцев: Это раньше у вас и так было.

Дунаев: Это не было выражено. У нас до сих пор в программе осталось требование прямых выборов губернаторов. Какими бы они ни были, формально они сейчас прямые. Мы обсуждали программные задачи, этого не было, этого еще нет, если не ошибаюсь, еще ни у одной политической партии, хотя их сейчас очень много, – это ограничение президентской власти вплоть до полного исключения института президентства…

Белоголовцев: У нас не так много остается времени. Говорили о возможной смене названия. Когда произойдет, и что будет за новое название партии?

Дунаев: Пока не знаю. У нас сегодня подобралась группа людей, которая будет это прорабатывать и привлекать экспертов. Возможно, мы будем заказывать программу каких-то экспертных служб. Но концепцию программы мы должны выработать до следующей сессии, которая состоится 15 декабря.

Белоголовцев: Какие ближайшие политические планы, в каких кампаниях планируете принимать участие? Мосгордума, Госдума?

Дунаев: Я не уверен, что Госдума будет в ближайший год. В Мосгордуме мы обязательно будем участвовать. Мы планируем выставить своего кандидата в мэры.

Белоголовцев: Кого? Это известная фигура?

Дунаев: Не буду говорит. Очень известная фигура.

Белоголовцев: Она состоит у вас уже в партии?

Дунаев: В составе сторонников. Как только я назову  эту фигуру, моментально начнутся репрессии в отношении этого человека, как с Охлобыстиным было. Священный Синод тут же по его поводу собрался.

Белоголовцев: Священный Синод давно не приветствовал политическую деятельность священников. Охлобыстин остается с вами?

Дунаев: Он с нами.

Белоголовцев: Не он на должность мэра Москвы?

Дунаев: Этот вопрос мы тоже рассмотрим. Это шутка. 15 декабря – следующая сессия съезда. До марта мы должны выработать общую идею, которую мы будем доносить до наших избирателей. То позитивное, что мы решили не бегать за большим мнением, а иметь хоть и не миллион, но 100 тысяч самых активных сторонников.

Белоголовцев: Будете поддерживать протестное движение?

Дунаев: Мы его поддерживаем. Мы даже под своими флагами ходили, за исключением последнего митинга. Я не хочу больше ходить. Получается, там меряются, у кого больше оппозиционность.

Белоголовцев: А на Русский марш?

Дунаев: На Русский марш я не готов идти, потому что национал-патриотизм – не оголтелый национализм. У меня жена – татарка, помощник – чеченец, среди друзей много башкир.