Алексей Портанский о вступлении в ВТО: "Это нужно бизнесу, который хочет играть по правилам"

Компания "Соллерс" пожаловалась в Минпромторг на рост импорта коммерческих грузовиков из Германии, Италии, Польши и Турции.

На долю "Соллерса" - одного из крупнейших производителей подобного рода автомобилей - приходится более 95% всего российского рынка. Судя по всему, с вступлением в ВТО компания боится потерять лидирующее положение. Причем негласно "Соллерс" поддерживает и другой игрок – Группа ГАЗ.

Из-за вступления в ВТО на авторынке сильнее всего пострадает именно сегмент коммерческих автомобилей ‑ пошлины на них упадут с нынешних 25% до 15%.

Среди других недовольных присоединением к всемирной торговой организации – к примеру, компания "Аэрофлот". Авиаперевозчик лишится доходов от роялти, которые иностранные авиакомпании платят за полеты над территорией России.

Кому еще стоит опасаться или страхи российских компаний перед ВТО преувеличены, обсудили с Алексеем Портанским, директором информационного бюро по присоединению России к ВТО.

Писпанен: Как вы считаете, стоит действительно бояться Дерипаске?

Портанский: Бояться в нашей жизни стоит других вещей. Нужно заниматься жизнью внутри страны…

Писпанен: Я не имела в виду, что его стоит бояться, а стоит ли ему бояться?

Портанский: Да, я вас понимаю, прекрасно. Бояться никому, на самом деле, не нужно. И то, что история с «Соллерсом»… На самом деле, когда Россия будет в ВТО, то тому же «Соллерсу» или любой другой компании легче будет заявлять, инициировать антидемпинговую процедуру, потому что прав у нас будет больше. То есть, наоборот, присоединение к ВТО, членство в ВТО создаст лучшие условия для наших компаний, для наших экспортеров, производителей.

Писпанен: А что мы экспортируем?

Фишман: Раньше им помогали пошлинами, а теперь им придется конкурировать напрямую.

Портанский: Ставки импортной таможенной пошлины то, что вы назвали до 15% - снижение произойдет через 7 лет. Причем в первый год снижения не происходит, надо дожить. Со второго года, после присоединения….

Писпанен: Еще вступить надо все-таки.

Портанский: Да. То есть, фактически еще 8 лет до этого.

Фишман: Мы на полгода в России не загадываем.

Портанский: Пошлина начнет снижаться только через четыре года после этого. Не линейно - каждый год понемногу…

Фишман: Это вот этот, так называемый, переходный период?

Портанский: Да. Это переходный период, конечно. Поэтому те, кто представляют, что вот присоединение к ВТО и на следующий мы проснемся в другой стране - пошлины упадут и начнется что-то такое невообразимое - они глубоко заблуждаются. Ну, это страшилка такая.

Фишман: Заранее начат лоббистский процесс, так получается?

Портанский: Лоббисты, безусловно, этим пользуются, конечно. Они пользовались этим многие годы. Тот факт, что мы так долго не присоединялись к ВТО, отчасти связано и с работой лоббистов, которую мы…

Фишман: Да-да. Это мы конечно следили. Сколько, 15 лет, 18? Я уж забыл. Потерял счет.

Портанский: Да-да. У нас были внешние причины, немало внешних причин, но и внутренние тоже были, поэтому лоббисты, они немножко…

Фишман: Давайте представим себе, если уж продолжать этот разговор, что эти 7 лет проскочили как-то незаметно и все идет по плану, то есть, в обстоятельства не вмешались. Вот есть некоторые конкретные группы производителей, промышленников, в сельском хозяйстве и так далее, но если взять потребителя, обычного представителя среднего класса городского в Москве, в Петербурге, в Екатеринбурге, ему станет дешевле жить или дороже?

Портанский: Знаете, так вот вопрос ставят практически везде. Я поэтому хочу немножко покритиковать такую постановку вопроса. На вопрос я отвечу, конечно. Дело в том, что, понимаете, надо наоборот, задаться вопросом, почему мы так долго не были в ВТО? Мы же везде: мы в ООН, мы во Всемирном банке, Международном валютном фонде…

Фишман: Вы сами на него отчасти ответили.

Портанский: Да. Почему? А вот в этом институте мы так долго не были, хотя в нем более 150 стран. ВТО - это все равно, что ООН для международных отношений. ВТО - это та же ООН для торговли. Поэтому, наоборот, надо, в конце концов, испытать удовлетворение, что мы наконец-то там. В первую очередь, это нужно бизнесу, причем бизнесу, который хочет и готов играть по правилам. Не бизнесу, который связан с коррупцией…

Писпанен: Но для этого ему нужно быть прозрачным.

Фишман: Это понятно.

Портанский: И не теневому бизнесу.

Фишман: Я понимаю вашу мысль. То есть, будет процветать бизнес, он будет приносить больше налогов, в целом, это соответственно, способствует экономическому росту и так далее.

Портанский: Рабочие места.

Фишман: И, в конце концов, все равно кошелек представителей среднего класса все равно вырастет. Прекрасно. Но это такой непрямой эффект.

Портанский: Непрямой, но все-таки. Понимаете, у нас многие хотят заниматься бизнесом, но пока что побаиваются. Они побаиваются наездов, поборов и так далее.

Писпанен: Вы думаете, что если мы вступим в ВТО, это все прекратится?

Портанский: В нашей национальной психологии - ожидать некую волшебную палочку, что вот это случится и у нас будет все хорошо. Нет. ВТО - это один из инструментов, который, в частности, поможет бороться против коррупции. Один из инструментов.

Фишман: Но, тем не менее, за счет снижения конкретно снижения импортных пошлин, которое видимо, должно произойти, все-таки, прямой выигрыш в деньгах для потребителей есть какой-то? Или вы по-прежнему такую постановку вопроса считаете некорректной?

Портанский: Она не совсем корректная, потому что есть масса других факторов, которые действуют на конечную цену. Потребителю не надо надеяться, что вот, если мы объявили, что в результате присоединения к ВТО на лекарства снижается вот на столько, на автомобиль на столько, надо именно на ценники ожидать ровно такого же снижения цен. У нас внутри могут быть другие факторы, которые накладываются на это. Поэтому, да, цены, по идее, тренд должен быть на понижение - увеличение конкуренции и понижение цен.

Фишман: А там посмотрим?

Портанский: А там посмотрим, да.

Писпанен: Главное дожить еще. Пока еще не вступили.