Адвокат убийцы Буданова: следствие и суд всякий раз придумывают новые издевательства над правосудием

Это на 6 лет больше, чем получил сам Буданов за убийство чеченской девушки Эльзы Кунгаевой.

Суд над Юсупом Темерхановым проходил в нервозной обстановке, первую коллегию присяжных распустили по формальным обстоятельствам, но адвокаты уверены, что это произошло не случайно.

На глазах присяжных заседателей разыгралась целая драма с похищением ключевого свидетеля защиты. Второй раз прокуратура выбрала более осторожную тактику, а судья Мосгорсуда Андрей Коротков по разным причинам не разрешил адвокатам допрашивать в присутствии присяжных экспертов, которые утверждали, что улики против Темерханова могли быть сфабрикованы.

В итоге коллегия посчитала недоказанным основной мотив убийства. Темерханов, по версии следствия, мстил Буданову за всех российских военных, прошедших через чеченскую кампанию. Как это обстоятельство может повлиять на его приговор, который будет оглашен 7 мая, мы спросили у адвоката подсудимого – Мурада Мусаева, он был с нами в студии.

Казнин: Выходит, что двигало вашим подзащитным, суд не выяснил?

Мусаев: Нет, ответа на этот вопрос обвинение не получило. У нас, по идее, беспрецедентная ситуация – речь идет об убийстве, которое долго планировалось, которое совершено профессионально, филигранно даже, если угодно. Очевидно – совершено профессионалом, но при этом присяжные, которые вроде как сочли, что этот профессионал – Юсуп Темерханов, не смогли назвать, что им двигало. Убийство без мотива.

Арно: Как ваш подзащитный воспринял приговор?

Мусаев: В первые дни своего заточения он считал, что это результат недоразумения, ждал освобождения какое-то время. Потом понял настрой следствия, затем настрой обвинителя и суда, и давно свыкся с мыслью о том, что, наверное, это надолго. Он философски относится к тому, что происходит, улыбается, и не растеряно при этом.

Казнин: Был же какой-то срыв, он кричал?

Мусаев: Ну, да, это были первые допросы, когда приходил человек, на следствии утверждавший, что он в момент убийства Буданова находился в 250 метрах и пришел на место убийства уже после того, как убийца сел в машину и уехал, это сотрудник полиции с 20-летним стажем, а вдруг в суде, на третьем допросе по счету, он якобы вспомнил, что оказывается видел водителя этой машины, то есть убийцу, и даже, как он говорит, по комплекции и осанке узнал в Темерханове этого человека. Этот спектакль, каким бы хладнокровным ты ни был, и как бы ты не медитировал, когда так открыто лгут, наверное, сложно до конца  сохранить холод в разуме.

Казнин: Если представить, как человек, который не разбирается в тонкостях происходящего, не вникает в детали, смотрит телевизор и видит информационную картину, которая складывается, он, наверное, может подумать, что если убийца был со светлыми волосами, он мог надеть парик, например. Если человек вспомнил задним числом, что именно этот человек был убийцей, он действительно мог это вспомнить. А тут наверное, нужны какие-то доказательства, для чего следствию именно Юсупа Темерханова, как вы говорите, невиновным сажать за решетку?

Мусаев: Мы были бы очень рады, если бы такое состязательный процесс, как вы его описываете, имел место в Мосгорсуде. Мы доказывали бы, что человек был со светлыми волосами, гособвинение хотя бы предполагало, что это был парик. Что они делают вместо этого? Они свидетелей, которые говорят про проклятые светлые волосы со дня убийства Буданова, похищают и заставляют менять их показания. С нашей стороны это процесс доказывания, с их стороны – процесс репрессий и по отношению к адвокатам, и к подсудимому, и даже к свидетелям. Что касается аргументов о том, почему именно Юсуп Темерханов, как это произошло? Картина известна и нам, и следствию. И нам казалось, что присяжным. Есть конкретный человек, с которым мой подзащитный имел несчастье общаться. Эта связь и скомпрометировала его. На определенном этапе следствия, когда оперативники поняли, что у них нет реального подозреваемого, а главный объект их внимания скрылся, вероятнее всего, за границей России, они стали отрабатывать контакты этого человека, и выбрали из них того, кто более-менее подходил бы под картину обвинения, которую они выстроили. И дальше пошли подгонять под эту выдуманную историю доказательства.

Казнин: Вы можете сказать, что за человек?

Мусаев: Есть у нас имя в деле, звучало не единожды и не сто раз из уст, в том числе прокуроров. Человека зовут Джамал. Есть его контактные данные, его переговоры с контагентами, у которых он вроде как, мы не можем пока это утверждать, купил ту самую машину, на которой передвигался предполагаемый убийца. Связь с этим человеком изначально скомпрометировала нашего подзащитного. Притом, что у того же Джамала за неполных три месяца несколько тысяч телефонных соединений с совершенно разными людьми, и простор для маневров у оперативников большой. Мы полагаем, что методом такого ненаучного тыка они выбрали Юсупа. Я должен сказать, что этот обвинительный вердикт, хоть он не настолько обвинительный, как хотелось бы нашим оппонентам, - большая беда не только для Юсупа, но и для нашего правосудия. Они показали на примере этого дела, что те грязные методы следствия и суда, о которых нам до сих пор известно – это не все, в каждом новом процессе они придумывают новые убийственные методы, чтобы правдами и неправдами добиваться обвинительных вердиктов.

Арно: Вы нередко защищаете уроженцев Чечни, дело Темерханова проиграли. Ваши коллеги не добились оправдательного приговора в деле о драке около торгового центра «Европейский». Впереди – повторное рассмотрение в суде дела об убийстве Анны Политковской. Как вы оцениваете свои шансы?

Мусаев: Я должен сказать, что дело Темерханова мы еще не проиграли. Мы не исчерпали те средства защиты, которые у нас есть. Я не понимаю, как судья собирается выносить приговор об этом убийстве без мотива, притом, что он имеет дело не с умалишенным подсудимым. Кроме того вперед апелляция, и мы уверены, что так просто Юсупа Темерханова мы им не уступим. Что касается дела о драке у «Европейского» - действительно, там был обвинительный приговор с вполне ясным подтекстом, потому что дело было, что называется, окрашено в черно-белые тона в буквальном смысле слова, имею в виду этнический состав участников конфликта, который разыграли присяжные. Что касается дела Политковской: вы помните, оправдательный вердикт был со счетом 12:0, никаких сомнений в том, что мои подзащитные были  безвинны, у присяжных  не возникло. Но после этого следствие работало еще три года, и я не верю в эффективность этого следствия, хотя бы потому что руководитель следственной группы по этому делу три года назад заявлял, что у него осталось два претендента на роль заказчика убийства Политковской. Осталось выбрать из этих двоих. Если сегодня они передают дело в суд, так и не определившись с заказчиком, значит, им три года не хватило для этого выбора. Я думаю, что, скорее всего, имело место не эффективное расследование убийства Анны Политковской, а очередная компиляция доказательств с целью отстоять честь мундира, поруганную в ходе первого судебного процесса.