Адвокат Натальи Гулевич: Мосгорсуд занимается иезуитством

Мосгорсуд пошел на рекорд. Судьи сегодня назначили небывалую сумму залога – 100 млн рублей. Эту сумму должна будет уплатить семья тяжелобольной женщины –предпринимателя Натальи Гулевич, которая находится под арестом в ожидании суда.

Гулевич арестовали 11 месяцев назад. Ее обвиняют в мошенничестве в особо крупном размере. Она взяла кредит – $33 млн в Номос-банке. Следствие считает, что $23 млн она похитила.

В сентябре суд продлил ей срок пребывания под стражей еще на два месяца. Защита обратилась в Европейский суд. Тот экстренно вмешался в дело Гулевич, направив вопросы Российскому правительству. После этого Мосгорсуд арест предпринимателю отменил. Но Тверской суд настоял на своем: Гулевич должна оставаться под стражей. Сегодня адвокаты вновь обжаловали в Мосгорсуде арест Гулевич. Судьи согласились применить освобождение под залог, но назначили неподъемную сумму. До этого рекордом был залог, назначенный тяжелобольному вице-президенту "Юкоса" Василию Алексаняну – 55 млн рублей.

Поправки в Уголовный кодекс, инициированные Дмитрием Медведевым, предполагают, что Гулевич должна находиться до суда на свободе. Причем сразу по двум основаниям. Во-первых, она предприниматель, во-вторых, у нее тяжелое заболевание мочевого пузыря. Кроме того, ее обвиняют в экономическом преступлении, а предприниматели до суда сидеть не должны.

Для того, чтобы обойти закон, следствие и суд используют стандартную формулу, популярную после принятия медведевских поправок: "мошенничество не относится к экономической деятельности".

Насчет болезни суд заявляет, что диагноз Гулевич не позволяет ей быть на свободе. А необходимое лечение ей доступно и в СИЗО. Правда, полноценного обследования ей так и не провели, говорят защитники. 

Казнин: Чем мотивировал суд такое решение? Судья считает, что у вашей подзащитной есть такие деньги?

Ставицкая: Чем мотивировал суд это решение, я пока не знаю, потому что по закону, когда кассационная инстанция оглашает решение, она оглашает только резолютивную часть. То есть сейчас мы узнали эту прекрасную весть о том, что Гулевич отпускают, но не отпускают, потому что залог, как вы сами только что выразились, и мне нравится это слово – неподъемный. Соответственно обоснование мы пока не знаем, и надеемся, что завтра получим. Я себе примерно представляю, что написал суд. Наверняка суд написал, что он избирает такой залог с учетом личности обвиняемой, с учетом предъявленного обвинения.

Писпанен: Давайте остановимся на этом. Личность настолько опасна для общества, что только за 100 млн. рублей можно выпустить тяжело больную женщину?

Ставицкая: Видимо, судьи Мосгорсуда считают именно так.

Писпанен: Она может нападать на кого-то, свидетелей как-то уничтожить?

Ставицкая: Видимо, да, судьи Мосгорсуда так именно и считают. Думаю, что они исходили из предъявленного обвинения, из размера ущерба. Вы сейчас сказали о том, что размер ущерба составляет в переводе на рубли где-то 600 млн. рублей, соответственно, с точки зрения судей, они еще поступили очень гуманно.

Писпанен: То есть потребовали не 600 млн. залог.

Ставицкая: Да, а всего лишь 100 млн., очень маленькая сумма. При этом они постановили заплатить на счет Мосгорсуда до 7 ноября. Соответственно, дали срок фактически 1 день, потому что все знают, что в России будет 4-го праздник – никто не знает, что он означает, но всего его будут праздновать по-своему, никто не будет работать – и суббота-воскресенье. А 7 ноября – это уже понедельник. На мой взгляд, это просто издевательское решение. С одной стороны, судьи, видимо, хотели сказать: «Вот мы какие гуманистические, мы же ее выпускаем, и залог назначаем. А размер мы определили с учетом обвинения, личности и т.д. И вот залог такой, какой мы определили. Пожалуйста, если вы его не заплатите – это уже ваши будут проблемы, мы соответственно продлим срок содержания под стражей».

Казнин: Что в таких случаях делают? 7 число наступило, залог не внесен – вы должны заново процедуру эту начинать?

Ставицкая: Это не мы будем начинать, это будет начинать следствие и суд. Соответственно, 7 ноября, если залог не будет внесен, то Гулевич, скорее всего, будет избираться новая мера пресечения. Насколько я себе понимаю, вряд ли суд отступит от этой суммы, наверное, ей продлят меру пресечения в виду заключения под стражей.

Казнин: Я имею в виду, что вы можете тогда опять каким-то образом пытаться снизить закон.

Ставицкая: С точки зрения закона мы можем, но с точки зрения наших реалий – это 100 млн. рублей.

Писпанен: Решение ЕСПЧ каким-то образом может влиять на решение судей?

Ставицкая: Решения Европейского суда еще пока нет, Европейский суд пока экстренно вмешался в ситуацию и сообщил правительству о том, что такая жалоба подана, и задал правительству вопросы относительно состояния здоровья Гулевич. Правительство, естественно, ответило, что она – очень здоровый человек, и ей оказывается в тюрьме необходимая медицинская помощь.

Писпанен: Это так?

Ставицкая: Ну конечно, нет. Вы сами знаете, какая у нас в принципе медицина.

Писпанен: Мы, в принципе, видели, как она выглядит даже, как она шла на заседание суда.

Ставицкая: Мне даже, как адвокату, можно просто замолчать, каждый может взять журнал The New Times и посмотреть, какая она была и какая она стала. Женщине всего 50 лет. Она была успешная предприниматель, красивая и молодая. Сейчас она похожа на старушку, я не побоюсь этого слова. Когда на нее смотришь, это ужас. Но судьи смотрят – и им нормально, она совершенно здоровая, она может находиться в тюрьме. Уже об этом много говорилось, к сожалению, приходится вот такие вещи выносить на суд общественности – у нее с марта месяца отказал мочевой пузырь, с марта месяца стоит катетер. Невозможно даже дома себе это представить, а это тюрьма, там полная антисанитария. Соответственно, этот катетер не промывают так, как положено. Она сегодня в суде рассказывала, что ей предлагали катетер промыть простой холодной водой из какого-то бачка. Соответственно, все это приводит к инфицированию организма, затем к отказу почек и т.д. Но судьям и Московского городского суда, и Тверского суда это все как об стенку горох. Они считают, что она здорова, а если она хочет выйти, то заплатите за один день 100 млн. рублей. Что это, у меня нет вообще слов для того, чтобы выразить свое отношение к этому. Это иезуитство натуральное.

Казнин: Будете пытаться собрать эти деньги?

Ставицкая: Конечно, семья будет пытаться их собрать.

Писпанен: 50 млн. Алексаняну собирали всем миром. И не за день.

Ставицкая: Здесь, конечно же, будет брошен клич. Если найдутся какие-то богатые предприниматели, которым небезразлична судьба женщины, состояние здоровья которой реально критическое, если они помогут, то все будут только благодарны. Этот залог затем возвращается. Но как это возможно сделать все за такой небольшой промежуток времени, это мне непонятно. Вы уже правильно сказали, 19 октября Московский городской суд уже отменял решение Тверского суда о продлении срока содержания под стражей. И если бы они тогда избрали залог, то, по крайней мере, до 7 ноября – почему это 7 ноября все время фигурирует, потому что до этого времени продлен срок содержания под стражей – то с 19 октября до 7 ноября хотя бы было время для того, чтобы эти деньги собрать. Сейчас я не представляю себе, как это возможно.

Казнин: А продлить срок сбора денег могут, то есть судья заявить 7 ноября о том, что еще неделя, еще две, еще три на сбор залога?

Ставицкая: В законе об этом ничего не сказано. Мы, конечно же, об этом будем поднимать вопрос, но я вовсе не уверена, что суды на это пойдут. Я со своей стороны завтра будут ставить в известность Европейский суд о том, что такая ситуация произошла, и что это фактически издевательская ситуация.

Писпанен: Я как раз хотела спросить – а как вы считаете, на данный момент есть ли возможность позвонить в набат и поднять какую-то общественность, донести в Общественную палату, «большое правительство», как бы оно там ни называлось, еще каким-то людям, приближенным к самому верху? Злые языки говорят, что у нас достаточно управляемые суды, может, просто стоит кому-то замолвить словечко? Наверное, они не хотят, чтобы перед выборами еще человек умер в СИЗО?

Ставицкая: Поэтому я очень благодарна СМИ, что они освещают это дело, потому что мы донести свою позицию и просить о помощи можем только исключительно через СМИ.

Писпанен: Есть же депутаты народные, которым тоже можно позвонить в приемную.

Ставицкая: Лично я на это совершенно никогда не надеялась, я надеюсь исключительно на помощь людей. А депутаты – их ставили в известность об этой ситуации. И в Общественную палату, и еще куда-то писал муж Гулевич. Но все время были такие отписки, что дело в прокуратуре, все это рассматривается, как обычно пишут - ты им про Фому, они тебе про Ерему. Если, конечно, депутаты вдруг вмешаются, я им тоже будут только благодарна, потому что это реально идет вопрос о спасении жизни человека.

Казнин: Формально ведь, тем не менее, все сделано судом по закону?

Ставицкая: От этого-то и противно. Фактически суд говорит: да, мы залог избрали, мы изменили человеку меру пресечения.

Писпанен: Я не очень хорошо понимаю смысл поправок президентских, той самой либерализации законодательства по экономическим преступлениям. Она же в принципе вообще, наверное, не должна сидеть? Или должна по тем поправкам?

Ставицкая: В том-то и дело, что иезуитским это решение выглядит и потому, что Гулевич в принципе не может находиться под стражей. То обвинение, в котором ее обвиняют, связано с предпринимательской деятельностью. Я, как юрист, я смотрю на обвинение и смотрю на то, что пишет судья и следователь относительно этого вопроса, знаете, это все равно, что математик будет утверждать, что дважды два – пять. Если все знают, что дважды два – четыре, и кто-то будет утверждать, что дважды два – пять, то все подумают: ну больной человек. Вы сказали о том, в чем обвиняют Гулевич, по-моему, даже не юристам понятно, что это предпринимательская деятельность, а следствие и суд говорит, что генеральный директор закрытого акционерного общества, который берет кредит, не является предпринимателем, и его деятельность предпринимательской не является.

Писпанен: А кем он является? Воспитателем детского сада или насильником?

Ставицкая: Не знаю. Балериной или музыкантом.

Казнин: Для суда – это потенциальный мошенник.

Ставицкая: Да, но не предприниматель.

Казнин: Скажите, а верхняя планка залога есть?

Ставицкая: Нет, в законе написано, что размер залога определяет суд. Есть нижняя планка, что по тяжким и особо тяжким преступлениям залог может быть не менее 500 тысяч рублей. Но верхнего нет. Суд исходил из личностей.

Писпанен: Нет предела совершенству у Мосгорсуда.