— Приблизительно в десять часов вечера мы встретились с Борисом в Боско-кафе и отправились после ужина к нему домой. — К Климентьевскому переулку на Пятницкой? — Да, все верно. — Борис Ефимович возвращался с эфира на «Эхе Москвы», и вы встретились в ресторане. То есть вы его ждали в Боско-кафе? — Да, я его там ждала. — Вы не заметили какого-то наблюдения за Немцовым, за вами. Может, вы кого-то заметили, когда подошли к самому кафе? — Нет, я ничего такого не заметила. — То есть вы дошли до моста и вам не казалось, что кто-то за вами следит или что-то подозрительное происходит? — Нет, ничего подозрительного не происходило. — Опишите, что произошло на мосту, понятно, что вы были шокированы, но что там происходило? — На мосту произошло убийство Бориса. — Откуда появился убийца? — Я не знаю. Я не видела, потому что это происходило за моей спиной. — За вашей спиной, то есть киллер был сзади? Он не вышел с лестницы? — Я не знаю, откуда он вышел, но он был за спиной, сзади. — А что произошло — вы обернулись, увидели человека в маске или без маски? — Я не увидела человека. Обернувшись, я только увидела автомобиль светлого цвета, но я не увидела ни марку, ни номеров автомобиля, который уезжал. — Вы увидели, как убийца садится в машину? — Нет, я не видела этого. — То есть просто стартующий резко автомобиль? — Да. — Анна, а какие-то звуки, крики, какие-то слова, может быть угрозы в ваш адрес, что-то еще было? — Ничего не было. — А какая марка машины была? — Я не знаю, какая марка машины была. — Не запомнили просто из-за шока, да? — Да. — Что вы стали делать после этого? Побежали к снегоуборочной машине или что-то еще? — После этого я вызвала милицию, которая забрала меня на автомобиле. — Каким образом? Вы позвонили 112 с мобильного? — Да, позвонила 112. — На камерах слежения видно, что вы идете к снегоуборочной машине, которая остановилась до этого возле вас. Вы разговаривали с водителем этой машины? — Это правда, я просила помощи, чтобы он позвонил, сказал номер, как позвонить в милицию. — Он помог вам, этот водитель, и кто был за рулем? — Я не помню. Не могу сказать, кто был. — По описаниям человек сразу откликнулся на вашу просьбу и стал звонить либо что-то подозрительное вы увидели и он сразу уехал? — Нет, ничего подозрительного я не увидела. Он сказал номер и сразу уехал, а я вернулась на место преступления. — Что произошло, когда приехала полиция и через сколько она кстати приехала? — Приблизительно через 10 минут приехала. — Что произошло — вы сразу сказали, что убит Немцов? Как все происходило после приезда полиции? — Я не помню, что было дальше. — Вас забрали на допрос сразу же или вы оставались еще на месте преступления? — Сразу же — Вас сразу же увезли? Куда вас увезли и долго ли вас допрашивали? — Меня допрашивали до утра. — А где, Анна? — Я не помню. — Это был полицейский участок, ОВД, или вас увезли в один из следственных департаментов ФСБ, Следственного комитета? — Я не помню. — Это было в центре города, и был ли адвокат на допросе? — Адвоката со мной не было. — Вы требовали присутствия адвоката или украинского консула, учитывая, что вы гражданка Украины? — Через некоторое время — да. — Через какое время, если можно, уточните. — Через несколько часов. — Вы давали какую то подписку следователям? Каков вообще ваш статус? — Сейчас у меня статус свидетеля. Я давала все показания, которые возможны, и я не понимаю, почему я до сих пор нахожусь на территории Российской федерации, так как я хочу поехать к маме, которая больна и которая находится в очень тяжелом психологическом состоянии. — Кто вас конкретно не отпускает к маме? — Меня на протяжении трех суток вместе с охраной на милицейских автомобилях возят в Следственный комитет и проводят со мной следственные действия. И не объясняют, когда меня отпустят и по какой причине меня держат здесь. — Но вы же понимаете эту причину, почему вас держат здесь? — Нет. Мне объясняют, что это в целях безопасности. — В целях вашей безопасности. Это вам следователи говорят? — Да. — То есть следователи прямым текстом говорят, что вам сейчас небезопасно покидать Москву? — Да, ровно это они говорят. — Но при этом вы подписки никакой не давали следователям? — Нет, я не давала никаких подписок, и я имею полное право покинуть сейчас территорию России. Также я имела полное право отказаться давать любые показания по поводу убийства. Но я сделала все, что могла. Я дала все показания. Я выполняла все следственные действия. И я не знаю, что я еще могу сделать, и почему меня не могут отпустить. — Какие следственные действия были? Были ли какие-то очные ставки? — Мы составили протокол, проверили все мои вещи, проверили мои телефоны, оттуда изъята вся информация. У нас пропала связь с Анной Дурицкой. (Далее разговор продолжается по телефону — Дождь). — Что делали прохожие после того, как все случилось? — Я не хочу отвечать на эти вопросы по поводу ситуации, которая произошла на мосту. Я не хочу говорить об этом. — Вам запрещено это следствием? — Мне не запрещено. У меня очень тяжелое психологическое состояние. И я не могу сейчас больше говорить об этом, мне плохо. — Хорошо, Анна, тогда спрошу вас о версиях случившегося. Что вы думаете о версии, почему все это произошло. — Я не думаю, я не могу думать сейчас, я не знаю, кто это сделал. — Просто в СМИ — я заранее должен оговориться, попросить у вас извинения за этот вопрос — но в СМИ выдвигались версии, что это могла быть и причина ревности по отношению к вам и к Борису Ефимовичу, что личная причина могла быть в основе произошедшего. — Нет, я не считаю, что может быть такая причина. — Вы это исключаете? — Да, да. — То есть никаких угроз от ваших киевских знакомых или знакомых Немцова вы не получали ни вы, ни он? — Нет. Никто не получал. — Что вы будете предпринимать дальше? — Дальше я собираюсь выехать на территорию своей страны, к своей маме. Но так как я нахожусь под охраной и меня не пускают, я нахожусь в квартире своих друзей, в Москве. Я не знаю, каким образом возможно будет мое скорейшее возвращение домой. — Охрана с вами круглосуточно? — Да, круглосуточно. — То есть они физически препятствуют тому, чтобы вы купили билет и поехали в аэропорт? — Да, да. — Каким образом. — Они не дают физически мне сделать это. Выйти куда-нибудь без них. — А чем все-таки они это объясняют? — Они не объясняют это. У меня есть полное право сейчас покинуть территорию Российской Федерации, потому что я не подозреваемый, я свидетель, который дал все показания и сделал все возможное, чтобы помочь следствию. Они не объясняют причины. — Это сотрудники Следственного комитета, или представители МВД или ФСБ? Вы видели их удостоверения? — Я не видела их удостоверения, нет. — Ваш адвокат наверняка видел. — Да, наверняка он видел их. — Откуда они? Что тут за секрет? — Это помощники следстви … я не знаю. — Помощники Следственного чего? — Комитета, да, да. — Помощники Следственного комитета, следственного управления? — Да, скорее всего. — На похороны вы планируете завтра пойти? — Я не могу выйти, вы понимаете? Я не могу, скорее всего я не пойду. — Анна, последний вопрос я хотел вам задать — все сведения, которые появлялись в интернете, можете подтвердить, что вы 1991 года рождения, и как долго вы с Борисом Немцовым были знакомы. — Три года мы были знакомы. — Три года вы были знакомы, вы 1991 года рождения и родились в городе Белая Церковь (Киевская область, Украина — Дождь)? — Да, все верно. — То есть все эти сведения верны, и вы работаете моделью на Украине? — К сожалению, я сейчас уже не могу больше говорить, я должна ехать к следователю, который опять вызывает меня на продолжение следственных действий.
