«Воспаленный патриотизм»: Александр Роднянский ответил украинцам, которые восприняли финал «Нелюбви» на свой счет

Александр Ефимович, Украина — не чужая вам страна, и многие посчитали, что в основе сюжет «Нелюбви» лежит метафора раскола, развода Украины и России. Насколько, по-вашему, это справедливое наблюдение? Это первая часть вопроса. И вторая часть вопроса, я процитирую вам, вы наверняка читали слова украинских критиков, как они восприняли этот фильм, вот есть Алексей Тарасов (который, я так понимаю, раньше возглавлял украинское издание Esquire): «Последнее, что публика выносит из зала — слова диктора о деморализованной украинской армии (это он имеет в виду вставки)». И дальше он пишет: «Я всю ночь мучился, пытался списать на свое воспаленное чувство патриотизма, но выходит так, что продюсер Роднянский всех нас предал». Классический случай, когда человек за деревом, что называется, не увидел лес. У меня свое отношение к этим поискам бесконечным украинским. Я хотел бы от вас услышать, как вы это все воспринимаете?

Если честно, я думаю, что автор прав в первой части своего высказывания (я его знаю, мне кажется, я его помню) — по части воспаленного патриотизма. Мне кажется, вот это оно. Это такая паранойя, когда ты во всем хочешь  видеть накопившееся в тебе, и, может быть, очень справедливое такое гражданское чувство. И уже хочется даже в Моне Лизе увидеть высказывание в отношении справедливой борьбы.

А у вас есть объяснение, почему это произошло?

Естественно, потому что у Андрея, в смысле у нас «Нелюбовь» завершается людьми, которые смотрят сюжеты Киселева. Самым омерзительным, неправильным, глупым просто и, по меньшей мере, скажем интеллигентно наивным было бы со стороны Звягинцева придать этому какую-то оценку, либо сказать, что Киселев нехороший, и он пропагандист, либо, наоборот, поддержать его и сказать: вот, наконец, правда. Да нет же! Звягинцев рисует жизнь людей, как всегда делает это бесконечно точно. Начинается в октябре 2012-го, заканчивается в феврале 2014-го.

У него бесконечный всегда, во всех фильмах информационный фон: радио, телевизор. В «Елене» даже у каждого героя был свой телевизионный канал, и тоже неслучайные передачи, неслучайные фразы. Просто сегодня это болезненно воспринимается очень многими, кстати, не всеми украинцами, слава Богу. Но одно могу сказать, что у зрителей есть право принимать это как метафору чего угодно, о чем и сказал Звягинцев, отвечая на вопрос аналогичный украинского журналиста. Может быть, как метафора развода, может быть, и нет. Для меня это трагическая семейная история, в которой заложены, как и в любой семейной истории, все тревоги, конфликты и вызовы сегодняшнего времени.