Режиссер Андрей Кончаловский о Никите Михалкове: «Мы с ним на разных полюсах»

Кончаловский: Кто все?

Шакина: Общество. Публика. Зрители.

Кончаловский: Общества  нет.

Зыгарь: Общества нет, но публика есть, зрители точно есть.

Кончаловский: Скажут, и что? Какая разница?

Шакина: Вас это не смущало?

Кончаловский: Нет, вроде.

Зыгарь: Вы это сделали в пику брату?

Кончаловский: Вы что обалдели что ли? Зачем мне? Я делаю, потому что я «Нику» люблю. Я получил ее в 1989 году за картину, которая была запрещена. «Ника» -это был дом кино, где выступал Сахаров, это вообще, ветер дул свободы в ширинку. Это чудо было время. Мне «Ника» нравится этим. И она никогда не стала официальной.

Зыгарь: В отличие от «Золотого орла»?

Кончаловский: «Золотой орел» - мощная организация. «Ника» - это, я бы сказал, межпоха.

Шакина: Забавно, что мощная организация была создана в пику «Нике».

Кончаловский: Это может быть. Но я поддерживаю «Нику», потому что она мне дорога. Тем более, что когда мне предложили это, я сказал: «Выберут, я…» Я был потрясен, когда выбрали. Там 430 голосов против. Но это все неважно, потому что все равно мне вряд ли доверяет кто-нибудь в этой среде кинематографической по-настоящему, потому что я в общественности никакой практически не участвую. Я пишу свои статьи, ставлю спектакли, где хочу, только то, что мне хочется. Вообще, я живу счастливой жизнью.

Зыгарь: Получается, вас выбрали, чтобы показать фигу Никите Сергеевичу?

Кончаловский: Не знаю. Я не думаю. Я думаю, что наоборот. Думали, ну, как же так, абсурд – два брата… все это довольно странно. Но в нашей стране странностей много.

Шакина: Абсурд, и, тем не менее, никого это не смутило. Даже рационального вас.

Кончаловский: А кто вам сказал, что я рациональный?

Шакина: Вы не рациональный? Вы же европеец.

Кончаловский: А почему вы считаете, что европейцы обязательно… Европеец – это просто человек, у которого есть система приоритетов.

Катаев: Вы думали перед тем, как возглавить, что все-таки брат возглавляет вторую важную премию в стране.

Кончаловский: Конечно, думал. Как это будет. А потом решил: ну, и что? Будет две… Все равно две академии, что само по себе не очень хорошо.

Зыгарь: А вы находитесь с братом в состоянии некоторого идеологического противостояния.

Кончаловский: Конечно. Мы с ним на разных полюсах философского восприятия мира, человека, личности, религии, государственности – всего. Мы абсолютно по-разному смотрим на…

Лобков: Вы встречаетесь в последнее время?

Кончаловский: Ну, конечно. Ну, он религиозный.

Катаев: Не европеец?

Кончаловский: Он очень русский человек, по-настоящему. Он такой… ну, как сказать…

Шакина: Страстный.

Кончаловский: Эмоциональный человек. Он по-настоящему религиозный человек. Я не религиозный человек, я вообще не могу сказать… Я даже Познеру, по-моему, сказал, что получилось само, но удачно… он спросил: «Что вы скажете, когда встретитесь с Богом?», я скажу: «Очень приятно, не знал, что вы существуете». Но я считаю, что лучше быть приятно разочарованным, чем неприятно разочарованным. Умереть и не найти там никого.

Шакина: Дурацкий вопрос, но мне интересно. Вы регулярно с Никитой Сергеевичем встречаетесь? Общаетесь, разговариваете? Вы не разговариваете?