Митрополит Иларион: Из всех кандидатов в президенты Путин единственный «практикующий православный христианин»

Таратута: Вы говорите о том, что церковь не вмешивается в политическую борьбу. Я не могу не вспомнить встречу Патриарха в составе представителей конфессий с кандидатом - тогда еще - в президенты Путиным, где Патриарх Кирилл буквально высказался в поддержку Путина. Он сказал, что это лучший кандидат. Он произнес много слов, свидетельствующих буквально об агитации.

Зыгарь: Как говорит закон о выборах: "Создание позитивного образа кандидата является агитацией"

Таратута: Да, хотя я хотела сказать, что основы социальной концепции и Архиерейский Собор препятствуют подобным изречениям, препятствуют агитации.

Иларион: Я участвовал в этой встрече. Она продолжалась 2,5 часа и была для меня одним из самых запоминающихся событий, по крайней мере, последних нескольких лет. Я думаю, что кандидат в президенты и ныне уже избранный президент продемонстрировал свое очень глубокое знание ситуации в стране, в том числе - религиозной ситуации. Не случайно все религиозные лидеры, которые там присутствовали - это были представители разный конфессий - говорили о том, что их волнует. Они слышали очень компетентные и четкие ответы.

Я, например, задал свой вопрос и получил очень четкий ответ. Я задал вопрос о том, как будет реагировать наша власть на гонения христиан в странах Ближнего Востока и в других странах, где христиане сейчас подвергаются гонениям. И услышал ответ о том, что, несомненно, эта тема станет одним из векторов внешней политики российского государства. Вполне естественно, что для представителей конфессий, которые встречались с Владимиром Владимировичем Путиным, зная его по опыту взаимоотношений, по личным встречам, по тому, как он себя вел, будучи уже президентом два срока и премьер-министром - они составили свое представление о нем и они им делились. Не думаю, что это следует воспринимать как предвыборную агитацию.

Я хотел бы добавить к этому, что, насколько мне известно, ни один из других кандидатов не запросил о подобной встрече. Более того, я думаю, что из тех 5 кандидатов, из которых мы должны были сделать свой выбор, Путин был единственным, кого можно по праву называть практикующим православным христианином. Это было, по крайней мере для нас, православных и верующих, немаловажно.

Архипов: А вообще священнослужители голосуют? Монахи голосуют? Вы сами участвовали в выборах?

Иларион: Я голосовал.

Архипов: На той встрече, которую вы сейчас вспомнили, Патриархом Кириллом была произнесена фраза про 90-е годы, в которой он сравнил это время с гитлеровской агрессией и с наполеоновским нашествием. В то же время, он упомянул, что в 90-е годы была свобода слова. 90-е годы были временем возрождения, восстановления, строительства новых храмов - Храм Христа Спасителя был восстановлен и построен в это время. Разве это было возможно в период наполеоновского нашествия или гитлеровской агрессии? Вы согласны с таким сравнением?

Иларион: Кстати, в период гитлеровского нашествия, храмы открывались. Я думаю, что не о том шла речь, потому что, действительно, 90-е годы были временем возрождения церковной жизни. Это было связано с тем, что религиозная жизнь, которая на протяжении 70 лет находилась под тотальным гнетом государства, вдруг вышла на свободу. Прежде всего, по инициативе людей, при поддержке, конечно, государственной власти, но не прямой финансовой поддержке, а, скорее, моральной. Происходило это масштабное возрождение церковной жизни.

Но нельзя забывать о том, что эти же 90-е годы - именно об этом говорил Патриарх - сопровождались крахом экономики, тем, что миллионы людей жили в нищете, на грани голода. Могу сказать по себе: когда я приехал в Москву из Литвы - это было в 1991 году - я работал на трех работах. Я был преподавателем в Московской духовной академии, был клириком одного московского храма и преподавал в Свято-Тихоновском институте. В академии я получал зарплату 10 долларов в месяц, в храме - 1 доллар и в Свято-Тихоновском институте еще 1 доллар в месяц. Всего 12 долларов в месяц. На эти деньги можно было купить 2 килограмма сыра. Хорошо, я-монах, мне много не надо. Я подрабатывал потом переводами какими-то, еще что-то делал.

Но ведь многие люди действительно оказались на грани выживания, на грани нищеты. Многие просто не выжили. Приходила болезнь - лекарств не было, денег на лекарства не было. Люди умирали. Это была колоссальная человеческая драма.

Дзядко: Вам кажется, что это можно сравнивать с наполеоновским нашествием и гитлеровской агрессией? Это сопоставимые, по собственной сущности, вещи?

Зыгарь: В этих двух случаях есть внешний враг, который нарочно сотворил это зло с населением России. Именно в этом, я думаю, нас смущает это сопоставление.

Иларион: Факты, которые я сейчас вам привел, статистика убыли населения и многое другое, что связано не с политической ситуацией, свободой слова и даже не со свободой религии, а именно с реальной ежедневной жизнью людей. Это было в 90-е годы. Можно говорить, что страна находилась на грани катастрофы. Кто-то не пережил это время, кто-то пережил, но с огромными потерями. Многие просто уехали.