Кох: «Информационные месседжи, исходящие от власти, ориентированы не на меня»

Желнов: Ну, где главные ваши стилистические разногласия с нынешней элитой, в какой плоскости они находятся?

Кох: Ой, у меня много…

Желнов: Березовский говорил, что он много говорил очень, много делал, но много говорил, и из-за того, что он много говорил, он и заслужил то, что заслужил. А Роман Абрамович всегда молчал и тихо делал свое дело, поэтому мы видим где Роман Абрамович. Если так рассуждать, в чем вы расходитесь?

Кох: Так что мне рассуждать – про Березовского или про себя?

Желнов: Про себя.

Кох: Мои стилистические разногласия… Мне не нравится, что все время врут, говорят то, что на самом деле не думают, причем информационные мессаджи, исходящие от власти, в общем-то, ориентированы не на меня, они ориентированы на какой-то, так сказать, слой населения, который мне крайне несимпатичен, и даже если меня убедят в том, что он представляет из себя большинство нации, то меня это никак не впечатлит, потому что…

Лобков: Греф был неправ.

Кох: Я из этого не делаю вывод, что у этого слоя нужно отобрать избирательное право. Я как раз, напротив, считаю, что ему нужно их вернуть.

Лобков: Смотрите, народ…

Кох: Вы дадите мне договорить? Да что ж такое-то? Если вам не интересно, так и скажите: не интересно, давай другой вопрос.

Лобков: Наоборот.

Кох: Мне не интересно мнение людей, которые делают суждение по вопросу, в котором они не являются специалистами. Представьте, если в средневековье поставили бы на голосование вопрос о шарообразности Земли, вас мы интересовал результат этого голосования? Вы же все равно знаете, что она круглая - как бы ни закончилось это голосование. Так же и тут: зачем постоянно, так сказать… Причем вот эта пропагандистская накачка населения особенно перед выборами: Москва за нами, давайте ляжем костьми, какие-то враги, оранжевая чума… Ну, что это такое? Это для чего? Вот это мне не нравится.

Или сегодня вот это кондовое, так сказать, православие, которым накачивают, так сказать, народ?.. Люди, которые Святого писания не открывали, они сейчас таращат глаза и убеждают меня в том, что самое главное в России – это сохранение этой православной веры. Может быть, это так, но вы сначала почитайте, станьте хоть на чуточку ближе к этому. Православие ведь заключается не в том, чтобы правильно свечку держать или креститься правильно. Православие заключается в милосердии, как мне кажется. Мне кажется, что мы уже забываем немножко, что православие – это всего лишь конфессия внутри христианства, что это не самостоятельная религия; там все-таки какой-то примат христианства должен быть.

Дзядко: Вы не согласитесь, что это забывание произошло отнюдь не сегодня и не в последние месяцы и годы, а давным-давно?

Кох: Я думаю, что это вообще родовая болезнь любой огосударствленной кви, что бы сегодня не говорила наша РПЦ относительно того, что она независима от власти. Мне кажется, что это произошло не сейчас, это на самом деле произошло еще в 19-м веке, даже, может быть, в 18-м, когда Петр I ликвидировал патриаршество, создал синод и во главе этой церкви поставил себя.

Кстати говоря, удивительный факт я недавно обнаружил, что в России было 2 конфессии христианских, которые считались, так сказать, поощряемыми. Помимо православия это еще и лютеранство. Так вот во главе лютеранской Русской церкви тоже был государь-император, хотя он не был лютеранином. Это вообще такой очень странный симбиоз.

И, в общем-то, церковь уже тогда, мне кажется, я могу ошибаться, но мне кажется… Понимаете, в чем дело? Меня всегда мучил один парадокс: почему тогда, когда большевики объявили политику воинствующего атеизма, почему часть народа их активно поддержала, а основная масса народа спокойно взирала на их безобразие? Вот это разрушение церквей, издевательство над попами, отправление их в лагеря, казни, разграбление церковного имущества… Ведь это произошло при полном попустительстве одного из христианнейших народов мира.

Мне кажется, что это свидетельство большой проблемы самой церкви, что эта церковь, при всем том, что у нее было формально огромное влияние на население, что у нее были колоссальные рычаги этого влияния, колоссальные богатство, разветвленная ритейловая сеть этих храмов и так далее, реально она вглубь души русского народа не проникла.