Кирсан Илюмжинов: «Я хочу судиться с самым коварным, изощренным и богатым противником ― США»

Желнов: Кирсан Николаевич, журналисты знают, что застать вас в Москве практически невозможно. Какими судьбами здесь и где сейчас проводите большую часть своего времени?

Илюмжинов: Во-первых, большое спасибо за приглашение. Для меня большая честь находиться здесь, в этой студии, тем более между двумя Петрами. Если позволите, я сразу же загадаю желание. Это не виноградный сок, а вино? Можно попробовать?

Желнов: Да, вино настоящее. Употребление алкоголя вредит вашему здоровью.

Илюмжинов: Спасибо большое. Это так аппетитно на столе стоит.

Действительно, я сейчас очень много посещаю стран, потому что ФИДЕ, которую я возглавляю уже 21 год, с 1995 года, Меджународная шахматная федерация на сегодняшний день является по количеству соревнований и участников на этих соревнованиях самой крупной международной спортивной федерацией. Мы в год проводим более 10 тысяч официальных, около 100 тысяч неофициальных турниров. На планете играет в шахматы 600 миллионов человек, 187 стран мира. Конечно, приходится посещать многие страны, в среднем в год около ста стран. Два года назад сделал рекорд ― 108 стран.

Сейчас приехал к вам на передачу. В Баку только что завершилась 42 Всемирная шахматная олимпиада, где рекорд был ― около трех тысяч шахматистов из 182 стран мира. Затем в Белгороде мы с губернатором Белгородской области Савченко Евгением Степановичем подписали соглашение, программа «Шахматы в школах», во всех белгородских школах вводим шахматы. Затем Монако, с принцем Монако в этом году проводим женский международный турнир. И в Италии будет один из этапов гран-при.

Желнов: У вас, очевидно, должен быть свой самолет для такой интенсивности передвижений.

Илюмжинов: Арендуем или «Аэрофлотом» пользуемся, самая лучшая авиакомпания в мире. Раньше был самолет, продал его.

Желнов: Это был ваш частный?

Илюмжинов: Свой самолет, да, у меня еще с 1992 года два самолета было, Як-40 и Falcon 2000, который продал, чтобы достроить культовый объект ― самый большой буддистский храм в Европе мы построили в Элисте.

Рузавин: Не так давно вы обратились к американским властям с просьбой предоставить гражданство США. Есть ли отклик от администрации Барака Обамы, вообще в каком статусе находится ваш запрос?

Илюмжинов: Да, они откликнулись очень быстро. Вы знаете, 25 ноября прошлого года Министерство финансов США ввело меня в санкционный список из-за связей с руководством Сирийской Арабской Республики и поддержки правительства. Там написано, что я финансировал правительство и Центральный банк. Мы с Башаром Асадом открывали шахматный клуб там, я дарил шахматы, проводили шахматные турниры. Вот за это включили.

25 ноября, когда это свалилось с неба, я подумал, что такого хорошего я сделал, что Господь обратил на меня внимание, дал возможность судиться с самым коварным, сильным, изощренным и богатым противником ― правительством США? Его еще называют «мировое правительство».

Но по законам США нужно было пройти ряд процедур. Во-первых, тебя должен был защищать американский адвокат. Эта адвокатская компания должна получить лицензию у Министерства юстиции США. Но самое главное, чтобы твой иск и твое дело не выбросили в корзину, нужно, чтобы иск был зарегистрирован и в Минюсте, и в Минфине США.

23 февраля этого года, когда мое дело было зарегистрировано, ему присвоен номер 6700, я вступил в правовые отношения с руководством США. Много моментов мы прошли. В конце июля, начале августа я получил уже административное дело. Я, наверно, единственный из тех людей, которые находятся в санкционных списках, получил этот оригинал, санкционное дело, где описано, на основе чего я был включен в список. Кроме выдержек из статей The Guardian, интервью бывшего чемпиона мира, и из интернет-изданий, я ничего нового не обнаружил, поэтому мы решили идти дальше. Я ответил практически на все вопросы, которые были мне заданы из Министерства финансов.

Желнов: Вы делали это дистанционно? Вам же туда въезд запрещен.

Илюмжинов: Да, я отправлял по электронной почте. Дальше я обратился к директорам ФБР, ЦРУ, всем спецслужбам, что готов отвечать на дальнейшие вопросы, пройти полиграф, но почему-то они не пригласили меня. Когда я подготовил ответы на последние вопросы, которые пришли из Минфина, я решил сам их отвезти, обратился в американскую авиакомпанию Delta. Мне продали билеты, но почему-то в самолет не пустили.

Далее я написал письмо Джону Керри, послу США. Они ответили, что рассматривают. Снова запустили по кругу. Тогда я решил обратиться к лауреату Нобелевской премии мира, гаранту Конституции, все-таки в США был принят Билль о правах человека в 1789 году, который защищает граждан по всему миру. Поэтому я обратился к Бараку Обаме, чтобы он меня защитил как гражданина России на территории США от произвола американских чиновников.

В своем письме я попросил принять меня, рассмотреть вопрос. С 10 по 30 ноября мы проводим матч за звание чемпиона мира в Нью-Йорке между Магнусом Карлсеном и Сергеем Карякиным. Второй вопрос ― по санкционной политике США. На встрече я хотел бы попросить президента США, если законодательство США требует, чтобы я судился, как гражданин… А у них закон ― иностранцам запрещается судиться против правительства США. Я хочу доказать свою правоту, поэтому готов принять гражданство США, чтобы доказать ее.

Рузавин: Но пока рассматривается?

Илюмжинов: Был ответ. Его помощники или представители встречались с моими. Я надеюсь, что в ближайшем будущем будет ответ.

Желнов: Когда он должен поступить? До турнира?

Илюмжинов: Надеюсь, в ближайшее время. До турнира, да, потому что 10 ноября я как президент ФИДЕ должен открывать матч за звание чемпиона мира.

Рузавин: Короткий вопрос именно про санкции. А много ли вы потеряли? Санкции в себя включают и заморозку активов, которые находятся в США.

Илюмжинов: Санкции как таковые никак не ударили по мне. Единственный банк, который есть, ― Сбербанк, мы в рублях храним свои деньги.

Эти санкции подразумевают заморозку активов, ты не можешь управлять компаниями на территории США, где у тебя более 51%, и вступать в финансовые, коммерческие отношения с физическими и юридическими лицами. На территории США у меня нет никаких активов, ни движимого, ни недвижимого, счетов в американских банках нет. Единственное, где по мне ударили санкции, это то, что как президент ФИДЕ я должен был сейчас находиться в США, подписывать контракты на аренду помещений. Много вопросов.

В декабре прошлого года я попросил членов Президентского совета ФИДЕ часть полномочий в финансовом отношении, которые у меня есть, на территории США переложить на первого вице-президента ФИДЕ Георгиоса Макрополуса.

Мироненко: Кирсан Николаевич, какие у вас в действительности были отношения с Башаром Асадом и его чиновниками? Может быть, деловые?

Илюмжинов: Башара Асада я знаю давно. Когда он учился на офтальмолога в одном из институтов Лондона, он посещал шахматный клуб. Когда его избрали президентом Сирии, все радовались: молодой, демократ, реформатор. И действительно, он нормально воспринимался западными странами. Кстати, во время проведения саммита лауреатов Нобелевской премии мира бывший президент США Джимми Картер рассказывал о своей поездке к Башару Асаду, как он ездил, как его принимали, они гуляли…

Желнов: Кирсан Николаевич, прошу прощения. Получается, вы еще в Лондоне, молодым человеком, познакомились с Асадом?

Илюмжинов: Да-да. Как раз он занимался шахматами.

Желнов: А вы что в Лондоне делали в тот период?

Илюмжинов: И ФИДЕ была, много мероприятий мы проводили.

Желнов: Это какой год примерно?

Илюмжинов: Еще восьмидесятые. Конец восьмидесятых ― начало девяностых годов, когда он часто посещал западноевропейские страны, везде выступал.

Какие отношения с Башаром Асадом? У нас программа ― в центре Дамаска, кстати, и в Алеппо, трехэтажный спортивно-шахматный центр, с плавательным бассейном. Несколько раз, когда я в 2011-2012 годах посещал Сирию, мы открывали этот спортивный центр, далее с правительством Сирийской Арабской Республики мы подписывали соглашение о программе «Шахматы в школах». С нашей стороны была такая гуманитарная поддержка, спортивные отношения. Не только с Башаром Асадом, но и с министром спорта, с министром образования, с другими членами правительства.

Мироненко: Минфин США утверждает, что у вас были совершенно деловые отношения. Глава сирийского Центробанка, насколько я помню. Плюс были какие-то обвинения в участии в сделках по покупке нефти у ИГИЛ.  / Верховный суд РФ признал ИГИЛ террористической организацией. Ее деятельность на территории РФ запрещена. /

Илюмжинов: Когда я прочитал это в The Guardian, кстати, я очень удивился. Почему я обратился в суд, хочу судиться именно с правительством, с Минфином США? Потому что те заявления по нефтяной кампании… Они озвучили фамилию одного сирийца, которого я в жизни вообще не видел. И он меня не знает, он часто говорил об этом в интервью.

Что касается других членов правительства, ― председатель Центробанка сейчас работает в правительстве, ― они участвовали в тех программах, которые мы там проводили. Это шахматные, спортивные мероприятия, правительство поддерживало. Отношения были открытыми, в правительство США я предоставил фотографии. Даже президент шахматной федерации Сирии написал, сколько раз я там был.

Желнов: Кирсан Николаевич, я правильно понимаю, что вы отрицаете любые нефтяные сделки с сирийским правительством и ИГИЛ?

Илюмжинов: У меня вообще никаких сделок не было.

Желнов: Это то, что вам Минюст США приписывает. Журналисты даже.

Илюмжинов: С одной стороны, меня внесли в санкционный список из-за того, что я дружу с Башаром Асадом и руководством Сирии, с другой стороны, почему-то я продавал нефть ИГИЛ. Получается, я сотрудничал и с ИГИЛ, который воюет против Башара Асада, и с Башаром Асадом, который воюет против ИГИЛ. Это нонсенс.

Поэтому то административное дело, которое я получил от Минфина США, официальное, на основе чего включили, там нет ни строчки про нефть, про ИГИЛ. А только строчка, что я знаком и поддерживал связи с двумя сотрудниками правительства Сирии. Одна фамилия была там указана, а я этого человека вообще ни разу не видел, не слышал. В ответах Минфину США я обозначил это и попросил: «Пригласите меня на полиграф, я готов ответить на те же вопросы».

Козлов: Кирсан Николаевич, наверно, вы единственный из российских чиновников и деятелей, которые попали под западные санкции, кто пытается как-то, так скажем, эти санкции отменить, отбиться, защититься. Я думаю, коллеги тоже не слышали о таком.

Желнов: Публично отбиться. Отбиться-то многие хотят, я думаю.

Козлов: Прецедент такой, что публичный спор, публичное дело ― это действительно в первый раз. У меня такой вопрос. Когда в прошлом году президент Сирии, как мы выясняем теперь, ваш давний знакомый и, возможно, даже товарищ, приезжал к Владимиру Путину в Москву (это было, по-моему, в ноябре), вы с ним здесь встречались? Позвали ли вас? И дополнительный вопрос: если у вас такие хорошие отношения, возможно, вы как-то участвовали в организации его приезда сюда?

Желнов: Как переговорщик.

Илюмжинов: Этот визит был внезапным, я в это время находился в Китае. Мы там проводили один из этапов женского гран-при. Как и все, я эту информацию узнал по китайскому телевидению. То, что он приехал сюда, что мы поддерживаем борьбу законно избранного президента Сирийской Арабской Республики против террористов.

Когда я встречался с Башаром Асадом, он показывал мне списки стран. Террористы из 87 стран мира сейчас воюют против законно избранного президента. В одной из английских газет на прошлой неделе были опубликованы интересные цифры. За 4 года в Сирию было направлено более 450 тысяч боевиков из 87 стран мира. На борьбу, на войну было потрачено около 50 миллиардов долларов.

Отвечая на ваш вопрос: когда Башар Асад собирался сюда, в Москву, я не знал, я находился в другом месте.

Желнов: Я дополню Петин вопрос. В московской делегации, сопровождающей Асада, вы не были. Были ли попытки договориться с вами, выставить вас в качестве челночного дипломата, безусловно, неофициального, но дипломата и направить вас в Сирию сейчас или несколько лет назад? Были ли у вас какие-то контакты в разгар сирийского кризиса с Башаром Асадом и просила ли вас сирийская власть об этом?

Например, вы летали парламентарием к Каддафи в 2011 году, если я не ошибаюсь.

Илюмжинов: Да, и к Саддаму Хусейну.

Желнов: Кто вас тогда просил полететь к Каддафи и просили ли сейчас выступить в какой-либо роли с Асадом?

Илюмжинов: С 2010 года, когда я покинул пост президента республики Калмыкия, я не занимаю ни государственных, ни общественных постов на территории РФ.

Желнов: Поэтому я упомянул про челночную дипломатию.

Илюмжинов: У меня должность президента ФИДЕ. В течение недели я в среднем контактирую с двумя-тремя главами государств, с премьер-министрами. Моя поездка к Муаммару Каддафи, к лидеру Ливийской Джамахирии, была чисто по шахматным делам.

Естественно, когда я приезжаю в ту или иную страну, когда мы встречаемся, им интересно мое мнение по внешней политике, потому что я встречаюсь не только со так называемыми странами-изгоями, какой в свое время был Иран, но и с другими государствами, с лидерами европейских государств. Например, в 2011 и 2012 годах я часто встречался с тогдашним премьер-министром Турции Эрдоганом. Я пытался установить контакт, Эрдоган говорил мне: «На этом месте совсем недавно сидел Башар Асад, называл меня старшим братом. Почему сейчас такая ситуация?». Я говорил: «Хочешь, я к твоему „младшему брату“ повезу послание?».

Я старался, чтобы в то время конфликт не расширился. Например, когда мы с Каддафи играли в шахматы, через меня он передал письмо лидерам стран НАТО, к Меркель, Саркози. Он писал, что готов провести референдум, поменять конституцию, выборы, только бы не бомбили.

Желнов: А как он через вас передал письма? Вы на прямой связи с Меркель и Саркози? Наверняка он как-то попросил вас передать через российскую дипломатию?

Илюмжинов: Нет, я не представлял Россию. Я просто приехал к своему другу. Мы с Муаммаром Каддафи давно дружили, в 2004 году даже провели Чемпионат мира по шахматам в Триполи, там были представители также из США, из Великобритании. Он лично дал поручение, чтобы дали визу гроссмейстеру из Израиля.

Когда я приезжал к нему, он знал, что у меня дружеские отношения со многими европейскими политиками. Его тогда не слышали, хотя он делал заявление. Просто не хотели слышать, я уже понял, было решение на уничтожение. Через меня он передавал некоторые послания, такие знаки, что я и делал, кстати, через журналистов BBC.

Козлов: Кирсан Николаевич, позвольте от журналистского сообщества вам такой вопрос. Вы сейчас упомянули встречи с Каддафи и Асадом, когда вы уже не занимали пост руководителя региона РФ, не были чиновником. Я вам напомню: в 2003 РФ, если СМИ ничего не приврали, вы приезжали к Саддаму Хусейну в Ирак. Как вы сами говорили в интервью, покинули Ирак за полчаса бомбардировок США и коалиции.

Кстати говоря, в вашем интервью вы говорили, что перед поездкой к Муаммару Каддафи вы оказались в администрации президента и с тогдашним руководителем администрации Сергеем Нарышкиным накоротке переговорили. Тогда он вам вроде бы вручал орден. Он сказал вам: «Кирсан Николаевич, передайте Каддафи, что мы готовы быть парламентерами, вести диалог, помогать».

Фамилию Нарышкина назвали вы сами, тем более что в 2003 году вы были чиновником исполнительной власти. Все-таки с кем вы как-то координируетесь? Не может быть так, что человек просто по собственной инициативе. Понятно, что есть дружеские отношения. Может быть, кто-то в Кремле вас просил, кто занимается внешней политикой, дипломатией. Вы назвали Нарышкина.

Илюмжинов: Сергей Евгеньевич не просил меня, просто как президент республики я проинформировал, что еду по делам ФИДЕ, увижу лидера. Это обычная практика, когда я информирую своих коллег, с кем работал раньше, что еду в Южную Корею, Монголию. Говорили: «Передай привет, все нормально».

Желнов: Кто за последнее время просил передать привет?

Илюмжинов: Я не представляю Министерство иностранных дел. Как президент ФИДЕ я стараюсь донести идею мира, наверно, через свои связи и возможности. Например, я был в Южной и Северной Корее, встречался с лидерами. Хочу провести матч на 38 параллели между детьми Северной и Южной Кореи.

Козлов: Кирсан Николаевич, вы же, по-моему, и с Порошенко тоже разговаривали.

Илюмжинов: Да, и с Порошенко. Когда я съездил к Порошенко, некоторые наши патриоты стали говорить: «Когда наши гибнут на Донбассе, Кирсан ездит, целуется-обнимается с Порошенко, дарит шахматы».

В прошлом году я съездил во Львов.

Желнов: Что вы называете «наши гибнут на Донбассе»?

Илюмжинов: Не знаю, я читал это в интернет-изданиях, в газетах. Меня обвиняли, что я поехал на западную Украину, во Львов, встретился с Порошенко, подарил ему шахматы, подписал соглашение. Некоторые мне рекомендовали не проводить Чемпионат мира по шахматам среди женщин во Львове в марте этого года. Это было решение мое и руководства ФИДЕ, где проводить: в Пекине или во Львове. Мы посчитали, что шахматы будут способствовать установлению мира, основ народной дипломатии.

В последнее время народная дипломатия, по тем каналам, когда через своих друзей и знакомых… Нет, наверно, ни одной стран, в какой я бы не имел друзей среди президентов, премьеров, руководителей парламента.

Козлов: Вы передавали какую-то депешу Порошенко или наоборот, от него?

Илюмжинов: Мы с ним посидели, поговорили с глазу на глаз. Разговаривали с Петром Алексеевичем о шахматах, как развивать шахматы. Потом с мэром Киева Кличко я встретился, он сейчас хочет в 500 школах Киева ввести шахматы. В 16 парках Киева шахматные павильоны хотим открыть.

Конечно же, потому что я долгое время находился во власти, был президентом республики, на этих встречах мои товарищи, коллеги спрашивают мое мнение по той или иной ситуации, по Украине. Когда мы встречались с Махмудом Аббасом, президентом Палестины ― мы делаем матч между детьми Израиля и Палестины там, где стену строят. Армения и Азербайджан тоже.

Сагиева: Это открывает для вас, получается, доступ к абсолютно всем политикам. С кем вы советуетесь, куда ехать, куда не ехать, что обсуждать и не обсуждать?

Илюмжинов: Я ни с кем не советуюсь, у меня есть свое мнение, своя позиция. Я не нахожусь на государственной службе. Это позыв сердца, что ли. Если у меня есть такие возможности, почему с Далай-ламой, с Папой Римским, с бабой Вангой или президентом Южной Кореи не поговорить о мире, о дружбе?

Сагиева: И вас всегда принимают?

Илюмжинов: Меня всегда принимают. Не знаю, кто бы меня не принял.

Рузавин: Барак Обама.

Илюмжинов: Я только сейчас написал, прошло десять дней. Кстати, он сразу отреагировал. Когда я направил письмо, буквально в течение суток, через несколько часов я уже получил e-mail из администрации, из офиса президента США, что мое письмо получено и рассматривается. Даже пригласили моего представителя.

Сагиева: А вы там тоже писали про шахматы, турниры?

Илюмжинов: Да, я написал Бараку Обаме, что хотел бы встретиться, обсудить Чемпионат мира в Нью-Йорке и санкционную политику, которую они проводят. Я считаю, что эта санкционная политика не выполняет тех целей, которые должна. Санкции, потом бомбардировки ― от этого не становится больше мира. Больше хаоса только.

Желнов: Все-таки странно, что вы такой голубь мира в буквальном смысле, и российская власть вас никак не использует в качестве переговорщика. Вас так везде принимают, так уважают! Мне это кажется странным.

Илюмжинов: Это вопрос не ко мне. Действительно, я могу встретиться с любым. Кто ездит в Южную Корею, не ездит в Северную.

Желнов: Мы вас попросим быть нашим гостевым продюсером!

Илюмжинов: Или когда была напряженность между Арменией и Азербайджаном, вы помните, в начале апреля я был в Армении. С президентом Армении Сержем Азатовичем Саргсяном мы дружим, он по совместительству является президентом шахматной федерации Армении. Из Армении я перелетел в Баку, с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым мы вместе учились в МГИМО, он являлся почетным президентом шахматной федерации Азербайджана. В каждом населенном пункте он построил шахматные дворцы.

Желнов: Может быть, Владимиру Путину стоило не заниматься дзюдо и кататься на горных лыжах, а в шахматы играть? Какой-то всемирный шахматный заговор.

Илюмжинов: Президент России Владимир Владимирович Путин очень поддерживает шахматы. Мы благодарны Владимиру Владимировичу, что за полтора года он посетил три наших мероприятия. Два года назад он открывал в Сочи чемпионат России среди школьных команд «Белая ладья», затем принял участие в закрытии церемонии и в награждении чемпиона мира по шахматам, норвежского гроссмейстера Магнуса Карлсена в Сочи.

Совсем недавно в центре для одаренных детей «Сириус» Владимир Владимирович открыл шахматное отделение бывшего чемпиона мира Владимира Крамника. В этом году, в декабре, мы ждем президента России на открытие Чемпионата мира среди школьников, который пройдет в Дагомысе.

Желнов: Кто выиграл, Муаммар Каддафи или вы? Если говорить о партии.

Илюмжинов: Он на четвертом ходу «зевнул» мне коня. Сначала я хотел срубить коня, потом сказал: «Переходите, пожалуйста». Он ответил: «Нет-нет, играем по-честному». Мы играли. Кстати, он неплохой шахматист.

Желнов: Кто выиграл?

Илюмжинов: Сыграли вничью.

Желнов: Прекратите, как? Он же вас сам попросил.

Илюмжинов: Вничью. Камеры все зафиксировали, когда я предложил ему ничью.

Желнов: А с Путиным играли в шахматы?

Илюмжинов: Нет, но я знаю, что он любит шахматы.

Желнов: А с кем играли и у кого выиграли? На свою доску почета что можете повесить?

Илюмжинов: Я даже проиграл во время открытия кандидатского турнира в Москве несколько месяцев назад. Мы сыграли партию в блиц с Сержем Азатовичем Саргсяном, президентом Армении. У меня упал флажок, я проиграл по времени.

Желнов: А Дворковичу проигрывали?

Илюмжинов: С папой его мы дружили. Владимир Яковлевич Дворкович ― очень известный шахматист, организатор, арбитр, провел очень много соревнований, в том числе и в Калмыкии.

Он любит шахматы, мы часто играем с ним в гостиной.

Желнов: Да, известная Шахматная гостиная имени Дворковича.

Илюмжинов: И с Жуковым Александром Дмитриевичем, первым заместителем председателя Госдумы прошлого созыва. Он тоже шахматист. Я помню, летели мы с Жуковым из Пекина в Москву, он тогда был вице-премьером. Это где-то девять часов, и весь полет мы играли, блицевали, сыграли более ста партий.

Желнов: А с Медведевым?

Мироненко: Вы сейчас упомянули центр для одаренных детей «Сириус». Это же проект Сергея Ролдугина, если я не ошибаюсь? Вас что-то связывает с ним?

Илюмжинов: Нет, мы только просили, когда центр для одаренных детей открылся, чтобы шахматы были включены. Там я предложил Дмитрию Анатольевичу Медведеву сыграть в шахматы с роботом Васей. Мы сделали робота Васю, который передвигает фигуры, нажимает на часы. Интересно, были две такие партии.

Желнов: Когда вы последний раз встречались с Владимиром Путиным?

Илюмжинов: В «Сириусе», на открытии шахматного отделения несколько месяцев назад.

Желнов: Вы пообщались или вас не допустили охрана и протокол?

Илюмжинов: Мы все время общаемся.

Желнов: О чем говорили, если коротко?

Илюмжинов: О шахматах, об их развитии. Владимир Владимирович поддерживает детские шахматы и программу «Шахматы в школах». Мы хотим, чтобы во всех школах России шахматы были введены как обязательный предмет обучения. Президент России поддерживает наше предложение.

Козлов: Антон сказал, что, может быть, президенту Путину стоило заниматься не дзюдо, а шахматами. Мне кажется, что если вдруг будет меняться правительство, то министр иностранных дел ― отличная позиция для Кирсана Николаевича, с такими-то контактами.

Возвращаясь к более близким нам делам. Буквально в выходные у нас состоялись выборы в Государственную Думу. Владимир Владимирович несколько раз за последние месяцы активно выступал в поддержку «Единой России», она набрала достаточно высокий процент. Многие эксперты даже удивились такому результату ― 54%, если я не ошибаюсь.

Критикуют эти выборы за явку, она составила всего 47,8%. На ваш взгляд, как государственного деятеля, как человека, который работал в системе исполнительной власти, избирался, насколько этот процент ставит выборы под критику? Можете ли вы сказать, что это уверенная победа, или все-таки есть вопросы к их легитимности?

Илюмжинов: Я думаю, это уверенная победа. Я хотел бы поздравить коллег из партии «Единая Россия». Их работа и пропаганда, которая шла, доказала избирателям, что самая народная партия ― это партия «Единая Россия». Она действительно является правящей, руководящей. Председатель правительства Дмитрий Анатольевич Медведев является руководителем партии. Они, наверно, доходят до каждого избирателя.

Явка неплохая, около 50%. Практически половина населения проголосовала, это говорит о том, что все-таки людям политическая жизнь интересна, не безразлична. По сравнению с другими странами, в Западной Европе, например, явка 20-30%. Я считаю, что явка неплохая. Результат более 50% отвечает той обстановке, которая есть в стране.

Козлов: Кирсан Николаевич, там, по-моему, 28 миллионов человек получается.

Илюмжинов: Все равно большинство проголосовало.

Сагиева: При этом до эфира вы нам рассказали, что сами не смогли проголосовать, были в другой стране. Почему? Вы считали, что ваш голос ничего не решит?

Илюмжинов: Я буквально только что закрыл олимпиаду в Баку, потом перелетел в Белгород, затем в Монако, в Милан. Я даже не знал, где я окажусь, это было в течение двух суток.

Сагиева: Как вы следили, через интернет в телефон?

Илюмжинов: По телевизору.

Желнов: До эфира мы говорили про создание партии «Единство» ― предтечи «Единой России», про роль Бориса Березовского в создании этой партии. Я правильно понимаю, что лично Березовский и Татьяна Юмашева попросили вас подписать документ о создании «Единства» вместе с другими губернаторами?

Илюмжинов: 17 лет назад, в начале сентября 1999 года Борис Абрамович позвонил мне. С несколькими губернаторами мы подъехали в дом приемов «ЛогоВАЗ». Борис Абрамович сказал: «Есть такая идея, предложение о создании партии „Единство“». Вы знаете, тогда была партия «Отечество», ее возглавлял Лужков. Потом «Вся Россия», Шаймиев, Яковлев. Такая партия тоже была.

Предложили, чтобы мы, губернаторы, поддержали. Мы подписали учредительные документы по созданию партии «Единство». Нас было четверо губернаторов, кажется, моя подпись ― вторая там.

Желнов: А кто главный инициатор «Единства», которое превратилось в «Единую Россию»? Березовский или Татьяна Юмашева, дочь Ельцина?

Илюмжинов: Я думаю, Березовский. Мы с ним после этого несколько раз встречались, он меня все время спрашивал, как идет подготовка. Мы собирали подписи губернаторов, вели работу среди коллег. Можно сказать, что этот политический проект Бориса Абрамовича Березовского удался.

Сагиева: Ему уже 17 лет.

Илюмжинов: Да, он существует до сих пор.

Сагиева: Вы в тот момент ожидали, что он будет так долго существовать?

Желнов: Он все-таки трансформировался.

Сагиева: Да, трансформировался, конечно. Но вы ожидали, что вы увидите результат сегодня?

Илюмжинов: Борис Абрамович был математиком, неплохим шахматистом. Мне кажется, он просчитал ходы. У него была способность или особенность чувствовать атмосферу, он на кончиках пальцев чувствовал всегда. Но потом это подвело, он заигрался, начал жить в своей парадигме. Тогда уже допускаешь ошибки.

Сагиева: Вы с ним дружили?

Илюмжинов: Я с ним несколько раз встречался, в том числе в Лондоне. Кажется, в 2000 году он покинул Россию. На его вилле в Каннах мы долго беседовали, я ему доказывал, что он чуть-чуть не в том направлении сейчас движется.

Мироненко: Вас же наверняка тогда и противоположная сторона как-то уговаривала, да? Лужков, Примаков и так далее. Почему вы выбрали именно эту сторону?

Илюмжинов: Это мои коллеги. Я был президентом Калмыкии. Родственник Лужкова Виктор Николаевич Батурин вообще одно время возглавлял правительство Калмыкии. Они с Еленой Николаевной Батуриной помогали строить Шахматный город в Калмыкии. С другими губернаторами у меня были хорошие отношения, но я посчитал, что что-то нужно. Новое направление, которое придали учредители партии «Единство», нашло свою нишу, сыграло свою роль.

Желнов: Перейдем к бизнес-блоку, поскольку вы и видный бизнесмен, а не просто политик.

Мироненко: Наверно, самая известная история за последние годы ― это то, как год назад вы объявили о том, что купите крупнейшего в России производителя аммиака «Тольяттиазот», правильно ведь?

Илюмжинов: Да.

Мироненко: Как вы вообще оказались в этой сделке, там же было сложно, корпоративный акционерный конфликт? Это во-первых. Во-вторых, это стратегический актив, понятно, что такие сделки у нас как-то согласуются перед тем, как входить в них. С кем-то из правительства согласовывали, обсуждали это?  

Илюмжинов: Конечно. Два с половиной года назад основные акционеры компании «Тольяттиазот» обратились ко мне, чтобы поучаствовать в шахматных программах.

Мироненко: Опять шахматы.

Илюмжинов: Да. Завод «Тольяттиазот» выступил официальным спонсором программы «Шахматы в школах» и матча за звание чемпиона мира между Виши Анандом и Магнусом Карлсеном, который проходил в Сочи. Я знал Владимира Николаевича Махлая. Сергея Владимировича я не знал, мы встретились с ним в Цюрихе, затем в других городах и подписали договор, соглашение. С этого момента как-то завязались наши отношения.

Он попросил оказать поддержку, вывести его на бизнес в Китае, Индии, почему он и выступил спонсором Чемпионата мира ― один из участников был индийским гроссмейстром, наверно, самым известным человеком в Индии. Сергей Владимирович хотел получить индийский рынок для продвижения продукции. Я вывел его на бизнесменов в Индии и Китае, отношения сложились. Затем он предложил сделку: «Давайте вместе поучаствуем». У меня были товарищи, которые были готовы приобрести или актив, или его часть.

Год назад мы подписали меморандум, соглашение, официально объявили на сайте «Тольяттиазот», что мы вошли в сделку. Более того, советом директоров я был назначен президентом компании «Тольяттиазот». Я исполнял свои обязанности до 25 ноября прошлого года, когда США меня включили в санкционный список. Одними из акционеров были граждане США, чтобы не подставлять компанию, я ушел из нее.

Мироненко: То есть сделка сорвалась исключительно из-за санкций.

Илюмжинов: Да, конечно.

Мироненко: Пакет, который вы собирались купить, оценивался в 60-70 миллиардов рублей. Вы говорите, что пришлось даже продать самолет, чтобы построить храм. Откуда все-таки могли взяться деньги?

Илюмжинов: В бизнесе как? Если ты привлекаешь средства, ты же не всегда на свои деньги. Собирается пул, делается фонд.

Желнов: А что за фонд и кто вошел в этот пул?

Илюмжинов: Согласно тому меморандуму, который мы подписали, я не могу озвучивать. Я могу сказать, один из арабских фондов.

Мироненко: Российских инвесторов там не было, да?

Илюмжинов: Да. Это было интересно для Сергея Владимировича, потому что там действительно были иностранные инвестиции.

Желнов: Кто помогал вхождению этих инвестиций? Невозможно такие сделки проводить без согласования с правительством, администрацией президента.

Илюмжинов: Конечно, я проинформировал.

Желнов: Кого?

Илюмжинов: Сделка крупная. Ряд членов правительства и администрацию.

Желнов: Кого конкретно, Кирсан Николаевич?

Илюмжинов: Тех людей, которые курируют нашу промышленность.

Желнов: Дворковича? Или Мантурова?

Илюмжинов: Профилирующих министров промышленности, конечно. Знал и Аркадий Владимирович, знало и правительство.

Желнов: Вашу попытку войти, тем более вместе с арабами, согласовывали у президента или премьера?

Илюмжинов: Арабский фонд был не основной, они были одним из участников этой операции.

Желнов: Российских людей там не было вообще?

Илюмжинов: Кроме меня, да.

Желнов: То есть это был полностью иностранный инвестор, получается.

Илюмжинов: Если не считать меня, то да.

Желнов: А ваша доля там была какая?

Илюмжинов: Согласно меморандуму, я просто не могу озвучивать. Может, придет время, мы закроем эту сделку, тогда будет известно.

Мироненко: Вы еще рассчитываете вернуться каким-то образом к этой истории?

Илюмжинов: Если у основных акционеров не пропало желание вернуться, конечно, я готов.

Мироненко: Вы же с ними общаетесь, наверно, раз они вас туда позвали.

Илюмжинов: С теми, которые находятся в Европе. Я не общаюсь с теми, кто находится в США. На территории США я сейчас общаюсь только с адвокатами и со своими друзьями. Кстати, сегодня мои друзья в США направили петицию в Конгресс, чтобы с меня сняли санкции.

Желнов: В общем, всех поставили на уши!

Илюмжинов: Кстати, тоже можете подписаться, это официально, на сайте Белого дома с сегодняшнего дня уже висит эта петиция.

Сагиева: Судя по рассказам, вы очень богатый человек. Какое у вас состояние? Чем вы владеете, как вы оцениваете свое состояние?

Илюмжинов: Я думаю, что богатство не в том, сколько заводов и пароходов ты имеешь, а в возможности в данный момент времени сконцентрировать какую-то большую сумму. Сделка по «Тольяттиазоту» показывает, что в моих силах, в моей компетенции концентрировать миллиарды.

Желнов: Сколько?

Илюмжинов: У меня есть нормальный дом, машина. На мерседесе приехал.

Сагиева: А какая структура? Такого характера предприятия, другого. Можете описать?

Мироненко: В 2012 году газета «Ведомости» довольно подробно рассказывала про ваш бизнес. Там фигурировало довольно много международных активов, например, пакет акций крупнейшего французского производителя сахара Sucden, активы во Вьетнаме тоже фигурировали, болгарский нефтетрейдер и бензиновая компания. Есть это у вас до сих пор?

Илюмжинов: В каких-то активах я участвую, из каких-то из-за санкций, чтобы не подставлять своих партнеров, коллег после 25 ноября я вышел.

Желнов: А откуда конкретно вы вышли, из каких компаний?

Илюмжинов: Я бы не хотел называть, потому что везде были меморандумы.

Мироненко: Может быть, по конкретным компаниям вы не можете говорить, но раз вы из них вышли, значит, продали пакет за какие-то деньги. Значит, все-таки каким-то образом можете оценить свое состояние в совокупности. Это не противоречит.

Илюмжинов: Ни разу не оценивал. Достаточно средств, чтобы нормально жить и заниматься шахматами, популяризировать их.

Желнов: Это не ответ бизнесмена.

Илюмжинов: Я считаю себя больше все-таки не бизнесменом, а, так сказать, организатором шахматных спортивных мероприятий.

Желнов: Может быть, все-таки не только шахматных мероприятий, но и бизнес-мероприятий?

Илюмжинов: Бизнес у меня в основном консультационно сейчас. Я посещаю многие страны, многим крупным российским компаниям я помогал в организации бизнеса, открытии производства на территории многих стран Азии, Европы, а также Америки. Один из проектов был на 8 миллиардов долларов.

Мироненко: Назовите какие-то сферы, компании.

Илюмжинов: Телекоммуникационные. Я помогал нашим компаниям получать лицензии, заходить на рынок во Вьетнаме.

Желнов: А конкретно? Тоже меморандум подписали?

Илюмжинов: Нет, во Вьетнаме, например, в Камбодже. В свое время была такая компания, как ТНК-BP. На один из азиатских рынков я помог ей войти, три крупных объекта они приобрели.

Мироненко: Вы помогали как-то по шахматным связям?

Илюмжинов: Нет, это параллельно. Я являюсь консультантом и членом совета директоров во многих компаниях.

Желнов: Вам за это платят, естественно.

Илюмжинов: Не бесплатно летаешь. Иногда просто помогаю для родины, а иногда есть контракты.

Желнов: Кирсан Николаевич, кто из ТНК-BP просил?

Илюмжинов: Все руководители.

Желнов: Все скопом позвонили.

Илюмжинов: Там был сложный вопрос в азиатской стране, они конкурировали с другой крупной компанией. Меня попросили помочь, потому что перед этим я помог другой российской компании, очень крупной, можно сказать, монополии приобрести актив.

Рузавин: Такое впечатление, что все ваши бизнес-действия лежат вне России. У вас не складывается с бизнесом внутри России?

Илюмжинов: Почему? Например, в Ростовской области. Сейчас готовится документ, может быть, в этом году заложим первый камень. Первый донской сахарный завод. Я там активно участвую, мы привлекаем инвестиции. Ростовская область ― один из крупнейших производителей сахарной свеклы, но так получилось, что на ее территории нет ни одного завода. Я помогаю компании «Первый донской сахарный завод», где я являюсь председателем совета директоров.

Рузавин: Это скорее исключения?

Илюмжинов: Нет, не только. В Сибири помогаю, в Иркутской области, в Бурятии некоторые проекты, в Московской области.

Мироненко: Вы назвали сейчас Ростовскую область. Я читал про крупный проект в Ставропольском крае, по соседству, который анонсировался в 2011 году, даже соглашение вы подписывали. Была такая компания «Вель», которая подписала соглашение с администрацией края о создании некоего агрокластера за 26 миллиардов рублей. Потом я никаких новостей не нашел про это.

Илюмжинов: Я не участвовал в этом проекте активно, я был членом совета директоров в этой компании. Конкретно я на этом направлении не участвовал.

Желнов: Какие у вас отношения с вашим коллегой по Российской шахматной федерации Геннадием Тимченко, который является крупным попечителем и председателем попечительского совета Российской шахматной федерации, помимо увлечения шахматами?

Илюмжинов: Мы благодарны Геннадию Николаевичу за то, что он обратил внимание. У него и хоккей, и шахматы. Несколько лет назад в Женеве с его фондом мы провели один из этапов женского гран-при, где присутствовало руководство Швейцарии, зам генерального секретаря ООН.

Геннадий Николаевич очень активно пропагандирует шахматы в музеях.

Желнов: В Париже.

Илюмжинов: С помощью фонда Геннадия Николаевича в Лувре мы провели шахматный турнир, затем в Русском музее. Более того, в Третьяковской галерее мы провели матч за звание чемпиона мира.

Фонд Геннадия Николаевича поддерживает не только шахматы и искусство, но и направление «детские шахматы».

Желнов: По бизнесу вы как-то пересекались с Тимченко? У вас если не схожие интересы, то масштаб ваших интересов в бизнесе очень обширный, можно запутаться в ваших долях и в компаниях, где они есть. Не было никаких совместных бизнес-дел с ним?

Илюмжинов: С одной из его компаний. Они обратились ко мне, нужны были контакты в арабском мире, с одним из арабских банков в ОАЭ. Я делал эти выходы, участвовал в переговорах, но затем они договорились уже с другим фондом, привлекли азиатский фонд для участия в одном из проектов компании Геннадия Николаевича.

Мироненко: Это понадобилось им, потому что Геннадий Николаевич ― ваш коллега по санкциям? Ему достаточно трудно получить финансирование в западных странах.

Илюмжинов: Трудности есть, да.

Мироненко: Обсуждаете жизнь под санкциями?

Илюмжинов: Во время шахматных мероприятий. Я все время информирую, Геннадий Николаевич все время интересуется, как проходит моя борьба, война с правительством США, потому что это прецедент, первый случай.

Желнов: Какой компании Тимченко вы помогали выйти на арабский рынок?

Илюмжинов: Если они захотят, они скажут.

Желнов: Я так понимаю, вы не подписывали меморандум.

Илюмжинов: Все равно не хотелось бы, потому что там проекты крупные. Я бы не хотел что-то озвучивать. Руководители, представители этой компании знают, потому что вместе летали на переговоры.

Желнов: Я правильно понимаю, что главное ваше качество ― это не столько бизнес-хватка, потому что, судя по тому, что вы рассказываете, вы не бизнесмен. Это скорее роль переговорщика и лоббиста.

Илюмжинов: Это где-то так. Я начинал с бизнеса, в 27 лет уже был первым президентом Российской палаты предпринимателей. Я до сих пор являюсь учредителем как физическое лицо Торгово-промышленной палаты РСФСР, затем и России.

Желнов: Это тоже не бизнес, это учредитель организации.

Илюмжинов: Да, очень много компаний было. Сейчас из-за того, что много поездок, много контактов, бизнес заключается именно в консультации, в определении рынков, договор, чтобы те или иные российские компании были представлены за рубежом. Часто сейчас обращаются ко мне европейские и азиатские компании и фонды, чтобы работать на территории России и бывшего Советского Союза.

Мироненко: Вы все-таки в основном говорите про консультации с вашими зарубежными партнерами. В случае с «Тольяттиазотом» был конфликт между двумя российскими акционерами. Вы как-то могли поспособствовать через свои связи разрешению конфликта? В этом был смысл вашего появления там?

Илюмжинов: Семья Махлаев уже не российская семья, они проживают в США, Великобритании. Так получается, что я знаю и «левых», и «правых». Иногда удается договориться, чтобы люди подписали соглашение. Тогда наступает в компании стабилизация, туда приходят деньги, инвестиции.

Это как и в шахматах. В 1993 году, когда Гарри Каспаров ушел из ФИДЕ, унес шахматную корону и организовал в США параллельную федерацию ― Профессиональную ассоциацию шахматистов, у ФИДЕ не было денег на проведение чемпионатов. Бизнес и инвестиции не идут туда, где нестабильно, поэтому моя задача ― создавать стабильность не только в Международной шахматной федерации, не только в компаниях, но и во многих странах мира, чтобы была стабильность в мире.

Желнов: Я хотел сделать одно уточнение. Я правильно понимаю, что главный ваш капитал ― и, возможно, это то, что вас сближает с вашим добрым товарищем Геннадием Тимченко ― это умение дружить?

Илюмжинов: Когда я был в политике, бизнесе (и шахматах), у меня не было и нет врагов. Может быть, кто-то считает меня врагов, но я за свою жизнь ни с кем не поссорился, не воевал. Я считаю, что всегда можно договориться, места на земле хватит.

Желнов: И за это платят.

Илюмжинов: Если здесь не получается, уходим в другое место.

Конечно, платят. Нужно же летать, договариваться, тратить.

Рузавин: Хотелось бы задать вам вопрос по поводу скандала этого года в Калмыкии, когда весной там проходил турнир и дагестанский борец осквернил, по сути дела, статую Будды. После этого был масштабный скандал, когда местные жители практически штурмом брали место, где проживала дагестанская сборная, поставили его на колени, он извинялся за содеянное. Завершилось это все условным сроком на два года для дагестанского борца летом этого года.

Как вы вообще относитесь к этому конфликту, к реакции местных жителей?

Илюмжинов: Это очень тонкая материя ― межрелигиозные, межнациональные отношения. Я бы посоветовал этому борцу играть в шахматы. Сначала было нужно подумать головой. То действие, которое он делал, потом выставил в интернет… Он должен был ожидать, что это спровоцирует такое недовольство, тем более в храме, который мы построили вместе с жителями республики. Первый Будда, который установлен в 1994 году, я помню, мы привезли этот мрамор с Урала, делали его.

Это не красит его, надо было думать головой.

Козлов: Кирсан Николаевич, вы предстаете степенным лоббистом, переговорщиком, но мы прекрасно помним, как в девяностые годы вы были достаточно ярким пиарщиком. У вас периодически были такие акции, которые сейчас можно назвать троллингом: в 1993 году заходили в белом плаще в Белый дом, когда все пулеметы были направлены друг на друга, на черном лимузине ездили агитировать за себя к чабанам.

Интересна ваша политика с точки зрения последовательности. Если я не ошибаюсь, вы в 1994 году предложили упразднить пост президента республики, говорили про то, что не нужна конституция, может быть, сделать какое-то степное уложение вместо этого. В 1998 году вы неожиданно высказались за то, что нужно побольше независимости взять республике. Напомню, что тогда Следственный комитет даже проверял на сепаратизм. А уже в двухтысячные годы вы опять предложили отказаться от самостоятельности для регионов, говорили о том, что нужно поменьше самостоятельности, полномочия нужно сократить.

Где все-таки последовательность и почему вы так меняли свою позицию, когда были руководителем региона?

Илюмжинов: Все действия просчитаны. Как говорил один известный персонаж, у нас все ходы записаны. Некоторым кажется, что я сиюминутно что-то сказал, на эмоциях. Но прежде, чем что-то заявить, я всегда просчитываю на один, два, три хода вперед.

Почему в 1994 году я заявил это? Можно вспомнить эту историю. Март 1994 года, напряженные отношения на Кавказе. Президент Чеченской республики Дудаев. Тогда еще не было войны, но я почувствовал, что игра в суверенитет ни к чему хорошему не приведет. Поэтому в марте я обратился к народу республики Калмыкия, что нужно упразднить пост президента. В России должен быть один президент, нечего играть в бумажные суверенитеты, так как у нас одна денежная единица, одна граница, одна внешняя политика. Нужно объединяться.

Я сказал: «Если мы не прекратим парад суверенитетов, через полгода российские войска войдут в один из российских городов», что и случилось. В ноябре танки вошли в российский город Грозный.

Почему я в 1998 году выступил с заявлением? Я не говорил, что нужно Россию превращать в конфедерацию. Меня поддержали многие губернаторы, руководители регионов. Мы просили более справедливого бюджетного федерализма. Было несправедливо, когда мы переводим в центр сто рублей, из этих денег частичка достается регионам. Коль в Конституции России записано «Российская Федерация», то федерализм должен присутствовать и в бюджетных отношениях. Я ратовал  за это.

Было заседание в Кремле Совета безопасности, где по этому вопросу докладывал не только я, но и другие руководители министерств. Кстати, та позиция, можно сказать, оказалась верной.

P. S.

Илюмжинов: Еще раз спасибо. Я, Илюмжинов Кирсан Николаевич, президент Международной шахматной федерации, сегодня участвовал в программе Hard Day’s Night. Хотелось бы поблагодарить участников, журналистов за такие хорошие вопросы. Я старался отвечать искренне и откровенно. Большое спасибо за нашу совместную работу.