' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
Кирилл Серебренников о церемонии инаугурации Владимира Путина: «Картинка была жутковатая»
Режиссер Кирилл Серебренников описал свое впечатление от прошедшей 7 мая церемонии инаугурации президента Владимира Путина.
Анна Монгайт: Мы разговаривали довольно долго, сидели на морозе.
Кирилл Серебренников: Долго не разговаривали, потому что было очень холодно.
Монгайт: Там в течение нашего разговора был кульминационный момент, когда Кирилл по моей просьбе обратился к президенту Российской Федерации Дмитрию Анатольевичу Медведеву с каким-то напутствием на год. Я бы хотела сразу предоставить точно такую же возможность Кириллу. Обратитесь, пожалуйста, Кирилл, к нашему нынешнему президенту Владимиру Владимировичу Путину. Что бы Вы хотели ему сказать?
Серебренников: Слушайте, у Вас правительственный канал что ли?
Монгайт: У нас правительственный час сейчас начинается.
Серебренников: У Вас правительственный час? Я ничего не хочу сказать, я, честно говоря, про это не думал, слов у меня для этого нет. Мне очень понравилась картинка инаугурации. Когда въезжает это все в пустую Москву. Опасный монтаж.
Тихон Дзядко: А вот если бы у Вас была возможность, Вы бы как срежиссировали инаугурацию?
Серебренников: Ну как минимум согнал бы через сайт массовка.ру толпы ликующих горожан. Ну потому что эта картинка была жутковатая, те люди, которые это придумали, мне кажется, сделали не очень хорошую услугу.
Дмитрий Казнин: А, кстати, почему не согнали? Тоже ведь любопытно.
Серебренников: Не знаю, откуда я знаю?
Казнин: Но ведь если предположить? На Поклонную собирали тысячи людей.
Серебренников: Ну не хватило денег, я не знаю, не понимаю. Такая Москва после нейтронной бомбы, и без музыки, в полной тишине, в окружении роботов, въезжает машина забронированная. Виды Москвы с высоты, ни одного человека. Ужасно страшно, на самом деле.
Дзядко: А ликующие люди – они символ тоталитарных режимов, какого-нибудь Ким Чен Ира так же приветствуют, поэтому может и решили?
Серебренников: Ну да, поэтому и решили по-другому, но нашли какой-то способ – ну знаете Мордор какой-то, картинка из Гарри Поттера какая-то. Мне это не понравилось.
Монгайт: Вы говорите, Вам не с чем обратиться к Путину, между тем вчера мы видели Вас на Чистых Прудах, и я знаю, что Вы участвуете во всех протестных массовых мероприятиях, Вы выходите вместе с людьми еще с зимы прошлого года, то есть наверняка у Вас есть некоторая позиция, есть с чем обратиться.
Серебренников: Я бы сказал так: я бы сказал, что прошу вспомнить
Владимира Путина, человека, президента избранного про то, что он клялся на Конституции и первый и второй раз быть верным и отстаивать интересы народа. И отстаивать интересы людей. Мне кажется главным, наверное, про что надо помнить, и главное, про что мы все должны думать, и люди по эту сторону Кремлевской стены и люди по другую сторону Кремлевской стены, это все-таки о том, что мы должны сохранить людей, народ и постараться увеличить, улучшить его качество и постараться сделать так, чтобы люди, природа наших людей улучшилась, потому что сейчас ввиду каких-то катастроф с образованием, с культурой, имеем дело со стремительной деградацией общества. Это самое страшное.
Дзядко: А в чем она проявляется?
Серебренников: Это проявляется в качестве людей, в профессиональных качествах, в качествах интеллектуальных, в том количестве ненависти, которое есть в обществе, и в отчаянии и в одиночестве и в том, что общество не способно друг друга услышать, что оно поляризовано, что оно рвется на какую-то кучу маленьких кусков.
Монгайт: Кирилл, да не может быть. Сейчас же время доказывает абсолютно обратное, люди объединяются, они абсолютно тянутся друг к другу, они готовы к общему высказыванию. Наоборот, очарование.
Серебренников: Да, ну вот это прекрасно, не знаю про очарование, знаю, что власть, мне кажется, должна сделать все, чтобы сохранить людей.
Дзядко: А зачем им сохранять людей, если можно проехать по пустым улицам в любой момент, Кирилл?
Серебренников: Вы же просите меня обратиться, я обращаюсь с призывом задуматься о человеке и ощутить ответственность, если уж человек выбрался президентом, ощутить ответственность за каждого человека и ощутить ответственность за каждую человеческую жизнь, и не важно, что этот человек думает про лично Владимира Путина, нравится ли ему Путин или не нравится ему Владимир Путин, по эту сторону он протестного движения или по ту, каждый человек, каждая жизнь человека из России важна и цена. Вот это мне кажется величайшая ценность и если ее отстаивать, если об этом думать, то возможно какие-то вещи будут по другому рассматриваться и какая-то другая оптика возникнет.
Кирилл Серебренников: Долго не разговаривали, потому что было очень холодно.
Монгайт: Там в течение нашего разговора был кульминационный момент, когда Кирилл по моей просьбе обратился к президенту Российской Федерации Дмитрию Анатольевичу Медведеву с каким-то напутствием на год. Я бы хотела сразу предоставить точно такую же возможность Кириллу. Обратитесь, пожалуйста, Кирилл, к нашему нынешнему президенту Владимиру Владимировичу Путину. Что бы Вы хотели ему сказать?
Серебренников: Слушайте, у Вас правительственный канал что ли?
Монгайт: У нас правительственный час сейчас начинается.
Серебренников: У Вас правительственный час? Я ничего не хочу сказать, я, честно говоря, про это не думал, слов у меня для этого нет. Мне очень понравилась картинка инаугурации. Когда въезжает это все в пустую Москву. Опасный монтаж.
Тихон Дзядко: А вот если бы у Вас была возможность, Вы бы как срежиссировали инаугурацию?
Серебренников: Ну как минимум согнал бы через сайт массовка.ру толпы ликующих горожан. Ну потому что эта картинка была жутковатая, те люди, которые это придумали, мне кажется, сделали не очень хорошую услугу.
Дмитрий Казнин: А, кстати, почему не согнали? Тоже ведь любопытно.
Серебренников: Не знаю, откуда я знаю?
Казнин: Но ведь если предположить? На Поклонную собирали тысячи людей.
Серебренников: Ну не хватило денег, я не знаю, не понимаю. Такая Москва после нейтронной бомбы, и без музыки, в полной тишине, в окружении роботов, въезжает машина забронированная. Виды Москвы с высоты, ни одного человека. Ужасно страшно, на самом деле.
Дзядко: А ликующие люди – они символ тоталитарных режимов, какого-нибудь Ким Чен Ира так же приветствуют, поэтому может и решили?
Серебренников: Ну да, поэтому и решили по-другому, но нашли какой-то способ – ну знаете Мордор какой-то, картинка из Гарри Поттера какая-то. Мне это не понравилось.
Монгайт: Вы говорите, Вам не с чем обратиться к Путину, между тем вчера мы видели Вас на Чистых Прудах, и я знаю, что Вы участвуете во всех протестных массовых мероприятиях, Вы выходите вместе с людьми еще с зимы прошлого года, то есть наверняка у Вас есть некоторая позиция, есть с чем обратиться.
Серебренников: Я бы сказал так: я бы сказал, что прошу вспомнить
Владимира Путина, человека, президента избранного про то, что он клялся на Конституции и первый и второй раз быть верным и отстаивать интересы народа. И отстаивать интересы людей. Мне кажется главным, наверное, про что надо помнить, и главное, про что мы все должны думать, и люди по эту сторону Кремлевской стены и люди по другую сторону Кремлевской стены, это все-таки о том, что мы должны сохранить людей, народ и постараться увеличить, улучшить его качество и постараться сделать так, чтобы люди, природа наших людей улучшилась, потому что сейчас ввиду каких-то катастроф с образованием, с культурой, имеем дело со стремительной деградацией общества. Это самое страшное.
Дзядко: А в чем она проявляется?
Серебренников: Это проявляется в качестве людей, в профессиональных качествах, в качествах интеллектуальных, в том количестве ненависти, которое есть в обществе, и в отчаянии и в одиночестве и в том, что общество не способно друг друга услышать, что оно поляризовано, что оно рвется на какую-то кучу маленьких кусков.
Монгайт: Кирилл, да не может быть. Сейчас же время доказывает абсолютно обратное, люди объединяются, они абсолютно тянутся друг к другу, они готовы к общему высказыванию. Наоборот, очарование.
Серебренников: Да, ну вот это прекрасно, не знаю про очарование, знаю, что власть, мне кажется, должна сделать все, чтобы сохранить людей.
Дзядко: А зачем им сохранять людей, если можно проехать по пустым улицам в любой момент, Кирилл?
Серебренников: Вы же просите меня обратиться, я обращаюсь с призывом задуматься о человеке и ощутить ответственность, если уж человек выбрался президентом, ощутить ответственность за каждого человека и ощутить ответственность за каждую человеческую жизнь, и не важно, что этот человек думает про лично Владимира Путина, нравится ли ему Путин или не нравится ему Владимир Путин, по эту сторону он протестного движения или по ту, каждый человек, каждая жизнь человека из России важна и цена. Вот это мне кажется величайшая ценность и если ее отстаивать, если об этом думать, то возможно какие-то вещи будут по другому рассматриваться и какая-то другая оптика возникнет.
