Валерий Федоров: Я думаю, что главная причина — это непонимание, когда нам станет жить лучше. А что значит жить лучше? Это значит: когда начнут расти наши доходы? По данным статистиков, — им, правда, сегодня немногие верят — последние пять лет наши доходы не растут и это людей сильно напрягает и даже, я бы сказал, в каком-то смысле удивляет, потому что острая фаза кризиса у нас закончилась в 16-м году, сейчас мы живем в 19-м. И за эти три года особо лучше жить не стало, хотя кризис позади. Поэтому главная проблема — люди не видят, не верят, что завтра жить станет лучше, чем сегодня. Если бы такая вера была, то многие проблемы, которыми, разумеется, полна наша жизнь, как и жизнь любых людей в любой стране, — они бы воспринимались легче. Если говорить о пенсионной реформе, то она носила символический характер. Она всем показала, что наши расчеты на то, что завтра мы будем больше зарабатывать, у нас будет лучше медицина, лучше образование, лучше социальное обеспечение, жизнь станет в общем, как-то, с одной стороны, гуманнее, с другой стороны, веселее. Эти расчеты и ожидания — они оказались перечеркнуты. Нам показали, что нет: в будущем мы просто будем больше работать за те же деньги. Это, конечно, очень сильно прибавило нам пессимизма. Мы это даже назвали «эффектом „черных очков“, которые наши соотечественники надели тогда и с тех пор не снимают. <...> Кем мы себя видим? Видим ли мы сейчас себя второй Америкой на евразийском пространстве? Вот 20-25 лет назад мы именно так себя и видели. После 99 года, после дефолта, после войны в Югославии — перестали. Видим ли мы себя Европой на евразийском пространстве? Тоже уже не видим — после целого ряда печальных событий. Китаем? Нет, другая цивилизация. Мы себя видим, — мы специально исследовали этот вопрос, — скорее новым изданием СССР, но СССР не сталинского, не ленинского, не хрущевского и не горбачевского, а СССР брежневского, семидесятые годы. Мы привыкли их ругать — что это застой, разложение, но, если вы посмотрите статистику, то увидите, что это ровно то время, когда благосостояние людей росло, когда страх войны отступил (войны были, но они были то, что сейчас называется proxy wars — в Мозамбике, в Анголе. <...> А Афганистан и подрубил Советский Союз, как известно. Семьдесят девятый год — излет брежневской эпохи, когда все ее плюсы стали превращаться в минусы».