Зеленин: "Случай с Ходорковским - это судебное дело"

Дмитрий Зеленин в программе Hard Days' Night так и не решился высказать свое личное отношение к делу Михаила Ходорковского. 

Давлетгильдеев: Господин Прохоров недавно высказался на тему свободы и несвободы и сказал, что, в общем-то, можно было бы господина Ходорковского и господина Лебедева отпустить из тюрьмы. Вы, вас вообще очень много сравнивали с господином Ходорковским и внешне говорили, что вы очень с ним похожи (и мне кажется, действительно так), плюс, начали говорить о вашем сходстве с Ходорковским после того, как вы взяли к себе на работу бывшего пресс-секретаря Ходорковского Жанну Ляпунову, которая с вами, насколько я понимаю, сейчас с вами работает. Это правда?

Зеленин: Ну, конечно. Более того, если можно вспомнить, то Сергей Сергеевич Родионов… Вот банк «Империал» организовал мой одноклассник – Ларионов Андрей. Это было давно. И Родионов Сергей Сергеевич от банка «Менатеп» перешел в банк «Империал». И это можно вспомнить. Только я не помню, какой это год был.

Дзядко: В чем вопрос?

Давлетгильдеев: Но вы считаете, что можно отпустить Ходорковского и Лебедева?

Зеленин: Я считаю, что это вопрос судебной системы. И на самом деле такой прецедентный случай, это, прежде всего, политический случай.

Дзядко: В каком смысле «политический»?

Зеленин: Ну, общеполитический.

Дзядко: Вам кажется, что это «политическое дело»?

Зеленин: Дело в том, что этот случай очень широко на слуху, хотя много есть других казусов, когда людей осуждают за то, что они сделали. Я считаю, что случай с Ходорковским - это, прежде всего, судебное дело.

Дзядко: А вы вообще следили за этим делом?

Зеленин: Нет, не следил.

Дзядко: А с Ходорковским до 2003 года как-то общались?

Зеленин: Да, конечно же. Конечно же общался и знал о его политических проектах, он достаточно активную позицию занимал и его группа в Государственной Думе, и планировала достаточно расширить свое влияние. Да, и общался с ним, в том числе, по бизнес-проектам, но, правда, это большей частью касалось начала 90-х годов.

Кашин: У вас есть личное отношение к его делу? Он должен сидеть или не должен? Просто вы, как болельщик, наблюдатель.

Зеленин: На самом деле, еще раз, в самом начале понятно, как дело развивалось. Но личное мое отношение уже носит, большей частью, и общественный характер. Оно слишком сильно политизировано. И от России, да и вообще по всему миру.

Дзядко: Но это личное отношение в чем заключается? «Вор должен сидеть в тюрьме», как говорит Владимир Путин или «Ходорковский, go home!», как говорят его сторонники?

Зеленин: Если у нас не будет доверия к суду, то мы вообще разорвем наше государство.

Дзядко: Ну, это общие слова.

Зеленин: Поэтому суд и будет решать. Вы хотите, чтобы я высказал свое отношение? Смысла в этом никакого не вижу.

Дзядко: Нам просто интересно.

Давлетгильдеев: Вы же уже не губернатор, вы просто бизнесмен.

Зеленин: Причем здесь губернатор - не губернатор? Живу на этом свете.

Давлетгильдеев: Вам можно.

Зеленин: Вопрос суда. Если суд решит, что надо освободить – я буду рад.

Иванов: А можно тогда вопрос такой в связи с этим, как к предпринимателю, бизнесмену. Ведь, в принципе, то, что вменяется Ходорковскому, может, я не прав, но есть такая распространенная точка зрения, что этим там занимаются тысячи и тысячи бизнесменов. И, собственно, основная претензия к этому делу, она состоит в том, что это, мягко говоря, избирательное судебное преследование. Что, в общем-то, даже если ЮКОС оптимизировал налоги, то он даже, в общем, среди компаний ТОП-20 был, мягко говоря, не одинок.

Зеленин: По этой теме, в общем-то, осуждено большое количество компаний. Достаточно большое, и там не один человек, а много десятков и много сотен. Вы абсолютно правы.

Иванов: Но в списке Forbes только два персонажа.

Зеленин: Другой момент, то, что у нас должна существовать презумпция невиновности. И если мы говорим о том, что эти люди, например, могли совершать подобные действия, то мы не вправе их осуждать. Это дело правоохранительных органов и судебной системы разобраться, нарушал ли этот человек закон. И если он нарушал – да, он должен быть осужден.