Александр Лебедев: Журналисты «Новой газеты» готовы месяц работать без зарплаты

Дзядко: Все наши зрители перед эфиром очень беспокоятся и задавали вопросы, что же случилось с вашими счетами сегодня?

Лебедев: Это какое-то недоразумение. Я думаю, что хотели сказать, что у меня на счетах ничего не осталось, и в этом смысле средства массовой информации, которые я поддерживал все эти годы, должны будут затянуть пояса и как-то вместе со мной пережить этот такой период сложный. А что вообще получилось? В прошлом году нас проверяли где-то в течение 4-х месяцев. Проверка шла в июне месяце, оставив 600 страниц текста, из которого следует, что мы идеальный банк. Понятно, что за 5 месяцев ничего в банке произойти не может: все наши нормативы на месте, все наши кредитные портфели, все наши обычные комиссии, процентные платежи. Как вообще банк зарабатывает? Сидит 900 человек и каждый день занудно, тяжело, это как реально на галерах, зарабатывают вот эти небольшие деньги, которые по итогам квартала выливаются в дивиденды. Я с дивидендов плачу налоги, а со своего единственного счета много лет финансирую «Новую газету». Если кому-то очень хочется, чтобы у меня кончились деньги на «Новую газету», вот он должен делать именно то, что сейчас делает Центральный банк - прислать мне 130 человек. Такой проверки не было в истории Центробанка никогда. Например, Пугачев небезызвестный, который у нас там скрывается или нет за границей, он присвоил в собственном банке - «Межпромбанке» - 2,5 миллиарда долларов. Это официальная информация из газет. А Бородин где-то в районе 5 миллиардов долларов из государственного «Банка Москвы». На двоих 7,5. К одному проверка приходила 16 человек, уже когда банк утонул, а к другому человек 12.

Дзядко: Так уважают, Александр Евгеньевич.

Лебедев: Уважают, с одной стороны, но с другой стороны, нас всех с вами не уважают, поскольку проверка 130 человек по всей стране стоит в день ну, наверное, миллион рублей.

Дзядко: А со счетами вашими что будет? Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты» говорит про…

Лебедев: Чтобы арестовать счета, нам нужно судебное решение, судебный пристав или хотя бы там в рамках уголовного дела какое-то решение. Пока все милиционеры, которые к нам ходят по всей стране, они приходят с какими-то странными бумагами, следов этих бумаг они у нас не оставляют, довольно быстро уходят. Проводят какие-то символические обыски. Это, по-моему, такая…

Лобков: Жесткий диск из компьютера, из главного процессора – это символический обыск?

Лебедев: Ну, изъяли, пожалуйста, ради бога. У нас здание 135 тысяч метров, мы пополам с Роснано сидим, там можно гулять месяц. Если мы вам не покажем, где жесткий диск лежит, вы можете спокойно там располагаться лагерем человек 100 и бродить по нему. Оно правда огромное - с подземными ходами, стоянками, парковками. Мы просто все показываем обычно. Но еще проще нам бумажку прислать. Мы в течение года отвечаем на тысячи запросов правоохранительных органов, на любой отвечаем.

Дзядко: У меня такое ощущение, что по выражению лица Марии Макеевой следует, что как-то…

Лебедев: Тема скучная.

Макеева: Нет, очень интересная, особенно для сотрудников «Новой газеты», которым сегодня сказали, что, может быть, на месяц придется зарплату, так сказать, отложить.

Лебедев: Давайте так: не сказали. Вся эта терминология, которой тут превратно товарищ Сонин пользовался в «Ведомостях», что «Лебедев владеет «Новой газетой». Нельзя владеть коллективом журналистов. Вы смеетесь. Так говорить даже нельзя, особенно для проректора Российской школы экономической.

Дзядко: Это вы сейчас вышибаете слезу практически, Александр Евгеньевич.

Лебедев: Ну, правда. Есть издатели, правильное слово, типа Руперта Мердока, который, наверное, использовал свои газеты. Он сначала в них писал, потом на что-то влиял, потом зарабатывал деньги и сейчас, кстати, у него большие неприятности. Я, как и вы, открываю газету, когда там уже все написано. Если в газете у кого-то ко мне есть вопрос как к эксперту, журналисту, специалисту, доктору экономических наук - я отвечу. Но никогда не буду вмешиваться. У меня такой принцип. В это никто в стране не верит. Поэтому я перепортил со всей бюрократией…

Макеева: То есть, они напрасно беспокоятся и деньги есть, зарплату заплатят?

Лебедев: Вот эти 49%, которые у нас с Михаилом Сергеевичем Горбачевым, и 51% у коллектива - абсолютно символическая история. Я партнер газеты, я дырку закрываю каждый месяц, со своего счета плачу туда деньги. С зарплатами, если у меня не будет зарплаты, значит, вместе будем работать. Мы договорились: без зарплаты месяц, а там посмотрим. Мы объявим послезавтра, что мы будем делать, где мы найдем деньги.

Дзядко: Но на сегодняшний день ситуация какая?

Макеева: Вы договорились с журналистским коллективом?

Лебедев: Не пропадем, мы вместе договорились, не пропадем.

Дзядко: Не пропадем, это no pasarán!, так победим. А конкретно, Александр Евгеньевич?

Лебедев: У нас отношение с газетой такие: вот газета, что считает нужным, то и делает. Вот она считает нужным меня защищать - защищает.

Лобков: Вы сказали, что банк зарабатывает понемножку тяжелым трудом. Вот все эти новости, которые вокруг вашего банка в последние дни аккумулируются, они могут привести к тому, что клиенты у вас побегут, и вам не на ком будет зарабатывать?

Лебедев: Вот в этом-то и задача. С другой стороны, если мы в темноте будем оставлять этих людей, то будет еще хуже, у нас прививки не получится. Они сделают, что захотят снами.

Лобков: Как сейчас обстоят дела, уходят?

Лебедев: Слушайте, я думаю, если бы был план объявить, что я, допустим, Кирова застрелил, как студент Николаев, условно говоря… Допустим, приходишь, говоришь: «Лебедев занимается отмыванием». Почему этого не сказать? Можно же. Не знаю, поверите вы или нет, но если такой был план, то я думаю, придав это огласке, мы этот план поломали. То есть, остается план просто в течение месяцев с помощью такого изнурительного проверочного упражнения, ну, просто вынуждать нас терпеть убытки и сокращать количество сотрудников в банке. Думаю, на 50% мы сократим. А вот в газете пока не будем ничего сокращать.

- Александр Евгеньевич, а может быть все-таки остались какие-то проблемы с тем банком, который вы санировали вот российский…

Лебедев: Эта история у нас в судах, мы же судимся. Мы - единственная организация, которая судится с ФСБ, Центральным банком и полицией. Там предъявлены обвинения бывшим владельцам банка «Российский капитал», насколько я понимаю, та тема исчерпана. Подозрения в отношении меня, что я не вернул деньги в Центральный банк, я их вернул в 2009-м году, через полгода как получил. Это были стабилизационные деньги. Кстати, я единственный банк до сих пор, который стабилизационные деньги вернул. А санированный банк, который восстановил платежеспособность, у меня ЦБ забрал себе, отдал в ВСВ. Насколько я понимаю, та тема закрылась, но для меня не закрылась. Передо мной никто не извинился и я не создал прецедент, что так нельзя делать. Попробуйте предположить, как можно в нашем суде выиграть у ФСБ, Центрального банка и полиции. Я не знаю как. Тем не менее, я дошел до Верховного суда.

Лобков: Может, будучи бывшим разведчиком можно?

Лебедев: Да ну что вы, что это все про разведчика. Это как бывший, допустим, водитель трамвая, секретарь парторганизации или гинеколог советское время. И чего? Какое у меня преимущество, в отличие от вас, Павел?

Лобков: Знаете их изнутри психологию.

Лебедев: Да не знаю я никакой психологии. Вообще, советская разведка она была такой же частью советского общества, как все остальное - это мифотворчество, реально. Я серьезно говорю. Та же парторганизация, тот же профсоюз, тот же идеологический контроль, малая земля и Возрождение - все то же самое. Может быть, там образование какое-то дополнительно, но не более того.

Дзядко: Все-таки мне хотелось бы вернуться на два шага назад - «Новая газета». Вы говорите: «Не пропадем». Конкретно сейчас ситуация какая? Они будут получать зарплату сейчас или нет? Дмитрий Муратов сегодня говорил, что будут задержки.

Лебедев: Я думаю в течение еще нескольких дней мы поймем, дадут ли нам нормально работать. Проверка у нас не пришла в понедельник и вторник после пятничных событий, написали нам сегодня большую телегу, претензию, ДСП (серьезная организация, секретная, Центральный банк. Все у них ДСП или секретно), что мы противодействовали проверке. Имеется в виду, что журналисты хотели поговорить с проверяющими. Они вызвали службу безопасности, приехали 3 огромных автобуса, набитых каким-то…

Лобков: А чья служба безопасности?