Политтехнолог Константин Костин: «Вы что предлагаете — вырастить оппонента Путину в пробирке?»

Константин Николаевич Костин, российский политтехнолог. С 1994-го по 1997-й годы занимал пост начальника управления рекламы банка «Менатеп», был начальником пресс-службы ЗАО «Роспром-ЮКОС». В 2005-м был утвержден на должность заместителя председателя центрального исполнительного комитета партии «Единая Россия». С 2008-го по 2012-й руководил внутриполитическим управлением Кремля в качестве замначальника, а затем и начальника управления. В настоящее время — председатель правления близкого к Кремлю «Фонда развития гражданского общества», советник первого заместителя главы администрации президента Сергея Кириенко.

Таратута: Ну что ж, Константин, все правда?

Костин: Все правда.

Таратута: Давайте приступим к первому вопросу. Я, на самом деле, иронизировала несколько тону по поводу того, какая из ваших регалий главная сегодня, тут сложно сказать, какая главная, вы всегда остаетесь политтехнологом. Вопрос такой: для нас по-прежнему загадка и тайна — что это за группа советников Сергея Кириенко в составе десяти, как я понимаю, человек, известных людей, профессионалов в разных отраслях — есть и политтехнологи, есть руководители и менеджеры, топ-менеджеры, административные средства массовой информации. Вообще, разные-разные люди разных времен: ельцинских, путинских — разные-разные. Скажите, что это за группа советников, чем она занимается?

Костин: Я вот подумал про ельцинские времена — кого? Неужели Александра Анатольевича Ослона?

Таратута: В какой-то мере его можно считать. Ну, в данном случае, там, насколько я понимаю, есть люди от Сергея Зверева до господина Михайлова — много народу. Расскажите, пожалуйста.

Костин: Сергей Михайлов сейчас возглавляет ТАСС вообще-то.

Таратута: Про это я и говорила, про средства массовой информации.

Костин: Я понял. Ну, смотрите, на самом деле у руководителей администрации президента есть институт советников на общественных началах, и, соответственно, каждый, кто таким советником является, в рамках своих компетенций в случае необходимости дает те или иные советы. Вот, собственно, и все. Оказывает содействие руководителю в исполнении его обязанностей.

Таратута: Просто, на самом деле, я не помню — я следила за развитием событий, мы давно с вами знакомы, в разных СМИ общались — я просто не помню, чтобы была такая специально оговоренная, списочно опубликованная группа советников, которые помогают вот непосредственно заместителю главы администрации.

Костин: Смотрите. Когда мы с вами в последний раз встречались на Дожде, я был советником Вячеслава Викторовича Володина, а когда мы с вами встречались, и вы еще работали в газете «Ведомости», я был советником на общественных началах Владислава Юрьевича Суркова. А то, что сейчас какие-то документы утекают, ну, так это произошло. То есть я не могу сказать, что это было официально пресс-службой Кремля опубликовано, просто где-то появилось, потом последовал комментарий.

Таратута: А что это вообще за работа такая? То есть какая перед вами ставится задача? Работа в смысле на общественных началах, я понимаю, что это общественные начала, и, очевидно, труд ваш неоплачиваемый, а просто это некоторое участие в политическом процессе. Хорошо, давайте я упрощу задачу, мы совершенно четко понимаем, по крайней мере, утечки гласят именно о том, что Сергей Кириенко был приглашен на эту позицию — заместителя главы администрации — это очень важная политическая позиция в Кремле, иногда эта позиция...

Костин: И в стране.

Таратута: Да, и в стране. Иногда эта позиция перекрывает главу администрации, так бывает. Ну, случается. Человек, отвечающий за внутреннюю политику. И говорили о том, что Сергей Кириенко, его главной задачей будет — осуществить президентские выборы 2018 года, и он должен их подготовить, провести, и чтоб все было хорошо. Очевидно, и советники, десять человек, вот эта десятка, она нужна, видимо, для исполнения этой задачи?

Костин: Смотрите. Для начала маленькую ремарку: вы правильно сказали, что это люди самых разных знаний, навыков, разного бэкграунда — кто-то уже имеет опыт такого рода работы, консультационный, по сути, а кто-то оказался там впервые среди советников. Безусловно, все задачи, которые стоят перед внутриполитическим блоком Кремля:  безусловно, федеральные выборы, выборы президента — это одна из важнейших задач, те или иные советники к этой работе будут привлекаться, в какой мере — это уже будет решать сам руководитель.

Таратута: Хорошо, давайте определим вашу меру. Чем вы можете помочь господину Кириенко в выборах президента Российской Федерации Владимира Путина?

Костин: Смотрите, вы уже рассказали мою биографию. В принципе, из нее можно достаточно хорошо представить, чем я могу помочь, какие знания, навыки и компетенция у меня есть. Будут ли они востребованы, понадобятся ли они Сергею Владиленовичу — это покажет время, поэтому… Здесь как-то странно, старая русская пословица, знаете: «От работы не отказывайся и на работу не напрашивайся».

Таратута: Вопрос простой на самом деле. Все говорят о том, что уже даже есть установочные цифры, с каким процентом Владимир Владимирович, хорошо бы, чтоб победил на президентских выборах. Давайте будем ссылаться на эти пресловутые утечки, которые попадают в прессу: вот, говорят о 70% как о такой комфортной цифре. Там есть еще какие-то более сложные вычисления, но давайте остановимся на 70-ти.

Костин: Там некоторые издания приводили формулу 70% при 70-процентной явке…

Таратута: Вот-вот, 70 на 70.

Костин: Да. Ну, во-первых, явка эта достаточно высокая, близкой к этой явке был показатель на некоторых выборах, а результат у Путина бывал и больше, поэтому я не думаю, что это вот, знаете, такая вот конструкция, тем более, что надо понимать, что регионы все будут голосовать по-разному, и в России всегда результат федеральных выборов — это сумма результатов регионов. Поэтому, мне кажется, что говорить об этом, как о некоем ориентире, было бы достаточно странно, особенно для тех, кто профессионально анализирует электоральную статистику, изучает текущие настроения и политические предпочтения.

Таратута: То есть вам кажется, что эти цифры нереализуемы?

Костин: Мне кажется, что... Почему эта цифра? Эта цифра может быть и перекрыта. Здесь очень многое зависит от того, как будет развиваться ситуация.

Таратута: А скажите, вот думские выборы, они ведь показали очень важную вещь: что люди на выборы ходят без интереса, то есть не ходят.

Костин: Они не это показали. Они показали на самом деле два обстоятельства. Во-первых, чем выше уровень выборов — на самом деле на явку влияет всегда одинаково только один фактор — это уровень выборов: чем выше уровень выборов, тем выше явка. Это касается России и всех остальных стран, исключений из этого правила не бывает.

Таратута: То есть думские выборы у нас — это низкий уровень выборов?

Костин: Он выше, чем выборы губернаторов, и поэтому все-таки выборы губернаторов — в отдельных территориях явка бывает выше, это связано с традициями и особенностями этих субъектов, но если в целом брать европейскую часть, крупные города…

Таратута: Константин, это понятная история, что выборы губернаторов ниже, чем думские.

Костин: Абсолютно, да.

Таратута: Понятно, что президентские — это самые высокие выборы в нашей стране, выше Путина вообще, как фигуры политической, никого нет.

Костин: Президента. Выборы президента — это выбор судьбы, поэтому явка на эти выборы всегда будет выше, чем на выборы в государственные…

Таратута: Выборы президента — это выбор судьбы.

Костин: Ну, как, собственно, в Германии. Почему там в парламент, выборы в Бундестаг — выбор судьбы? Потому что там решается вопрос не только политического представительства, но по результатам этих выборов, собственно, определяется фигура канцлера федерального. То есть это тоже выбор судьбы.

Таратута: Никаких совершенно препятствий к такой формулировке нет?

Костин: Да. Поэтому я считаю, что…

Таратута: На этой радостной ноте мы сделаем небольшую паузу, уйдем на короткую рекламу и вернемся в студию — обсудим, какая судьба нас ждет.

Костин: Хорошо.

Таратута: Константин, мы остановились с вами на выборе судьбы, на том, что значит, выборы президента — это вовсе не думские выборы, и если на думские выборы никто почти не пришел, то на президентские, вы гарантируете, придут все.

Костин: Значит, я гарантирую, что интерес избирателей к выборам президента будет намного выше, потому что высший уровень выборов — все-таки, про выбор судьбы. Смотрите, шесть лет — огромная часть жизни. Просто если мы даже посмотрим на каждого из нас — что такое шесть лет? Вот шесть лет назад, и что такое следующие шесть лет? Это на самом деле действительно так, почему я и употребил такую фразу. Что касается уровня выборов, ну и плюс ко всему, давайте не будем забывать, что по всему миру появляется такое явление, как «кризис участия» у демократии. Это есть в Америке, это есть в Европе — у старых и у новых демократий, а люди, которые живут в современной коммуникационной среде, им крайне сложно понимать, почему они не могут проголосовать, не выходя из дома, а им надо идти на избирательный участок. И это, безусловно, сказывается, в том числе, на явке — не только в России.

Таратута: Да, я понимаю. Ну то есть вам кажется, что это мировая проблема, люди больше не хотят голосовать, но на самом деле…

Костин: Нет, они хотят голосовать, они хотят это делать в более комфортной, в более естественной среде.

Таратута: Да, но то, как они, собственно, не привыкли, то, как они не захотели голосовать на думских выборах, а все-таки, мы говорим…

Костин: Но на самом деле разница в несколько процентов. Вот было 48% и было бы 51% — 3 процента от общего количества избирателей.

Таратута: И потом, я не могу как-то не поймать ваш аргумент про то, что люди хотят голосовать дома, но у нас, все-таки, не такая интернетизированная страна, и голосовать дома…

Костин: Вы знаете, проникновение интернета — больше 90%, а крупные города — 100%, поэтому, особенно, если мы говорим о молодежи, о такой достаточно большой социальной группе, молодые люди до 25 лет, у них это особенно острое желание. Кстати, очень многие демократии уже с этим экспериментируют: с тем, что голосование происходит через интернет, то есть специальные магнитные ключи со специальной системой идентификации, и даже можно…

Таратута: В Кремле, хочу вам сказать, Константин Костин занимался, в том числе и интернет-технологиями, и прочими полезными вещами.

Костин: И знаете, там что интересно? Там до дня голосования можешь изменить выбор. То есть по интернету люди голосуют целую неделю, и, соответственно, если он передумал, он может переголосовать, то есть его предыдущее голосование аннулируется.

Таратута: Примерно так же у нас проходили выборы в прошлую Государственную Думу, про эту говорить не буду — тут ситуация сложнее, просто с явкой были проблемы. Иронично я сейчас говорю, выборы меняли, кажется, на наших глазах и избиратели, и те, кто помогал им это сделать.

Костин: Ну, что ни разу нигде не было не подтверждено и доказано.

Таратута: Это долгий разговор, мы сейчас можем вернуться экзит-поллам ФОМа. В тот момент я работала в газете «Ведомости» и очень хорошо помню, как они расходились в полтора раза с результатами голосований, и Болотная тому доказательство. Я хочу вернуться все-таки к выборам в президенты. Скажите, как вам кажется, какой у нас будет набор кандидатов? Значит, уже какая-то часть кандидатов заявила о том, что она готова участвовать — как минимум, господин Явлинский и Жириновский. У нас пока остановка за Зюгановым, насколько я поняла, он не то чтобы объявил во всеуслышание, что он не будет участвовать, но, по крайней мере, такой разговор ведется: что он не будет участвовать в этих выборах, а появится какой-то молодой кандидат, который определится на праймериз, видимо, Коммунистической партии, или что-то там у них будет. Как вы себе представляете конфигурацию участников? Что это будет за история?

Костин: Ну, чтобы говорить о коммунистах и вообще о парламентских партиях, надо понимать, что внутри партий нет более популярных у граждан лидеров, чем они.

Таратута: Лидеры?

Костин: Да. Поэтому внутри партии могут быть какие-то еще популярные фигуры, но, если говорить об их известности в масштабе страны, они явно будут проигрывать. Поэтому здесь любые эксперименты, мне кажется, Зюганов прекрасно понимает, что если будет кто-то другой, да и многие в Компартии это понимают, если будет не Зюганов, а какой-то другой лидер, то, соответственно, они могут уступить ЛДПР второе место. А звание главной оппозиционной партии в стране, оно, на самом деле, достаточно дорогого стоит, и тренироваться лучше все-таки не на президентских выборах, знаете, а на думских, региональных, все-таки президентские выборы главные.

Таратута: То есть вы против? Вам кажется, что Зюганов должен пойти на выборы как прежде?

Костин: Мне кажется, что бы сейчас  ни говорилось, могут быть разные политические игры, но, конечно, Зюганов и Коммунистическая партия, ее ядро, ее руководящие органы, они прекрасно понимают, что на выборы должен идти Зюганов в этой ситуации.

Таратута: Знаете, я думаю такую вещь: мне сложно себя представить политтехнологом, который работает на Кремль. Представим себе, что я такой. Я думаю, мне было бы уже даже как-то неловко устраивать выборы, особенно если бы я была Сергеем Кириенко или его советником, человеком, который помнит, как выглядели выборы в то время, когда избирались все, кому не лень, разных уровней. Мне было бы уже как-то неловко повторять одну и ту же конфигурацию из года в год, из выборов в выборы, с совершенно прогнозируемым результатом: все прекрасно понимают, что лидеры парламентских партий действующие никакой конкуренции Путину не составляют, это всего лишь такой аккомпанемент его торжественному вхождению в Кремль снова. Вы не испытываете этого чувства?

Костин: Нет, а что? А какой выход? Вы что предлагаете, вырастить какого-то оппонента в пробирке? Это же достаточно сложно. И я вам хочу сказать тоже, что если мы посмотрим на электоральную статистику и данные всех соцопросов за последние 10 лет, то мы увидим, что наши парламентские партии плюс «Яблоко», они отражают политические предпочтения более чем 85% граждан России.

Таратута: Вы меня спросили: какой у меня выход, хочу я вырастить кого-нибудь в пробирке? Нет, я хочу просто не сажать тех, кто может гипотетически составить реальную конкуренцию.

Костин: Это вы о ком?

Таратута: Это о любом человеке, у которого есть политические амбиции, и если уж у нас с вами диалог, живая беседа.

Костин: Да, у нас, смотрите, помимо амбиций...

Таратута: Как говорил один мой мудрый друг, я все время повторяю эту фразу: демократия не объявляется по щелчку. И действительно, когда нету человека, который может сейчас получить преимущественное количество голосов, представим себе, мы даже говорим не о кандидате Навальном, я сейчас поговорю с вами и об этом, а политически активный персонаж может появиться в ситуации, когда человека не осуждают и не угрожают ему ничем за его политические амбиции, за его политическую деятельность.

Костин: Согласен. Можно вам задать один вопрос?

Таратута: Нет, давайте вы будете отвечать. Я не могу просто всю программу проговорить.

Костин: Я вам отвечу вопросом, но вы аналогию поймете. У вас очень разный журналистский опыт: вы были редактором. Представьте, вы редактор, к вам приходит молодой амбициозный стажер и говорит: «Я хочу стать редактором отдела сразу, я на это хочу претендовать, я хочу с этим маститым журналистом… Вообще давай я буду?». Ты ему говоришь: «Ты стажер, ты как-то себя зарекомендуй». Я говорю, что президентские выборы — это выборы очень высокого уровня, даже когда говорю о кандидатах от парламентских партий, что тренироваться надо на других выборах. Политика — это работа, на которую надо ходить каждый день, надо участвовать в муниципальных выборах, в региональных, потому что общенациональную известность только средствами массовой информации не заработаешь. Уж сколько, казалось бы, Владимира Вольфовича показывают по телевизору или Геннадия Андреевича, но все равно их электоральный потенциал достаточно конкретен и определенен. Он определяется, в том числе, масштабами работы их партий, а не их какими-то личными качествами, и здесь проблема-то ровно в этом.

Таратута: Константин, мы можем с вами пуститься в такой глубокий биографический экскурс каждого кандидата, когда амбиции каждого кандидата были пресечены. Но давайте вернемся к более свежим людям. Вы говорите о том, что никого нельзя вырастить в пробирке. У нас есть человек, который объявил о намерении участвовать в президентских выборах — это Алексей Навальный, который, надо сказать, несмотря на дело, которое против него завели и, по консенсусному мнению как минимум либеральной общественности, это дело политически мотивировано. То есть человека как раз не собираются допускать на выборы, поэтому все время что-то такое происходит, и сейчас произошло все то же самое, ему дали условный срок, тем самым, воспрепятствовали его участию в выборах, правда, не посадили. Это человек, который прошел через московские выборы, куда его выпустили буквально из тюрьмы.

Костин: Это противоречит вашим словам, что его не пускали на выборы.

Таратута: Нет. Опять пустимся в экскурс. Давайте я объясню зрителям: его, по мнению политологов, пустили для того, чтобы господину Собянину жизнь медом не казалась, чтобы он не становился слишком мощной политической фигурой. Отметем это. Собянин — это не Путин. Московские выборы — не президентские. Навального не пускают на президентские выборы. Почему?

Костин: Но я не сказал бы, что его не пускают, потому что есть решение суда, и уж когда принималось первое решение по делу «Кировлеса», вряд ли кто-то имел в виду, даже если предположить какую-то корысть или какой-то расчет, такие далеко идущие планы.

Таратута: А почему бы не предполагать?

Костин: Не знаю, мне так кажется. Вы же спрашиваете мое мнение?

Таратута: Да, конечно.

Костин: Во-вторых, я хочу сказать, что тот самый приговор, который состоялся, он, собственно, и позволил состояться Навальному как политику в Москве, потому что у него сразу появился базовый электорат, потому что помимо электората протестного, который сложился в ходе протестных акций, большое количество людей, которые среагировали именно на это решение, именно на такое решение, и он имел 10% базового электората сходу, что тоже, в общем-то, достаточно много. Не говоря уже о том, что «Единая Россия» дала ему голоса муниципальных депутатов, которые позволили ему, в принципе, кандидатом стать.

Таратута: Все время напоминаете: это мы вам дали, Алексей Навальный, голоса муниципальные. Он помнит про это, да.

Костин: А как Алексею Навальному, допустим, даже если нет каких-то судебных решений, как ему?...

Таратута: Вы сами ввели, собственно, это правило, по которому он должен был собирать голоса муниципальных депутатов, которые подведомственны «Единой России». Поэтому чтобы получить голоса муниципальных депутатов, нужно было отдать эти голоса, подарить.

Костин: Да, но тем не менее.

Таратута: Я просто давайте буду комментировать для зрителей.

Костин: Да, давайте вы будете комментировать. Поэтому сейчас, когда мы говорим, 300 тысяч подписей за него тоже должны собирать будут кто-то, наверное, единороссы, потому что сам он вряд ли это сумеет сделать. То есть понимаете...

Таратута: Пока у него нет даже повода это делать.

Костин: Да, пока у него даже нет повода это делать. Хорошо, поэтому здесь, мне кажется, ситуация во многом очень сильно притянутая за уши: рассматривать — Алексея Навального в контексте президентских выборов.

Таратута: А почему притянута за уши? Алексей Навальный заявил о...

Костин: Еще раз: стажер сразу редактор.

Таратута: Нет, подождите. Почему стажер? Человек, занявший второе место на выборах Москвы с очень убедительным результатом. Вам, как политтехнологу и человеку, участвовавшему в выборах, вы должны были обалдеть от такого результата, «молодец» сказать Алексею Навальному.

Костин: Я ровно это и сказал в эфире телеканала «Life».

Таратута: Именно. «Life», да? И прекрасно, там и сказали.

Костин: Сказал, что этот результат сделал из Алексея Навального политика, но после этого Алексей Навальный не захотел оставаться политиком, он стал блогером опять, он стал борцом с коррупцией, он не стал расширять свою базу.

Таратута: Что значит не стал? Он сказал, у него были выборы мэра Москвы. Что может быть после Москвы? Страна.

Костин: Да. Но до этого была Кострома, где он лично агитировал за партию «Парнас». Мы помним результат партии «Парнас».

Таратута: Всякие бывают ситуации. Бывают удачные выборы, неудачные, неважно. Что сделал не так, с вашей точки зрения, Алексей Навальный? Он принял участие в самых серьезных выборах, которые только можно себе представить — в выборах мэра Москвы. Это достаточный опыт и достаточно убедительный результат. Очевидно, этот результат оказался еще одним элементом программы по недопуску его к выборам. Я сейчас работаю, на самом деле, в абсолютно политтехнологической схеме, как будто все именно так и решается.

Костин: Да. Во-первых, программа по недопуску его на выборы могла быть решена гораздо проще.

Таратута: А как?

Костин: Я глубоко убежден, что если можно было бы ничего этого не делать, а просто посмотреть подписи, которые принес бы Алексей Навальный. Учитывая, что у него нет серьезной партийной структуры, и там они ее пытаются сделать за год, даже года мало, поверьте мне, я партстроительством занимался. Понятно, что подписи будут, в общем-то, в значительной степени, там процент брака будет очень большой, гораздо больше, чем в федеральном законодательстве. Эти подписи могли быть предъявлены общественности, спорить бы с этим было бы невозможно.

Таратута: Кстати, хороший у нас разговор. А зачем так рано его не допустили, как вам кажется?

Костин: Мне не кажется, что его не допустили. Мне кажется, что идет процедура, которая была связана с делом «Кировлеса», вот и все.

Таратута: А вы знаете, что кажется мне? Мне кажется, что ведется дискуссия по этому вопросу.

Костин: Потому что не допустить на выборы, если как политтехнолог политтехнологу, надо сказать, не допустить на выборы можно проще.

Таратута: Да вы что? Политтехнолог политтехнологу, да.

Костин: Я вам рассказал один из бесчисленного количества способов.

Таратута: А вы знаете, тут такая интересная история: говорят, я не знаю, как этому верить, но уже всему можно верить. Говорят, что участие в выборах Алексея Навального действительно обсуждалось едва ли не сотрудниками администрации президента, опять же, были утечки на этот счет, не знаю, верить им или нет, будто бы президент России Владимир Путин даже что-то такое сказал не про Навального, а вообще про то, что клево было бы, может быть, другими словами, чтобы выборы были похожи на выборы, чтобы я все-таки поучаствовал в конкурентных выборах, чтобы люди видели, что я могу победить кого угодно. И все стали думать: как это все устроить, коль скоро есть такой запрос у того человека, который победит. И были даже предложения, чтобы Алексей Навальный был допущен на эти выборы, что будет весело, ярко, по ходу его можно будет как-то придушить немножечко, туда не пустить. Что в этом правда из текста, который я произнесла?

Костин: Я ничего из того, что вы говорили, от сотрудников администрации и от людей, обличенных властью, не слышал. Я это слышал от некоторых экспертов и политических предсказателей, у которых, правда, их предсказания периодически не сбываются, чаще не сбываются, чем сбываются. Мне кажется, это изначально было каким-то образом инспирировано либо Алексеем Навальным, либо сочувствующими, там сочувствующих тоже достаточно много.

Таратута: Где?

Костин: В экспертно-политологической среде.

Таратута: Не то чтобы в администрации или в правительстве? В экспертной среде? Или в администрации тоже кто-то сочувствует?

Костин: Я таких не знаю. Я вам говорю, что я знаю про сочувствующих, которые есть в экспертно-политологическом сообществе, которые рассказывают, что Алексей Навальный — это настоящие выборы, это конкуренция и т.д. Непонятно, почему конкуренция и почему настоящие выборы и в чем вообще идея? Потому что идея с явкой, идея стиля кампании, стиль кампании определяется на самом деле программой кандидата и запросами граждан. Запросов граждан на какое-то серьезное обновление, когда мы говорим о верховной власти, нет, если мы посмотрим все опросы.

Таратута: Нет, подождите, Константин, но это не надо решать. Что значит? Если нет запроса, значит, Алексей Навальный не победит. Что значит? Почему в Кремле должны решать: есть запрос на Алексея Навального или нет? Давайте разберемся, особенно если его пустят в телевизор.

Костин: Я вам сейчас говорю не про то, решать или нет. Мы же сейчас говорим про то, что решается в околополитической тусовке.

Таратута: А я цепляюсь за ваши слова. Вы говорите, что нет запроса. Что значит нет запроса?

Костин: Я вам даю данные социологических исследований, которые публикуются. Поэтому я же эксперт, социологи, они должны отдать данные, а люди типа меня их интерпретируют.

Таратута: Объясните мне все-таки: если Владимир Путин думает, что ему бы хорошо было бы победить в конкурентных выборах, могу представить себе такую историю, может ли он думать или могут ли думать в администрации, что Алексей Навальный — это слишком рискованно для Владимира Путина? Кандидат, про которого вы говорите, что он школу еще не закончил, ПТУ еще не закончил, потом университет или что там еще, но вы же иронично к этому относитесь, вы же так об этом говорите?

Костин: Да.

Таратута: А чего тогда Владимиру Путину бояться? Запроса нет, Навальный ничего не умеет. В чем проблема?

Костин: А зачем же нарушать закон?

Таратута: Отложили «Кировлес».

Костин: Хорошо. Тогда, соответственно, я не толкователь мыслей Путина. У вас на телеканале Дождь есть человек, который истолковывает каждое слово Владимира Владимировича — Станислав Белковский.

Таратута: Вы не такой?

Костин: Да. Потому что я работаю, а он, как он о себе говорит, политтехнолог на пенсии. Поэтому, соответственно, я в данном случае могу работать только с фактами. Я могу работать с теми настроениями, с реальностью, которая существует, политическая реальность. И она немножко отличается от того образа, который есть, и от моделей, в том числе, различных сценарных моделей, которые рисуются в разных головах, потому что моя задача — это выборы, а у тех, кто рассказывает про такие вещи, их задача — какие-то лайки, клики, чтобы они были более востребованы.

Таратута: Давайте без лайков.

Костин: Давайте без лайков.

Таратута: Что напрягает администрацию президента в возможном участии Алексея Навального? Почему бы его не пустить?

Костин: Думаю, ничего. В участии Алексея Навального, как и любого гражданина России, у которого есть пассивное избирательное право, не напрягает.

Таратута: И все же мы будем говорить о том, что он еще не дорос до выборов и прочие-прочие.

Костин: Нет-нет-нет, не дорос — это мое экспертное мнение. Он не может участвовать или может он участвовать. Давайте дождемся всех апелляционных инстанций, давайте дождемся трактовки...

Таратута: Вам кажется, что еще может измениться ситуация?

Костин: Мне кажется, что ситуация измениться не может, там может быть трактовка апелляционных инстанций, не апелляционных инстанций, а Конституционного суда по поводу пассивного избирательного права в связи с этим приговором.

Таратута: И может опять случиться что-то такое, как случилось перед выборами мэра Москвы. Давайте посмотрим на развитие событий. Скажите, а как вам кажется, может ли случиться такое, что на эти выборы не пойдет Владимир Путин?

Костин: Послушайте, вы опять мне задаете вопрос. Владимир Владимирович несколько раз на этот вопрос отвечал. Я в данном случае могу только, зная его, ответить. Он сказал, что все это будет зависеть от его настроения, от контекста, поскольку все, что он хотел доказать и себе, и всем, он уже доказал, это интервью ТАССу, по-моему. Я бы хотел, чтобы Владимир Путин пошел на выборы, потому что я его сторонник, и я считаю, что это...

Таратута: Но ведь он, если не пойдет на выборы, то на выборы вместо него пойдет его сторонник, а значит и ваш сторонник.

Костин: Понимаете, когда мы говорим о выборах президента, здесь помимо все-таки партийной составляющей, есть еще составляющая очень большая личности. Личности, харизмы, доверие человеку, и тут все не так линейно. Я думаю, что никто из людей, которые могли бы быть преемниками, они не смогут, Путин вряд ли передаст им 100% своего рейтинга, что это как-то возможно, потому что даже если мы посмотрим с вами на ситуацию 2007-2008 года, там сценарий, это, во-первых, были выборы, между которыми было очень мало времени, выборы состоялись в декабре. По сути, то, что мы увидели в марте 2008 года, — это было подтверждение ранее сделанного выбора, и там, собственно, Путин, напомню, возглавлял списки «Единой России», это лучший результат партии. Поэтому здесь все-таки мне хотелось бы, потому что мне кажется, что так для страны будет лучше.

Таратута: Понятно. Это его судьба, это ее судьба.

Костин: Нет. Это стабильность, это предсказуемость, это на самом деле инвестиции, это уверенность в завтрашнем дне, это то, что для людей важно. Любое, я, опять же, не знаю, как Владимир Владимирович поступит, но любое, мне кажется, движение в ту или иную сторону, это, в общем-то, скажется негативно и на наших кредитных рейтингах, как это ни смешно, и на нашем бизнесе, это на всем скажется, ну достаточно так, турбулентность появится некоторая.

Таратута: Константин, Владимир Владимирович Путин — это тема бесконечная, а у нас уже кончилось время почти, поэтому я задаю вам последний вопрос, он навеян первым, мне кажется, относительно большим интервью Вячеслава Володина — это бывшего замглавы администрации президента, нынешнего спикера Думы, в котором есть и вы, в смысле упоминание о вас. В частности, когда с ним Андрей Колесников, специальный корреспондент «Коммерсанта» и главный редактор «Пионера», говорил о том, что он заменил Суркова и, собственно, убрал сурковскую команду, он в качестве примера привел вас, в том числе и вас, сказал, что вас он ни на кого не заменял, вы работали, потом сами встали и ушли, а потом продолжили работать во главе, собственно, научного института, аналитической группы, если так можно выразиться.

И это чистая правда. То есть вы действительно ушли из администрации с серьезного поста, но всякое бывает, новая команда, новая метла по-новому метет, но остались внутри политической системы. Как вам это удалось? И опять же, меняется третий человек, хотя вы абсолютный человек из команды Суркова, и всем про это известно, и именно при нем были самые высокие позиции. И теперь вы советник Кириенко. Как вам удается удержаться на плаву?

Костин: Знаете, я не уверен, что Сурков, если вы сейчас ему скажете, подтвердит, что я член новой команды.

Таратута: Вы поссорились?

Костин: Нет, мы не ссорились, но просто, как это, жизненные пути разошлись. Так бывает. Хотя я к Владиславу Юрьевичу отношусь с глубочайшим уважением.

Таратута: Это очень интересная новость для меня, как для прежде политического журналиста.

Костин: Вот видите.

Таратута: Собственно, то, что разошлись ваши пути, и позволило вам, очевидно, работать с Володиным.

Костин: Они разошлись, когда я уже работал с Володиным.

Таратута: Понятно. Не расскажете почему?

Костин: Не расскажу. Знаете, время писать мемуары для меня пока еще не настало. Когда-нибудь расскажу.

Таратута: Может быть, есть какие-то свойства вашего характера или вашего восприятия ситуации, которые позволяют вам работать с каждым из этих руководителей, или, собственно, ответ в том, что вы сказали минутой раньше?

Костин: Что именно?

Таратута: Что вы могли работать с Володиным и с Кириенко, поскольку в некотором смысле уже и не член другой команды?

Костин: Дело в том, что я всегда считал, что я делаю определенную работу, и я в данном случае, когда работаю на заказчика, у меня заказчиком была администрация президента, потому что там могут меняться чиновники, я сказал, что я сторонник Путина, на самом деле политику определяет один человек, реализует политику — да, там возможны замены. Я на самом деле с глубоким уважением отношусь к тем кураторам политического блока, с которыми мне довелось работать, и мне очень нравится работать с Сергеем Владиленовичем Кириенко, и я надеюсь, что какие-то мои профессиональные знания и навыки понадобятся. Но тем не менее я сторонник Путина, и я бы вряд ли бы смог с администрацией другого президента так легко продолжить свои отношения.

Таратута: Ответьте мне на вопрос последний: да или нет. С приходом Кириенко к внутриполитической повестке связывали смену, условно, консервативной повестки на более неконсервативную. Видите ли вы будущее в этом прогнозе и видите ли вы уже его симптомы?

Костин: Вы знаете, каждое такое утверждение справедливо отчасти, потому что я точно вижу системный технократический подход к проблеме, что, мне кажется, в таком органе как администрация президента, хотя понятно, что кураторство внутриполитического блока иногда выходит за границы, как мы с вами говорили, на мой взгляд, крайне важно.