Люси Хокинг: «Настоящая наука гораздо интереснее детективов»

Лобков: Сейчас Люси перевела для детей книжки об астрофизике – для 8-летних мальчиков и девочек, что кажется совершенно невероятным. Когда мне было 8 лет, я, конечно, интересовался строением Вселенной. Но когда я открывал советские журналы вроде «Науки и жизнь», «Техника молодежи», я тут же их закрывал, потому что все это было так сложно. Меня волнует главный вопрос – можно рассказать о сложных вещах просто, доступно, но в то же время не искажая правды, которая бывает иногда очень запутанной.

Добро пожаловать, Люси, на телеканал «Дождь». Он называется Optimistic Channel. Мне интересно: вы всерьез оптимистично относитесь к тому, что маленькие дети будут изучать астрофизику?

Хокинг: Я настроена очень оптимистично. Мне кажется, их это заинтересует, и поэтому я написала серию книг с моим отцом, Стивеном Хокингом. Мы хотели захватить воображение детей, как-то объяснить им невероятное разнообразие, чудесное устройство той вселенной, в которой мы живем.

Лобков: Там все об астрофизике, правильно? Или еще о других науках? Стивен Хокинг концентрировался именно на серьезной науке, на астрофизике для взрослых. А у вас в книге все серьезно или все-таки вы излагаете информацию в популярной манере?

Хокинг: Там все с разных точек зрения. Я как-то просматривал детские научно-фантастические произведения, и поняла, что при всем разнообразии такой литературы авторы редко упоминают те знания о вселенной, которые нам известны. А эти знания куда более странные и увлекательные, чем все, что мы можем придумать. Мне показалось, что надо взять эти факты и сделать их частью приключенческой истории.

Лобков: Представьте, что мне 8 лет – хотелось бы, конечно, оказаться в этом возрасте – как вы можете привлечь мое внимание? У меня голова забита компьютерными играми, фильмами, мультфильмами о вселенной, путешествиях в космосе, об астронавтах, каких-то пришельцах.

Хокинг: Дети сегодня сидят на такой богатой визуальной диете. Вокруг так много разных источников информации, они соперничают за внимание ребенка. Поэтому самое важное – поразить воображение какими-то темами, которые интересуют детей. К счастью, в астрофизике есть такие темы, они сами по себе захватывающие.

Лобков: Ну например?

Хокинг: Черные дыры.

Лобков: Хорошо, объясните мне, что такое черная дыра, но учтите, что мне 8 лет.

Хокинг: Когда звезда подходит к концу своей жизни, когда все ее топливо уже сгорело, она взрывается. Взрыв огромный, очень мощный. И оболочка звезды улетает во вселенную. Если это была достаточно большая звезда, то ее внутреннее ядро коллапсирует и превращается в то, что мы называем черная дыра. Я знаю, что детям очень нравятся черные дыры. Они подходят к моему отцу, Стивену Хокингу, и задают ему вопросы об этих перегоревших звездах. И чаще всего они спрашивают: что будет со мной, если я упаду в черную дыру? Все хотят это знать.

Лобков: И что же произойдет?

Хокинг: Все зависит от ситуации. Если вы приблизитесь к маленькой черной дыре, вас, скорее всего, порвет на спагетти даже до того, как вы туда упадете.

Лобков: То есть силой гравитации?

Хокинг: Точно из-за гравитации, она разорвет вас на кусочки, а вы еще даже близко к черной дыре не подлетите. А если это будет массивная черная дыра, то у вас будет шанс проплыть мимо горизонта событий – так называют границу дыры. И вы, может, даже не заметите ничего, кроме каких-то искажений вокруг. Ну а через некоторое время разница в силе гравитации у вашей головы и ваших ног заставит ваше тело разлететься на куски. Вот, что произойдет, если вы упадете в черную дыру.

Лобков: У вас получилось рассказать мне это за одну минуту. Но книги-то толстые, что там еще есть, какая история?

Хокинг: Мы решили писать об астрофизике через историю о маленьком мальчике по имени Джордж, который переживает сразу целую серию приключений в космосе. Джордж встречает своего соседа, у которого есть супер-компьютер, он называется «Космос». И «Космос» настолько мощный, что может создавать дверь, пройдя через которую вы можете попасть в любую часть известной вселенной. Так что история про Джорджа состоит из его приключений на Земле и его похождений за порогом этой двери в других уголках мира. В книге описано, как он видит что-то, узнает какие-то вещи, потом возвращается на землю с новыми знаниями и применяет их, чтобы решить здесь свои проблемы. В конце он помогает своему другу-ученому, который как раз попадает в черную дыру.

Лобков: Это все мне напоминает книгу – я прочел ее, когда мне было лет 10-12, она называется «Приключения Карика и Вали» - не помню, кто ее написал, это русская книга. Там рассказывается про мальчика и девочку, соседей, которые становятся очень маленькими. Уж не знаю, как, может быть, их такими сделал волшебник. Они уменьшаются до размера в 1 мм и попадают таким образом в микрокосмос - к муравьям в муравейники, в ульи к пчелам, видят клетки растений, как растут корни, наблюдают за инфузориями-туфельками. Я до сих пор все это помню. Может быть, поэтому я стал биологом? По крайней мере, то, что в детстве я прочел эту книгу, глубоко на меня повлияло.

Хокинг: Вы глубоко заглядываете.

Лобков: А вы не рассчитываете на то, что каждый мальчик или девочка, которые прочитают вашу книгу, станут потом изучать физику или астрофизику?

Хокинг: Нет, совсем нет. Нам не хочется подталкивать детей к этому. Идея не в том, что каждый ребенок, прочитавший эту книгу, обязательно должен стать ученым. В какой-то степени это так, потому что человечеству нужны специалисты разных областей. В то же время исследования показывают, что дети, которые сталкиваются с астрофизикой в области, скажем, 10 лет, потом с большей радостью идут в науку, потому что их затягивают такие поразительные темы как черные дыры или поиск внеземной жизни.

Лобков: Знаете, когда я читал книги Стивена Хокинга для взрослых, это было очень трудное занятие. Мне показалось, что это очень трудное чтение.

Хокинг: Да, астрофизика требовательна.

Лобков: Читатель испытывает свое сознание, воображая такие вещи. Между микрочастицами вроде ядра, атома и нашей вселенной – огромные расстояния, а видимый мир – это такая тонкая прослойка между ними, и везде действуют разные законы. Чтобы понять это, чтобы понять, например, квантовую физику, нужно иметь богатый запас знаний, в том числе, обычных познаний в физике – о законах Ньютона, о таких простых вещах как кинетика, механика. А это очень скучно. Например, когда в США и Великобритании дети начинают изучать физику?

Хокинг: В британской системе начального образования есть научные компоненты, так что уже в первых классах школы дети получают какое-то представление о научном познании.

Лобков: А когда, скажем, они узнают о законах Ньютона, об ускорении?

Хокинг: Примерно лет в 8-10.

Лобков: И в это же время вы даете им знания, которые в этих книгах. А там совсем другие законы, они сложнее. Как все это может поместиться в одной голове одновременно?

Хокинг: Я с вами совершенно согласна. Мы уделяли большое внимание этому, пытаясь описывать явления, которые понятны дети. Для нас одной из главных идей было написать книгу, не требующую никаких знаний и дающую понимание основных описываемых принципов. Ну или, по крайней мере, вызывающую желание продолжить изыскания в этой области. Не все поддается упрощению до уровня 8-летних детей.

Лобков: Я прошу прощения, что постоянно напоминаю о событиях в моей жизни, но иначе мне сложно рассказать суть нашим зрителям. Когда мне было 11 лет, я узнал о гравитационной постоянной. Так вот гравитационная константа – одна из основополагающих во вселенной, и мне всегда хотелось узнать, почему эта постоянная равна той или иной цифре, а не другой, почему заряд электрона такой, какой он есть?

Хокинг: Это очень глубокие вопросы. Вы спрашиваете меня, почему законы физики действуют так и не иначе.

Лобков: Но вот константы если изменятся, скажем, на 20%, мир перестанет существовать.

Хокинг: Именно так, и жизнь на Земле, может, никогда бы и не появилась, стоит только цифрам немного измениться.

Лобков: Углерод исчезнет, если поменяется значение магнитного взаимодействия или слабых сил. Это такой вопрос. Когда я задал его своему учителю, он не ответил. Он сказал: все так просто потому, что это так.

Хокинг: Попытка понять, почему законы физики такие, какие они есть – это очень глубокая сфера науки. И астрофизики вроде моего отца работают над ней. Подобные вопросы часто задают дети, потому что их сознание предельно открыто, оно может пытаться проникнуть в суть вещей. И с помощью книги «Джордж и секреты вселенной» мы пытались дать детям возможность начать формулировать ответы.

Лобков: Приведите несколько примеров. Вы упоминали черные дыры, а что еще?

Хокинг: Книга начинается с описания того, как формируются звезды. А это, по сути, ключевые события в появлении и развитии всей нашей вселенной. Так что мы прослеживаем весь жизненный путь звезды, включая формирование солнечных систем вроде нашей и появление планет, рассказываем, как мы появились на земле, а потом о смерти звезды, о ее превращении в черную дыру, о том, происходит ли излучение радиации. Это все в первой книге. Во второй книге мы разбираем то, как человек научился осваивать космическое пространство, о его путешествиях в космос.

Лобков: Вы имеете в виду мысленные эксперименты или пересказываете истории о Юрии Гагарине, Джоне Гленне?

Хокинг: Мы начинаем с настоящего путешествия в космос, и к концу приходим к путешествию в воображении. Мы смотрим на то, каким образом человек исследовал вселенную. Начинаем с пилотируемых экспедиций и заканчиваем беспилотными, рассказываем об оптическом изучении, о том, как мы смогли заглядывать в разные части вселенной, о радиоастрономии – о том, как мы слушаем нашу вселенную. И подводим разговор к теоретической физике, о том, как мы смогли изучать вселенную с помощью нашего разума.

Лобков: Как-то давно один физик или химик сказал: есть вопросы, на которые нельзя ответить в принципе. Например, нельзя узнать химический состав звезды. А через 20 лет появилась спектроскопия, и теперь мы знаем, сколько гелия в солнце, знаем, как эти линии в спектре отражают состав звезд. Вы касаетесь этой темы?

Хокинг: Да, но не строго спектроскопию. Мы рассматриваем серию звезд. В этой книге огромный объем информации.

Лобков: Когда я была маленьким, спрашивал у мамы: а сколько мы будем жить? Раз мир звезд такой хрупкий, они перетекают из одной формы в другую, то нам, видимо, очень повезло, что у нас есть солнце и оно где-то в середине своей жизни.

Хокинг: Нашему солнцу осталось где-то 5 млрд. лет, если вы об этом. Так что время есть, вам хватить этого срока, чтобы закончить свои дела.

Лобков: То есть солнце находится в центре цикла и проходит путь от Белого гиганта к чему?

Хокинг: К Красному гиганту. Оно разрастется и поглотит ближайшие планеты, так что мы все окажемся внутри.

Лобков: И все это проглотит все планеты?

Хокинг: Нет, только планеты земной группы, то есть Меркурий, Венеру, Землю, Марс. Но об этом еще рано думать, время еще есть.

Лобков: Ну и сколько нам осталось?

Хокинг: 5 млрд. лет.

Лобков: Я долгие годы работал как научный журналист, и меня всегда поражало, как много есть паранормальных ответвлений науки вроде астрологии, чтения по ладони, изучения НЛО, внеземной жизни, экстрасенсорики и т.д. Все это становится популярнее и популярнее. И вот парадокс: чем больше развивается науки, тем более сильную страсть люди испытывают к этим паранормальным явлениям. Как это можно объяснить?

Хокинг: Мне тоже кажется, что здесь скрыт парадокс. Мы используем все более сложные устройства и технологии в нашей повседневной жизни, и в то же время наше понимание этих технологий все меньше, и поэтому мы отходим все дальше от науки, хотя нам может показаться наоборот - если мы так часто пользуемся сложными устройствами, то мы, значит, все ближе к технологиям. Это не так, мы понимаем все меньше.

Лобков: Если я попрошу нашего оператора сделать общий план нашей студии, мы увидим огромное количество электронных приборов, которые работают на физических принципах, которые были заложены в середине 20 – начале 21 века. Много ли мы знаем о том, что у них внутри? Что внутри мобильника, скажем?

Хокинг: Можете ли вы разобрать iPad, а потом собрать его снова? Понимаете, о чем я? у нас нет представления о том, чем мы пользуемся, и как эти технологии влияют на нас. Может, именно это заставляет людей обращаться к астрологии, к паранормальным вещам, хотя это звучит парадоксально и невероятно? Люди верят в такие явления, потому что больше не понимают науку.

Лобков: Получается, что паранормальная наука дает простые ответы на сложные вопросы?

Хокинг: Да, и она помогает людям чувствовать себя сильнее. Например, идея о том, что можно изменить мир позитивным мышлением. Такое мышление – это хорошо. Быть радостным, оптимистичным – что тут плохого? Но вы не можете заставить другую реальность возникнуть, просто пожелав этого, хотя многие воспринимают квантовую теорию именно так. И ошибаются.

Лобков: Позвольте мне взглянуть на книги, которые вы принесли. Одна называется «Секреты вселенной», а другая – «Сокровища вселенной». Чем отличаются «Секреты» от «Сокровищ»?

Хокинг: В «Секретах» речь идет о звездах и о черных дырах. Мы знакомимся с Джорджем, узнаем о его жизни, дружбе с Эриком, о тех проблемах, которые стоят перед ними здесь, на Земле. У Джорджа непростая жизнь, друзей у него немного, по крайней мере, в начале книги, в школе его донимают старшие. С этими проблемами он справляется к концу книги. А во второй книге Джордж и его подруга Энни отправляются в путешествие по Солнечной системе. Они ищут сокровища, а точнее, подсказки, которые оставили им в разных частях системы и даже за ее пределами. Эти подсказки помогают им искать жизнь.

Лобков: Я знаю, что Стивен Хокинг начал писать книги об астрофизике, не используя формул, и это была революция, потому что формулы – это основная часть физики.

Хокинг: Издатели сказали ему: чем больше будет уравнений, тем меньше людей станет читать книгу. Так что мой отец пытался написать книги вообще без уравнений.

Лобков: Но в этих книгах, я смотрю, не так много иллюстраций, а ведь дети любят картинки.

Хокинг: Нет, там есть фотографии, есть иллюстрации, еще есть специальные разделы в рамках, где подробнее разъясняется научная точка зрения. Это для детей, которые хотят узнать больше. А еще там есть эссе от известных ученых нашего времени, где говорится, например, о том, насколько далеко можно заглянуть в космос, есть ли там кто-то. Мы нашли этих ученых и попросили написать что-то для детей, хотя никто из них раньше этого не делал.

Лобков: А каков у этих книг тираж в Великобритании и США? Проект оказался успешным?

Хокинг: Да, книги оказались популярны в Британии, их раскупают в США, сейчас их перевели уже на 40 языков, и во многих странах они стали бестселлерами. А в сентябре выйдет третья книга. Мне кажется, она получилась лучше всего. Ее назвали «Джордж и Большой взрыв».

Лобков: И как вы объясняете идею Большого взрыва Джорджу, которому 9 или 11 лет?

Хокинг: Довольно трудно написать приключенческую историю о том, что произошло 13,5 млрд. лет назад. Но мы отправили Джорджа в Большой адронный коллайдер, где ему надо помешать заговору злых ученых, они хотят взорвать…

Лобков: По-моему, эта история в стиле Дэна Брауна.

Хокинг: Нет, совсем другая, к счастью. Джорджу надо помешать злодеям взорвать коллайдер, когда там находятся все ученые физики мира. Есть группа людей, которые не хотят раскрыть секреты ранней вселенной, они планируют остановить великий эксперимент.

Лобков: Если вы не будете добавлять приключений, детективный составляющих в науку, то она будет непонятна ребенку?

Хокинг: Дети очень хорошо воспринимают истории, где есть действующие лица, так устроен их подход к усваиванию информации. Это проявляется, когда они подходят к моему отцу и спрашивают: что случится, если я попаду в черную дыру. Они представляют себя в космических обстоятельствах. Это и подсказало мне, как следует писать книгу. Я поняла, как дети могут ассоциировать себя с абстрактными вещами.

Лобков: То есть идея книги родилась, когда вы услышали эти вопросы?

Хокинг: Да, это случилось на вечере в честь дня рождения моего сына. Некоторые его друзья находились рядом с моим отцом, задавали ему кучу вопросов об астрофизике, но все эти вопросы касались самих детей, того, что произойдет с ними, если они отправятся изучать явления во вселенной.

Лобков: Если они, например, вплотную подойдут к скорости света?

Хокинг: Да, им интересно, что они будут чувствовать. Я подумала: вот как они хотят узнавать эту информацию, вот как они смогут понять ее - если мы опишем ее глазами ребенка, с которым дети могут себя ассоциировать.

Лобков: Можно задам вам пару личных вопросов? Насколько мне известно, Стивен Хокинг, ваш отец, пишет книги очень необычным образом, он ведь парализован и он не говорит.

Хокинг: Он говорит с помощью компьютера. Он болеет так называемой болезнью Лу Герига, и постепенно его мышцы перестают двигаться. У него осталось совсем немного мышц, которыми он способен управлять. Он может подергивать щекой, а на его очках расположен сенсор. Датчик считывает движения щекой и посылает инфракрасный сигнал на компьютер, который находится в кресле отца. Этим лучом он может управлять курсором, выбирать слова на экране, чтобы составлять их в предложения.

Лобков: Это ведь очень-очень медленно. Как много времени он потратил на книгу?

Хокинг: Я провела рядом с ним много времени, работая над книгой. Он мой отец, я знаю его всю жизнь, так что мы можем общаться очень быстро, нам не всегда надо разговаривать для этого, мы можем общаться невербально. Я читаю ему что-то и сразу понимаю, нравится ему это или нет, допустила ли я там какую-то ошибку. Иногда мне надо ждать, чтобы он объяснил мне, почему он против. Так что это медленный процесс, но мы хорошо знаем друг друга, так что нам проще.

Лобков: Прошу прощения за этот вопрос, но ему становится лучше или хуже, ведь болезнь по определению прогрессирует? Или его состояние стабильное, то есть не изменилось за последние 10 лет?

Хокинг: Он находился на своего рода плоту очень долгое время. Иногда ему становилось хуже - недавно, например, после Рождества, его дня Рождения. Ему сейчас больше 70 лет, у него была по-настоящему необычайная карьера, он проделал огромное количество работы, тем более, для человека, который общается с помощью движения щеки. И все же он создал целый пласт важной научной литературы.

Лобков: Получается, своей жизнью он доказывает, чего можно добиться с помощью силы воли?

Хокинг: Да, он воплощение того, на что способна настойчивость.

Лобков: А дети могут оценить это?

Хокинг: Да, дети любят его, тут есть еще кое-что, когда я предложила ему написать книгу для детей, он засомневался и сказал, не знаю, буду ли я им интересен. Но дети, напротив, восхищаются им, и я видела их рядом с отцом - они считают, что он исключительный человек.

Лобков: Они видят его во время публичных лекций?

Хокинг: И на этих лекциях, и во время других его выступлений. Дети видят в нем некий магнетизм, что-то интригующее.

Лобков: А третья книга о Большом взрыве. Сейчас ученые в Адронном коллайдере и в лаборатории в Техасе пытаются найти частицу Бога. Это, возможно, носитель массы, если его найти не удастся, то все эти теории о темной материи окажутся провальными или нет? Может ли вся наука зависеть от одной частицы, от случая? И если эта частица, к тому же, еще не обнаружена.

Хокинг: По большей части, все, что мы описали в книге, скорее всего, не претерпит радикальных изменений в ближайшем будущем, по крайней мере, мы надеемся на это. Но если так произойдет, то мы будем очень воодушевлены. У нас появится совершенно новая точка зрения на науку и нам придется переписывать все эти книги.

Лобков: Сейчас дети перегружены образами: компьютерные игры, пришельцы, истории о мозге, о том, как можно читать мысли, ну, вроде особого мнения Спилберга…

Хокинг: То есть, о том, как можно прочувствовать наши намерения, прочитав содержимое нашего мозга…

Лобков: И все это очень хорошо проиллюстрировано голливудскими студиями. А вы предлагаете детям книгу, где очень много текста. Как вы собираетесь соперничать с источниками образов, которые окружают ребенка?

Хокинг: Это хороший вопрос. Соперничать сложно, как я уже говорила, вокруг детей есть много источников информации, но в то же время их родители, дедушки или бабушки все еще хотят, чтобы дети читали книги, в них скрыт огромный образовательный потенциал. Правда, книгу сейчас можно превратить в телесериал, мы сейчас обсуждаем это с телекомпаниями. Так что, возможно, приключения Джорджа в итоге будут экранизировать.

Лобков: А вы уже продали права на книгу?

Хокинг: Да, и мы работаем над телесериалом.

Лобков: И это появится на каком-нибудь детском канале, вроде Cartoon Channel?

Хокинг: Да, но с серьезным уклоном в область образования. У сериала будет та же цель, что и у книги. Но достигаться она будет другими средствами.

Лобков: Когда вы ребенок, обычно вы хотите или сломать или построить что-то, а здесь речь идет об абстрактным вещах.

Хокинг: Да, поэтому мы и создали персонаж ребенка. Только немногие люди могут понимать абстрактные концепции, некоторые из них становятся астрофизиками.

Лобков: Ну, взять к примеру, теорию суперструн. Мне 44 года и я не могу ее понять, хотя много раз пытался. Даже читая Стивена Хокинга, не могу себе ее представить.

Хокинг: Вот почему мы описываем события в книге глазами ребенка. Вы переживаете какие-то вещи так, как он это делает, и учитесь понимать их вместе с ним. Поэтому нам и понадобился персонаж ребенка, иначе мы бы просто могли написать учебник. Но мы подумали, что так будем веселее, понятнее и полезнее.

Лобков: А вы беседовали с русскими детьми? Ведь вам надо ориентироваться на какую-то фокус-группу, иначе не возможно понять, работает здесь книга или нет.

Хокинг: Я побывала в одной московской школе сегодня и отвечала там на вопросы детей.

Лобков: Это была какая-то специальная школа, с уклоном в физику, например?

Хокинг: Нет, это была обычная государственная школа.

Лобков: Ну и что у вас спрашивали?

Хокинг: О, они задавали мне столько вопросов.

Лобков: Приведите 5 лучших примеров.

Хокинг: Ну, скажем, можно ли попасть через черную дыру в другую вселенную?

Лобков: Ну и как, можно?

Хокинг: Теоретически, да. Есть такой взгляд, что астронавт может пролететь через серную дыру в так называемую червоточину. Но, скорее всего, присутствие астронавта дестабилизирует обстановку. Так что, ответ, наверное, нет. Еще меня дети спрашивали: существует ли, на мой взгляд, жизнь за пределами Земли, как сформировалась наша Солнечная система?

Лобков: Ну и что вы с отцом думаете о внеземной жизни? Раз или два в год в интернет попадают утечки MI-6 о том, что комиссии где-нибудь в Пентагоне или в британском министерстве обороны занимались поиском инопланетян и НЛО, они якобы опрашивали пилотов и составляли записи. И вот недавно появились сведения, что президент Трумэн или Эйзенхауэр разговаривал с инопланетянами. Такие истории появляются постоянно.

Хокинг: Людям нравятся теории заговора, особенно, когда дело касается инопланетян, потому что такие теории очень сложно опровергнуть.

Лобков: И что вы с отцом обычно говорите на этот счет?

Хокинг: Я бы сказала так: постепенно мы все четче понимаем, насколько велика Вселенная и как много еще может быть планет, которые вращаются вокруг своего Солнца. И мы сейчас с легкостью может поверить, что некоторые из этих планет похожи на Землю, на них те же условия возникновения жизни. Так что идея о существовании инопланетной жизни, которая еще лет 20 назад была такой нелепой и сумасшедшей, сейчас не кажется уже такой фантастичной. Мы не знаем, разумная там жизнь или примитивная, не знаем, сможем ли мы как-то установить связь с ними.

Лобков: И еще один вопрос, который вам задавали дети в школе: как родился наш мир?

Хокинг: Как появилась наша Солнечная система и планета Земля? Вы знаете, что Земля появилась из пылевого диска, который вращался вокруг протозвезды нашего молодого солнца?

Лобков: Я помню одну загадку: если существует огромное количество звезд, возможно, даже бесконечное число и они повсюду, на разном расстоянии - от близкого к солнцу до самых далеких, то получается, что небо всегда должно быть ярким. А почему оно не такое? Почему ночью оно темное? Вы знаете, почему небо темное?

Хокинг: Знаете, я совершенно забыла ответ. Я его знала, но он совершенно вылетел из головы.

Лобков: Я тоже знаю, что есть ответ. Но я его не помню. А дети спрашивают вас: а почему небо голубое, а облака белые, а солнце красное, когда поднимается и опускается?

Хокинг: Нет, по большей части они говорят о космических явлениях, которые мы пытались описать. Дети очень любознательные в работе с ними сесть одна по-настоящему интересная деталь: когда предлагаешь им задавать вопросы – поднимается одна-две руки. А потом все втягиваются и уже через несколько минут все тянут руки, у каждого появился вопрос и приходится их уже останавливать. Так что у детей этого возраста есть невероятный энтузиазм и аппетит к такой информации. И книга написана, чтобы у них была возможность осваивать все в дружественной обстановке, без замечаний, вроде – что за глупый вопрос? Чтобы на их вопросы звучали ответы, и чтобы это было весело.

Лобков: Спасибо большое, мне уже 44 года и я понимаю, что не знаю ничего об астрофизике.

Хокинг: Чем старше становимся, тем меньше знаем.

Лобков: Я бы хотел оставить себе эти книги, чтобы изучить их и почувствовать себя опять 8-летним мальчиком, который только начал задаваться вопросами, спрашивать у всех - что такое Вселенная? Спасибо вам и вашему отцу Стивену Хокингу. Надеюсь, эта книга будет популярна здесь так же, как у вас на родине.

Хокинг: Большое спасибо.