«Мы в нижней точке кризиса». Наталья Зубаревич — о том, как спастись регионам, и о новом экономическом указе Путина

Наталья Васильевна, добрый вечер!

Добрый вечер!

Наталья Васильевна, эта сумма, которую Дегтярев привез с собой из Москвы в Хабаровск, миллиард триста миллионов, ― это вообще много или мало?

Сейчас все брошу и порадуюсь. Давайте цифры, чтобы было понятно. За прошлый год Хабаровский край получил 31 миллиард рублей трансфертов, то есть помощи. За январь-май этого года, поскольку уже корона и помогали лучше, ему трансферты по сравнению с январем-маем 2019 года выросли в два раза. Напоминаю, при Фургале! И составили за январь-май 14,5 миллиардов. А только если брать апрель-май, когда всем лопатой подсыпали, только за этот период Хабаровский край получил 9,6 миллиарда. По сравнению с апрелем-маем 2019 года, тогда было 3,4 миллиарда.

Поэтому с цифрами я вас больше мучать не буду. От всех трансфертов, чтобы было понятно, это хорошо если 3%. Но щедроты невиданные, чтоб я так жил! При Фургале добавили, еще раз повторяю, добавили только за апрель-май больше шести миллиардов.

Да-да, это я понял, я уже посчитал в уме. То есть получается, что Хабаровск у нас что, катается как сыр в масле?

Нет, всем субъектам очень сильно добавляли. Огромное же выпадение доходов.

Значит, все субъекты катаются как сыр в масле?

Слушайте, если вы упали и поранились и вам помазали ранку, вы что, как сыр в масле катаетесь? Наверно, все-таки нет. Общее падение собственных доходов, то, что регионы сами зарабатывают, только за апрель-май составило почти 590 миллиардов рублей. Им добавили трансфертов примерно на 280 миллиардов рублей, то есть далеко не все покрыли. Мы понимаем разницу. Самое большое падение собственных доходов имела Москва ― за два месяца 145 миллиардов, следом Ямал ― 43 миллиарда, потом Сахалин с Красноярским краем ― 27, 30, и там же Санкт-Петербург ― 24.

Вот если их выкинуть, потому что им помогали не очень, они, в общем, богатые, то у остальных падение было 260 миллиардов. И его большинству перекрыли федеральными трансфертами. Я сейчас только к вашей программе обсчитала, какой объем падения и сколько добавили. И большинству, половине субъектов федерации перекрыли, полностью компенсировали это падение, даже, что называется, с надбавочкой иногда.

То есть, казалось бы, жаловаться не на что.

Нет, у меня есть вопросы. А почему не перекрыли, почему остаются в минусах, им трансфертов добавили хорошо если на половину падения, а то и меньше? Калужской, Вологодской, Астраханской областям, Нижегородской, Самарской, Оренбургской, Томской, Забайкальскому краю, республике Коми, у которой тяжелейшее падение.

Вопрос. Нет ответа. Кому-то перекрыли, кому-то не добавили. Опять праздник этой непрозрачности проявился в очередной раз и в этой коронавирусной истории.

Скажите, мы понимаем, мы знаем, что у нас большинство регионов дотационные и, соответственно, центр поддерживает их дотациями из федерального бюджета. И вот мы видим, как в Хабаровске люди выходят на улицы с лозунгами, с претензиями к Москве: хватит забирать у нас наше, у нас все забирает Москва. Я так понимаю, что это один из лозунгов, под которыми сейчас происходит протест в Хабаровске. Насколько он оправдан?

Это неправда. На Дальнем Востоке кормовая база, которая забирается, есть на Сахалине и в Якутии, все. Потому что там нефтегазодобыча. В Хабаровском крае, если взять за 100% все налоги, которые собираются на его территории, рассказываю: в 2016 году им оставляли 83%, в 2018-м поменьше, 79%, и в 2019-м 76%, то есть три четверти. То, что у них там Де-Кастри, у них какая-то немножко нефть появилась транзитом и прочая, да, там акцизы пошли немножко в другую сторону.

Три четверти того налогообложения, которое собирается на территории края, остается в нем. В Приморском крае восемьдесят с лишним остается, потому что там нефтью не пахнет никак. А если мы берем страну в целом, то 44% идет в регионы, а 55% с лишним, почти 56% ― в федеральный бюджет. Да, там так, только это не вы, хабаровчане, это Ямал, Ханты-Мансийский и далее по списку нефтяные регионы. Им-то остается всего ничего, основная часть налогов уходит в центральный, федеральный бюджет.

То есть Хабаровскому краю выгодно жить в этой дотационной системе, а не чтобы каждый сам за себя, да?

Нет, у них очень невысокая дотационность. Вообще Приморский и Хабаровский края ― у них уровень дотационности около 20%, в последние годы федералы расщедрились, где-то 23%. Они живут, в общем, на свое более-менее и живут как бы негусто, совсем негусто. Слушайте, они не Чечня и не Камчатка, у которых уровень дотационности 60%, и не Чукотский автономный округ, где дотационность 75%. Юг Дальнего Востока никто особо не балует.

Да, понятно. Скажите, а если в целом посмотреть уже по итогам, собственно, мы выходим из кризиса, кинотеатры открываются, премьер-министр выступает с итогами, президент ставит новые цели указом. Вышли из кризиса.

По итогам этого…

Кто вам это сказал?

Вышли как бы из коронавируса, из эпидемии, хорошо, скажем так, сформулируем.

Вот это правильно. И то под вопросом.

И это под вопросом, да.

Мы сидим в нижней точке кризиса, в нижней, я надеюсь, что дальше хуже не будет. У нас вообще-то за второй квартал черти что и сбоку бантик, и мы ждем начала июля-августа, чтобы посмотреть, начали выползать или нет. Промышленность ― и май, и июнь минус 9,5%. Это что, вышли? Если мы берем…

Нет, я имею в виду, конечно, мы, наоборот, в него залезли, мы просто вышли из эпидемии.

Тогда слова подбирайте.

Хорошо, вышли из эпидемии, залезли в кризис. И вопрос в том, что он означает для регионов сейчас, да.

Он означает для регионов экспортной промышленности очень медленное восстановление и большие проблемы с налогом на прибыль, потому что глобальный спрос упал, а у них основные доходы от экспорта. Для регионов внутреннего спроса, для автопромовских означает очень медленный выход, потому что упали доходы населения и сжался внутренний спрос. Легче пройдут регионы пищевой промышленности, они так и не падали, это юг, скорее всего, европейской части.

А все остальные будут и по доходам бюджета, и по доходам населения вся страна будет выползать очень медленно. И по инвестициям тоже, что бы ни пели в этих национальных проектах. Еще раз напоминаю, что бюджетные инвестиционные деньги ― всего лишь 15% всех инвестиций в стране, а все остальное, собственные средства предприятий и организаций ― это бизнес или заемные кредиты. Нет перспективы, нет ожидания роста спроса ― не будут наращивать инвестиции.

Тот секвестр, который уже Минфин и правительство объявили на 2021–2023 годы, как отразится на этой картине?

Это правильное решение, тут я сомневаться не могу. Первые 5%...

Идут дискуссии об этом, насколько это правильное решение.

Правильное. Гособоронзаказ, но у нас оборонка, конечно, дорогостоящая, но и там занято не настолько много, что 5% снижения гособоронзаказа приведет к какому-то росту безработицы. Вообще-то, когда у них был такой массированный заказ, они в две смены работали. Будут в одну работать.

Второе: неповышение заработной платы госслужащим ― правильное решение, потому что когда вся страна идет вниз, наверно, надо к ней присоединиться. А по субъектам федерации я здесь, честно, диких рисков не вижу, потому что у них провал по доходам такой, что если вы не будете своевременно перечислять трансферты, мало не покажется политически. Зарплаты-то людям надо платить. На 60–66%, 60% среднее, 66% медиана, середина региона, расходы субъектов федерации ― это социальные расходы: образование, здравоохранение, соцзащита, культура и далее по списку. Ну?

На ближайшие годы к какой жизни готовиться российской провинции?

Я бы так сказала: люди все равно будут крутиться и как-то пытаться подрабатывать, что-то на грядках сажать, как угодно. Но никакого быстрого роста не будет, это надо понимать. Поэтому я полагаю, первое ― к жизни экономной, второе ― будьте аккуратны с потребительским кредитованием (и ипотечным тоже), просчитывайте риски, третье ― вкладывайте в детей, это мой вечный клич. Дети вам помогут.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.