«В каждом отделе есть наркотики, их подбрасывают, чтобы усилить обвинение»: адвокат Жеребенков о фабрике наркотических дел и о том, как ее остановить

Владимир, ну вот система попалась на фальсификации 228 статьи. Насколько неожиданно, что она на этом попалась? Ну вот получилось так громко, но насколько это неожиданный такой прецедент?

Нет, поверьте мне, это не неожиданность, поскольку практически каждый год порядка 50 дел по Москве фальсифицируют, то есть официально задерживают этих лиц.

Порядка скольких?

Фальсификация и подброс наркотиков, оружия, это в порядке вещей. То есть, если надо устранить неугодного, либо хотят денег получить от какого-нибудь бизнесмена, чаще всего подкидывают оружие либо наркотические средства.

То есть это то, как система уже привыкла? Вообще всех, конечно, поразила та именно топорность, с которой это было сделано, как будто совершенно не было даже мыслей о том, что могут наступить какие-то последствия.

Вы понимаете, чаще всего так и происходит. Поскольку в объективной реальности этого не происходило, если бы было желание, можно было бы аналогичный случай изобличить и в других конкретных ситуациях. К сожалению, наши суды, наше правосудие редко пытается изобличить своих, как бы сказать, коллег. Поэтому наши суды корпоративны, они в интересах следствия работают, оперативных сотрудников, и чаще всего просто, если видят, что действительно вопиющий случай, наркотики явно подкинуты, либо за отсиженным дают так называемым, либо условное наказание. Но к сожалению, наши суды, они зависимы, корпоративность интересов следствия, суда и оперативных сотрудников очевидна. Поэтому наши суды страдают обвинительным уклоном, и чаще всего у нас масса несправедливых решений, особенно в плане подброса наркотических средств, подброса оружия и других таких криминальных вещей.

А у вас были какие-то такие случаи уже в практике?

Аналогичный случай, сейчас защищаю сотрудников ОВД наркоконтроля Раменское, которые три года назад…

Тоже в Москве?

Московская область, Раменское ОВД. Лица сейчас арестованы, поскольку они тоже подбросили наркотические средства в особо крупном размере. Начальник сказал, ребята, нужны показатели, вперед, кого-то задержать. Ну, подкинули наркотики. Поверьте мне, в каждом практически отделе есть наркотические средства, либо в вещдоках, либо просто прячут. И когда в незначительном количестве задержали человека, чтобы усилить обвинение и получить больше показатели, просто подбрасывают больший вес. Либо просто подбрасывают в карман наркотическое средство, если заказали конкретного бизнесмена, это самый удобный способ, поскольку наши суды, к сожалению, объективно не расследуют. Это в данном конкретном случае, учитывая такой общественный резонанс, стали проверять ДНК, есть ли следы отпечатков пальцев обвиняемого, подозреваемого, есть ли следы ДНК. А в других случаях никто это не проверяет, суды этого не добиваются и не хотят этим заниматься.

Расчет был, что и сейчас будет то же самое, да?

Да-да, аналогично, поскольку это дорогостоящая, в общем-то, экспертиза, чаще всего идут на поводу у оперативных сотрудников.

То есть даже не обязательно, чтобы он дотрагивался до этих пакетиков, об этом вообще никто не думает? Поразительно.

Естественно. Доказательств особо не нужно, нужен сам факт, задержали с наркотическим средством. А суды как считают — попал в поле зрения спецслужб, уже виноват. А если что-то еще обнаружено, вообще замечательно. В данном случае просто общественность вступилась за журналиста, и естественно, обратный резонанс. Доказать-то не проблема, что это подброшено, чаще всего действительно нет ни следов ДНК, ни отпечатков рук, ни потожировых выделений, вообще никаких доказательств нету. И дома ничего толком не обнаруживают, явно, что там подбросили. К сожалению, вот эта практика, она существует.

Если я правильно понимаю, эта статистика широко обсуждается на этой неделе, чуть ли не каждый третий сидит по этой статье в России?

Ну, у нас не каждый третий, но честно признаюсь, очень большое количество людей, которые содержатся за распространение и сбыт наркотических средств. Поверьте мне, одна треть однозначно были заказаны ради показателя либо…

Одна треть из тех, кто сидит по этой статье?

Да-да. Мы прекрасно это знаем, но очень сложно доказать, поскольку суды не хотят вникать в существо дела.

То есть речь идет о тысячах? Десятках тысяч, имеется в виду?

Да-да. Поверьте моей практике глубокой, а я 38 лет в профессии, процентов двадцать абсолютно невиновные люди находятся в наших тюрьмах. К сожалению, система работает на показатели, либо хотят денег заработать. То есть люди коррумпированные, сотрудники милиции, они как считают, мы обеспечиваем вашу безопасность, значит, вы должны платить. А кто не хочет платить, тому подкинут наркотики, либо пистолет, оружие. Это в порядке вещей.

Просто в данном случае был конкретный заказ, а обычно это либо вот «палки» так называемые…

Да, «палочная» система у нас, к сожалению.

Либо вымогательство.

Если на Западе на территории нет преступлений, это замечательно, это прекрасно. А у нас наоборот, нет преступлений, значит, это плохо. В этом году 200 преступлений раскрыто, значит, в следующем году 210 надо раскрыть. Вот они искусственно создают преступность.

Я себя ловлю на том, что когда мою машину останавливают и говорят, мы вам сейчас устроим досмотр, то главное, чего я боюсь, это мне сейчас подбросят. А это просто сразу во мне просыпается этот страх, и я не знаю даже, что делать. Снимать их на видео и так далее? Видимо, такие уже нужны всем инструкции. Изменится ли ситуация сейчас? Вот уже Дума обсуждает смягчение 228 статьи.

Надо не смягчение, поймите, это опять ни к чему не приведет. Надо систему судопроизводства менять, надо делать независимыми суды наши. Чтобы судьи думали о правах и интересах граждан, а не об интересах чиновников, олигархов и интересах силовых структур. А к сожалению, суды заточены на защиту интересов именно силовых структур.

Ну это вы замахнулись, прямо судебную систему поменять.

Поверьте мне, Козак в свое время делал хорошую реформу судебную.

Так мы живем с ее результатами. В ней судьи встроены в вертикаль власти, по сути, так получилось.

Поверьте мне, много очень прекрасных судей, но к сожалению, у нас наказывают за оправдательные решения. За обвинительные никого не наказали, если человека осудили незаконно, потом в последующем оправдали, или дело прекратили, ни один судья ответственности не понесет. А вот за оправдательные решения судей увольняют. Вот надо менять мышление наших руководителей судов. А я бы, честно говоря, посмотрел, у нас наши руководители Верховного суда, Московского городского и многих других работают десятилетиями, с той еще, старой гвардии пришли и у них нет желания во что-то вникать и что-то новое, какие-то демократические преобразования претворять в жизнь в этой системе. К сожалению.

Я так понимаю, они просто по делам работают либо по звонку, либо как придаток к следственной системе.

К сожалению, да. Именно по звонку, именно просто это как бы, знаете, по умозаключению, вот в чем вопрос.

Мы это все знаем, мы это все понимаем, мы так живем. Но на повестке дня стоит другой вопрос, а именно смягчение 228 статьи.

Вот вы обратите внимание, к сожалению, и вы, и я к этому уже спокойно относимся. Ну, я как защитник не отношусь спокойно, я с этим борюсь, а вы уже спокойно. Все окружающие спокойно к этому относятся, что у нас невиновный человек может оказаться под стражей. К сожалению. У меня по роду работы я был в Италии, я был в Испании, в Германии, работал в судах, в смысле общался по миграции с гражданами. И когда я задавал местным адвокатам, ребята, а ваши судьи берут? Они за голову хватались, это там невозможно, там …07.45 другое. Почему мы не можем этого добиться здесь? К этому надо стремиться.

На самом деле те меры, которые будут приняты сейчас, Государственная Дума уже обсуждает, наверняка Владимир Путин что-то скажет во время прямой линии, что да, мы должны посмотреть на правоприменительную практику, разобраться. Какие-то будут посланы сигналы. Это все эффекта иметь не будет?

Поверьте мне, в первую очередь надо менять мышление наших судей, добиваться, чтобы у нас независимое правосудие было. Именно независимое. В случае звонка, в случае какой-то просьбы, в случае непонятного решения должно быть жесточайшее наказание. Вот вы обратите внимание, судья, который вынес домашний арест, при избрании меры пресечения, в обоснование предоставляется подборка документов. Что, судья не мог прочитать между строк и в протоколах допросов, что это фальсификация? Что непонятно, человек не употребляет наркотические средства, у него нет признаков, что он наркотик08.34, нет данных других, что он кому-то сбывал. И у него тут же обнаруживается при нем, причем не проверено надлежащим образом ни ДНК, ни отпечатки пальцев рук, ни дома, нигде нету. И человек при той ситуации, где его задержали в центре, ну объективно невозможно это, заниматься сбытом. Что, судья не мог разобраться? Не захотел. Он проштамповал решение, к счастью, избрал домашний арест, а не заключение под стражу.

Что, я так понимаю, исключение из правил по такого рода статьям обвинения?

В общем-то, благодаря вам, благодаря СМИ, вот этому общественному резонансу, что общественность вступилась за данного журналиста, и это его спасло. Но это прерогатива суда, суд должен был вникать и разбираться, и выяснять, и допросить…

Как я понимаю, у вас сейчас оптимизма по поводу изменения реального правоприменительной практики по этой статье, да и в целом, нет?

Вы поймите, подбрасывание наркотиков, наркотических средств, извините меня, подбрасывание оружия, патронов, других каких-то запретных вещей, оно общая практика, все об этом прекрасно знают. Эта практика идет с двухтысячных, с начала, когда собственность стали менять. Извините меня, 19 лет мы существуем. Что, за 19 лет нельзя было исправить эту проблему? Поймите, столп у нас, это око государево, прокуратура, она что, нет видит? Она подписывает все эти заключения, она на это не смотрит. В этом случае они как-то вступились. Суд, который должен это проверять. То есть у нас шикарная система, есть буферы, которые могут проверить, есть структуры, которые должны разбираться. Но почему-то никто не работает.

Прокуратура поддержала обвинение. Поддерживала почти до конца, до тех пор, пока собственно все не перевернулось.

К сожалению, по другим аналогичным делам, когда у нас людей невиновных привлекают к ответственности, и все это прекрасно понимают, все стыдливо умалчивают, стыдливо отворачиваются. Ну надо так, ну система такая, попал в поле зрения спецслужб, значит, ты виноват, ну не попадай, живи так скромненько. Вот в чем вопрос-то. Отбивают руки, отбивают желание заниматься нормальной созидательной деятельностью, и люди прячутся, надевают на себя темные маски и как бы не хотят ни активностью заниматься, ни системой правосудия и так далее. Люди приходят сейчас после университетов, после училищ МВД, Академии МВД, они уже думают, как деньги зарабатывать, а не как защищать людей и их интересы. Вот это, к сожалению, вот эту психологию надо менять. Поскольку у нас во главе всего этого судопроизводства, деятельности наших оперативных служб — деньги, в первую очередь заработать, а потом уже думать о защите наших прав и интересов.

Спасибо большое.

Фото: ЦОС ФСБ РФ / ТАСС