Четвертый срок: загрузка. . . Каким будет новый цикл Путина, и что станет его главной проблемой

И вторая ошибка ― это то, что людям ничего не говорили, да, кроме смешных вещей, что это всё делается с заботой о пенсионерах.

Пенсии вырастут.

И все деньги будут пущены на рост пенсий, да.

Показывали вот красивых таких пожилых дам из рекламы яблочного сока.

Президент может служить рекламой.

Да.

Он сам уже пенсионного возраста, и он хочет работать.

Пока вроде ничего, да, держится.

И проблема-то не в том, чтобы продавить это решение. Его в 2004 году применительно к тому пакету реформ легко продавили. Проблема в том, что негативно воспринимаемое людьми решение, если людям к тому же не объясняют, почему это нужно, и они не идут на, в общем, негативные для себя вещи сознательно, это рождает конфликты между властью и обществом, и эти конфликты абсолютно неизбежны.

Посмотрите, в каком положении находится президент, да. Много говорилось о том, что он выйдет и скажет: «Нет, всё будет не так плохо. Мы будем менять, но не так быстро, мы будем менять, но не так радикально» и так далее, да? Но те деньги, которые правительство экономит, проводя вот эти изменения, идут под те обязательства, которые президент сначала объявил в своем послании, а потом повторил в майском указе. И если этих денег не будет, то тогда непонятно, за счет чего финансировать все эти национальные проекты, да.

То есть мы имеем три священные коровы, на которых держится наш бюджет: это пенсионные расходы, это социальные обязательства, это военно-промышленные расходы. И, сокращая, скажем, тот доход, который правительство сегодня рассчитало от пенсионной реформы, президент должен тогда говорить: «Будем сокращать расходы на военно-промышленный комплекс», а это тоже миллионы людей, это не только олигархи, не только компании, это миллионы рабочих на всех этих заводах. Или ещё более радикально, чем это происходит сегодня, сокращать социальные обязательства.

Да, в этом смысле это очень простая задача и очень жесткая развилка для президента. Он любит делать широкие красивые жесты, но в данном случае он скорее занимается пиар-поддержкой тех планов, с которыми выступило раньше правительство, чем получает свой собственный какой-то популистский доход от того, что он выглядит спасителем.

И это любопытный момент. Он мне кажется достаточно новым, то есть я на самом деле такое не очень помню. Говорить о том, что вот Путин бросает свой рейтинг, значит, наконец в качестве топлива в продвижении вперед, я всё-таки не решился бы, наверно, это слишком решительно бы звучало. Но движение в эту сторону. По крайней мере, в сторону пересмотра, как мне представляется, отношений между властью и, собственно, народом, того патерналистского контакта, по которому на самом деле мы жили последние сколько?.. Вот все путинские годы. Не так ли?

Это правда. И если мы наблюдаем сегодня существенное падение уровня доверия президенту, и понятно, что это прямое следствие его дистанцирования в ходе обсуждения пенсионной реформы, то вообще хотелось бы, чтобы рейтинг президента пошел бы на более важные, серьезные, конструктивные дела, а не просто на вот разрыв того контракта, о котором вы говорите, да.

То есть одно дело ― сократить те средства, которые правительство тратило на пенсионную систему. И опять-таки это не было никогда и никому подарком, да, с людей удерживались деньги. Другое дело, что правильно адвокат Макаров сказал: «Эти деньги давно растрачены, и поэтому сегодня у нас работающие кормят пенсионеров», да. Но если бы эти деньги шли на какие-то реальные, содержательные, важные экономические программы, которые могли бы обеспечить развитие нашей экономики, это было бы, наверно, не так страшно.

Сегодня есть ощущение, что, действительно, это немножко тришкин кафтан, что правительство таким образом высвобождает деньги, но эффективность расходования этих денег вызывает большие сомнения по тем же самым причинам. При отсутствии широкого публичного и экспертного обсуждения, оценки и корректировки тех планов, с которыми выступает правительство, мы в очередной раз наступим на те же самые грабли.

И непонятно, на алтарь ещё чего, собственно, Путин может ещё дальше продолжать класть… Собственно, а что? Ну, вот сейчас просто повысят возраст в итоге, там что-то подкрутят ещё по ходу, но у меня тоже не поднимается рука назвать это реформой, потому что это, да, изменение вот этого контракта, но это не изменение, не знаю, структуры экономики. Это не структурное изменение.

Это правда. И, к сожалению, та позиция, которую сегодня озвучил президент, скорее наводит на размышления о том, что в этот раз, в отличие от 2005 года, власть намеревается скорее продавливать и жестким давлением обеспечивать реализацию того, что она предлагает, чем сдавать назад и пытаться покупать любовь населения.

Что такое власть, как она сформирована получилась сегодня к этому четвертому сроку, где Путин закрыт, правительство пущено в это… Правительство — это какие эманации, на самом деле, интересов сильных людей, которые окружают Путина, но все это очень закрытая «коробка».

Ну, если говорить об официальном правительстве, оно очевидным образом имеет технический характер, с чем, по-видимому, связано и то, каким образом в спешке это все объявлялось и формировалось. И главная причина, мне кажется, в том, что прошло уже некоторое время после президентских выборов, а вопрос о стратегии президентского срока остается открытым. И на мой взгляд, тот факт, что никаких изменений не было во внешнеполитическом блоке и правительства и администрации президента, и минимальные изменения были во внутриполитическом блоке, связан как раз с тем, что стратегическое решение, как мы будем жить дальше: мы будем выходить постепенно из конфронтации с Западом, это одна история, тогда у нас есть какая-то экономическая стратегия, которую можно принимать, а сегодня ее нет, можно реализовывать. Или если это не получается, и мне кажется, президент сегодня уделяет этому большое внимание, все эти встречи с Трампом и с другими лидерами, на мой взгляд, это попытка как раз договориться о том, может ли Запад идти нам навстречу в случае, если мы какие-то шаги со своей стороны сделаем. И если это не получается, и до конца года это станет уже понятно, тогда мы будем реализовывать совсем другую стратегию — более закрытой экономики, большего подкручивания гаек. И в этом смысле, мне кажется, главный стратегический выбор — как будет проходить следующий президентский срок — он еще пока не сделан, и отсюда вот все заминки с формированием или с сохранением той структуры исполнительной власти, которую мы видим.

Вы объясняете это внешними обстоятельствами, выбором внешнеполитического курса, хотя я лично не вижу от Путина никаких особо уступок Западу. Ну вот он действительно пытается сделать ставку на Трампа, посмотрим, что из этого получится, но это само по себе не уступка вот в этом противостоянии, о котором вы говорите. О внутренних интересах и видении того, как ситуация должна развиваться завтра, а именно транзита власти, если он какой-то предполагается вообще, вот в этой структуре власти сегодняшней, мы хоть как-то можем о ней говорить?

Я думаю, это второе важное стратегическое решение, которое тоже до сих пор пока не объявлено, а именно, каким образом Путин остается у власти, после завершения этого президентского срока. То есть это очевидная трансформация политической системы, которая будет обеспечивать переход власти не от президента Путина к президенту другому, а от Путина-президента к Путину в другом качестве, и это требует очень серьезных изменений институциональных, это нельзя объявить за полгода до завершения президентского срока, потому что для обеспечения этого надо создавать, укреплять новые институты. И вот это, мне кажется, тоже то решение, которое связано напрямую и с внешнеполитическим окружением, и возможностями для страны, и соответственно с внутриполитическим развитием, которое должно быть сделано, но которое пока еще никак не прозвучало.

Вы считаете, что оно на самом деле еще не принято, еще возможны, еще там есть поле для маневра? То есть оно может быть разным.

Оно не объявлено. Может быть, оно и принято, но оно не объявлено, и оно пока не начинает реализовываться.

При том, что Путин много говорил уже о том, что он не собирается менять конституцию, он это еще раз подтверждал. В Кремле, насколько я понимаю, все более-менее исходят из того, что «шеф уходит», что бы это ни значило, и они знают, на самом деле, не больше нашего по этому поводу, естественным образом. Но формирование нового института без изменения конституции — это коту под хвост.

Ну, во-первых, конституция менялась, и менялась в том числе и не по техническим причинам укрупнения регионов. То есть мы видели, пришел Медведев, удлинил срок и так далее.

Да, удлинение срока, это единственная серьезная вещь.

Да, а дальше, президент сегодня, мне кажется, продемонстрировал то, что он легко может отказаться от тех обещаний, которые он повторял много лет, в отношении, скажем, пенсионной системы, и объяснить это каким-то важными сюжетами. Мне кажется, мы должны исходить не из того, что говорит или даже хочет делать тот или иной игрок, в том числе и президент, а мы должны исходить из того, в какой ситуации он сегодня находится. И эта ситуация для Путина, это его ослабление в силу тех разговоров, о которых вы говорите, если он не дает четко понять элитам, а как дальше он будет сохранять власть, какие дальше будут правила и так далее, тогда все начитают искать, кто же будет следующим лидером.

Второе — президент дал очень много обещаний, в том числе в своем майском указе. Эти обещания, мне кажется, абсолютно не реализуемы без выхода из жесткой конфронтации с Западом, почему это не просто вопрос внешней политики, а это вопрос, имеющий ключевой значение для внутренней политики.

Очень интересно, конечно. Мне кажется, что закрытость вот эта, углубляющаяся закрытость власти, где уже сама власть не всегда понимает, что внутри нее происходит, ее вполне высокопоставленные представители, говорит, возможно, о движении к некоторой новой формуле, когда будет какой-то клуб, почти совсем теневой, который будет дергать из-за кулис, при этом не меняя общий фасад власти. Но, возможно, я ошибаюсь, и это не реализуемая картина.