От залоговых аукционов до путинской России: в чем виноват Чубайс и за что его уволили

Владимир Путин уволил Анатолия Чубайса — не столько даже уволил, сколько аккуратно замел его под ковер, как будто его и не было, поставил общественность перед фактом: теперь у «Роснано» новый руководитель.

«Сергей Александрович, Вы знаете, что Вам предлагается возглавить одну из крупнейших наших структур развития — „Роснано“», — обратился президент к Куликову.

Вот она — сила фамилии. Есть у России вечные ценности, национальная идея, раз уж Путин снимает Чубайса с работы, даже не упоминая его по имени. Это подстраховка: есть шанс, что ничего не случится, если громко произнести магическое слово Чубайс, но лучше не рисковать. К коронавирусу у Путина такое же отношение: может быть пронесет, но лучше не выходить на улицу, а если выходить, то всех отправить на карантин. 

На кону в одном случае рейтинг, в другом здоровье — две скрепы, на которых держится Россия, два крыла, на которых она летит в будущее, два коня, несущих ее вперед. Уберите одну подпорку — Россия завалится набок и, скорее всего, уже не поднимется. Вот что может случиться, если сказать Чубайс.

Но теперь угроза миновала: место Чубайса в «Роснано» займет 45-летний выпускник Суворовского училища и МГТУ имени Баумана Сергей Куликов — на протяжении многих лет глава аппарата и правая рука Сергея Чемезова, который в свою очередь работал вместе с Владимиром Путиным в дрезденской резидентуре КГБ и поэтому возглавляет сегодня госкорпорацию «Ростех». Вот что предлагает делать новый глава «Роснано»

Сергей Куликов: Что я сегодня вижу, работая с «Росатомом» прежде всего, что нам очень не хватает развитого математического моделирования свойств материалов для сокращения сроков проектирования и обратного инжиниринга от свойств. 

И тогда — если моделировать — можно будет сократить срок получения наноматериалов с сегодняшних пяти-десяти лет до двух-трех. У меня даже нет оснований сомневаться в искренности намерений нового главы «Роснано»: по этому плану, «Роснано» превратится примерно в наш российский Google, где будут сидеть лучшие программисты и специалисты по искусственному интеллекту в мире. Возможно, эти планы даже не противоречат, например, совпавшему с отставкой Чубайса анонсу, что «Ростех» выкупает доли «Роснано» в заводах по сжиганию мусора в Казани и Подмосковье — за 7,5 миллиарда рублей, причем в этом году проект получил 110 миллиарда от ВЭБа и Газпромбанка. Теоретически возможно и то и другое, но что вам кажется более вероятным — что будет совершен прорыв в области математического моделирования, или что будут освоены 110 миллиардов рублей?

Так или иначе, естественная ротация, как про отставку Чубайса говорят в Кремле, укладывается в не менее естественный тренд: все активы, получающие бюджетное или опосредованно бюджетное финансирование, переходят под контроль бизнесменов, которые еще лет 30-40 назад хорошо зарекомендовали себя перед Владимиром Путиным. «Поздний Путин или Россия пяти семей» — так, возможно, назовут эту главу в учебниках еще через 40 лет. 

Но вернемся к Анатолию Чубайсу, чью фамилию Путину произнести едва ли не так же трудно, как фамилию Навальный, хотя и очевидно по другим причинам. Почему прошло уже больше 20 лет с тех пор, как Чубайс последний раз работал в правительстве, а его отставка сегодня, с одной стороны, напоминает, кто же во всем виноват (а то вдруг забыли), а с другой стороны, превращается в символ конца эпохи. Один из ответов предлагает политолог Кирилл Рогов.

Политолог Кирилл Рогов: У инфантильных неудачников есть такая проблема — им нужен объект ненависти для проекции и вынесения вовне своих фрустраций. Российское общество избрало Чубайса таким объектом, потому что он был ярок, силен, непреклонен и организационно достаточно эффективен. Он придавал общим надеждам вид отчаянной самоуверенности, и когда они не оправдались, то на этой самоуверенности и сфокусировалась общественная фрустрация. Именно она была воспринята как Обман с большой буквы.

Это очевидно так, и ключевые слова тут — самоуверенность. Архитектор российской приватизации (от ваучерной до залоговых аукционов), как минимум один из архитекторов, наряду с Березовским, победы Ельцина в 1996 году. В общем, в 90-х, когда творилась история России, так получилось, что именно подпись — в широком смысле — Чубайса стоит под многими ключевыми решениями, сформировавшими Россию в том виде, в каком она досталась Путину. И не случайно именно ему, потому что, как известно, в большой степени благодаря ему Путин получил работу в Кремле после поражения Собчака на выборах в 1996 году и потом стал делать стремительную карьеру. 

Чубайс всегда под перекрестным огнем: для коммунистов он либерал, для либералов он большевик, для демократов он дирижист, и так далее. У него нет партии и для него нет партии, не случайно он приостанавливает членство в партии Гайдара «Демократический выбор России», кажется, в начале 1995 года, во время первой войны в Чечне, зато остается в правительстве. Ему не на что опереться кроме как на рычаги власти и на свою знаменитую самоуверенность.

Самоуверенность — его политический ресурс с самого начала, с поздней осени 1991 года, когда формировалось первое ельцинское правительство. Вот как вспоминает это Егор Гайдар.

Цитата из книги «Дни поражений и побед» политического деятеля, экономиста Егора Гайдара: Когда поздно вечером в Архангельском я сказал ему, что хочу его видеть во главе Госкомимущества, иначе говоря — чтобы он взял на себя ответственность за разработку и реализацию программы приватизации, обычно невозмутимый Толя тяжело вздохнул и спросил меня, понимаю ли я, что он станет человеком, которого будут всю жизнь обвинять в распродаже России.

Это ноябрь 1991 года, участникам этого разговора по 35-36 лет. Причем сама программа ваучерной приватизации, о которой идет речь, скоро станет результатом сложнейших политических компромиссов — между правительством Гайдара, трудовыми коллективами и красными директорами и в обход Верховного совета, который уже вел войну и с Ельциным, и с Гайдаром. 

Чубайс был в самом начале пути, когда он с Гайдаром приехали к Немцову в Нижний Новгород на первые в российской истории аукционы магазинов, кафе и парикмахерских, на старте так называемой малой приватизации. Это заря реформ, романтический момент, апрель 1992 года, четвертый месяц, как отпущены цены, и напряжение уже зреет, хасбулатовский съезд народных депутатов уже готов объявить войну Гайдару и им с Чубайсом нужно показать успех, работающую приватизацию. К малой приватизации кстати претензий потом и не было — а на нет и суда нет, то есть этот факт просто испарился из нашей памяти.

Анатолий Чубайс на первом в России аукционе по продаже госсобственности (1992 год): Вы знаете, по-моему, блестяще! Я считаю, что все то, что сегодня произошло здесь — это прекрасный пример того, что реально можно сделать. Вот я смотрю на цены, которые получились, я смотрю на масштаб доходов, которые аукцион даст в местный бюджет, и вспоминаю жалобы, претензии очень многих городских и областных руководителей на то, что бюджет с дырами, на то, что на социальную защиту средств нету, на то, что положение тяжелое. Вот реальный источник! 

Тогда же, в начале 1992 года Гайдар, начиная путь реформ, был готов к тому, что ему придется уйти — не сразу а примерно через два года, когда уже будут стабилизированы финансы и остановлена инфляция, все, хирургическая операция над экономикой прошла успешно, на смену его кабинету придет другой — тот, что будет уже заниматься приятными делами: снижением налогов, привлечением инвестиций и так далее, то есть экономическим ростом.

Но этим планам не суждено сбыться — инфляцию остановить не удастся, Центральный банк будет продолжать печатать деньги вплоть до знаменитого черного вторника осенью 1994 года, а Гайдар просидит у руля не два года, а один. Он уйдет, а Чубайс останется, концентрируя на себе общественное негодование на каждом следующем повороте — чем дальше, тем больше во всем виноват Чубайс.

Вообще-то приватизация по природе своей конечна: передали собственность в частные руки, по крайней мере, некую ее критическую массу, и все, она частная. Это идеологический проект с самого начала — по замыслу, появление частного собственника делает реформы необратимыми и ведет к окончательной победе капитализма в России, и это важнее, чем справедливость, которой в раздаче собственности добиться все равно невозможно, потому что не бывает справедливых приватизаций. Милосердие — поповское слово, как говорил Глеб Жеглов.

Анатолий Чубайс: Мы начали с малой приватизации: магазины, рестораны, кафе. Пробивали это три-четыре месяца в 1992 году с громадным трудом и боями — пошло. И я ясно понимал, что магазины — это одно, а промышленность — это другое. Было очевидно, что для настоящего уничтожения коммунизма ничего более смертельного, чем частная собственность в большом производстве не существует. А именно это и было нашей задачей.

Сломать хребет коммунизму, нанести ему последний смертельный удар — именно в этом будет заключаться политический смысл залоговых аукционов 1995-1996 годов. Причем сломать хребет коммунизму не только институционально, раздав государственные нефтяные и металлургические компании конкретным людям, но и на практике — залоговые аукционы, как известно, станут залогом, простите за каламбур, победы Ельцина над Зюгановым в 1996 году.

Залоговые аукционы тоже были компромиссом, можно даже сказать сговором, то есть прямой противоположностью открытой конкуренции, на которой, по идее, должен быть построен капитализм. Это правда, это очевидно, но это был сговор не между Ельциным и Чубайсом или Чубайсом и банкирами — в этот сговор был вовлечен целый веер политических интересов и множество сторон, включая, например, и директоров этих предприятий, и тогдашнего консервативного антирыночного вице-премьера Олега Сосковца, который, как известно, первый одобрил идею Владимира Потанина, просто потому что та же нефтянка висела на плечах государства мертвым грузом и не платила налоги, а он, Сосковец, должен был платить зарплаты простым нефтяникам. Вот что говорил про залоговые аукционы экономист и бывший зампред Центробанка Сергей Алексашенко.

Сергей Алексашенко: Я не хочу их защищать, вижу в них кучу проблем, они на самом деле, сделали, как Путин. Написали для себя правила залогового аукциона, которые потом выполнили, написали законодательство под себя, по этому аукциону придраться к тому, что залоговые аукционы были какими-то незаконными с нарушением чего-то — невозможно. Они были проведены по тем процедурам, которые они сами для себя написали. Вопрос: было ли в тот момент лучшее решение? С моей точки зрения, не было.

Не было, по видимому, других денег, которые можно было получить за эти нефтяные вышки, не было других желающих, не было, возможно, другого способа, кроме как семи-восьми крупным бизнесменам разыграть эти активы между собой. И не было политических партий, которые могли бы на себя взять груз ответственности и легитимировать решения исторического значения. Едва ли не единственной политической силой, политическим институтом в обход которого был заключен сговор с залоговыми аукционами, стал российский парламент. История это коридор возможностей — Чубайс просто шел по этому коридору и самоуверенно не оглядывался назад: недоговороспособный парламент? Тогда давай, до свидания.

За это Чубайс получил прозвище большевик — потому что он идет напролом и пренебрегает издержками. Олигархи говорили большевик, Ельцин говорил большевик, Путин говорил большевик. Но разве Чубайс виноват в том, что отношения между законодательной и исполнительной властью в России развивались по модели игры с нулевой суммой — с января 1992 года и буквально до той минуты, пока эта самая исполнительная власть просто не подчинила себе парламент? Разве Чубайс виноват в том, что уже на следующем шаге все та же исполнительная власть цинично вспомнила про залоговые аукционы — только для того, чтобы перевести право частной собственности в условную модальность, отобрать нефтяные вышки у нелояльного олигарха, посадить его в тюрьму и начать передел ресурсов — в пользу тех, с кем Путин дружил в резидентуре КГБ в Дрездене или потом в Петербурге. Передел, органичной частью которого спустя десятилетия станет сегодняшняя отставка самого Чубайса.

Владимир Путин на встрече с элитой бизнеса в Кремле (2003 год): Это госкомпания, которой нужно увеличить свои запасы, которой запасов как бы не хватает, а некоторые другие нефтяные компании, как, например, компания «ЮКОС», имеет сверхзапасы. Как она их получила? Это вопрос в плане обсуждаемой сегодня нами темы.

Впрочем, в том, что в России победил авторитаризм, плавно мутировавший в царизм в его худшем виде, при котором Россия превратилась в страну изгоя похлеще, чем на своем излете был Советский Союз, тоже винят Чубайса: сначала он лично переизбрал на второй срок Ельцина, победив по дороге Коржакова, Барсукова и их духовного отца господина Сосковца, а затем помог Путину обустроиться в Москве и в конечном итоге взять власть.

Чисто технически это так и есть. Но победа Ельцина в 1996 году для Чубайса была действительно делом чести — к январю 1996 года он слишком много сил уже вложил в борьбу с коммунистами, чтобы вот так просто взять и умыть руки. Когда в феврале 1996 года на фоне трех-шестипроцентного рейтинга Ельцина Чубайс зачитывал иностранным инвесторам в Давосе программу КПРФ, чтобы они не верили в Зюганова с человеческим лицом, Чубайс, во-первых, в этот момент был никем — Ельцин его только что уволил: как раз тогда родилось знаменитое «во всем виноват Чубайс», а во-вторых, он просто еще не знал, что Березовский и Гусинский сейчас позовут его возглавить предвыборный штаб и ковать ельцинскую победу. Это в чистом виде был крик души. Либо побеждает Зюганов и все, конец, либо побеждает демократия, следовательно поражение Зюганова это победа демократии — так думал далеко не только один Чубайс, просто он опять пошел первым, одним из первых по этому длинному коридору, и опять не оглядываясь назад.

И уже довольно скоро в этом же туннеле те же люди, и среди них Чубайс, разглядели Владимира Путина — чтобы тот помог им снова отстоять единственно верный и единственно возможный выбор России.

Бизнесмен Олег Сысуев: В период, когда встал вопрос о назначении руководителя ФСБ, Чубайс активно лоббировал Путина на эту должность. И я сказал: почему? Я тогда задал вопрос Чубайсу, я не знал Путина. Он наш человек, сказал Анатолий Борисович. 

У верблюда два горба, потому что жизнь борьба. Кто виноват в том, что к августу 1999 года у Кремля не осталось кандидата, кроме Владимира Путина? Чубайс, как известно, боролся за Сергея Степашина, но только потому что у Степашина был политический бэкграунд, а у Путина не было никакого, и Чубайс не верил, что можно избрать президентом человека, которого половина страны, а то и больше просто не узнает в лицо. 

Но поддерживал Чубайс Путина, в целом, в той же логике, в которой он проводил приватизацию и выбирал Ельцина в президенты. Эта логика очевидна на поле боя и в пылу битвы, но плохо понятна издалека и тем более через 20 лет: если наш — значит, демократ, в 1999 году уже правильнее будет сказать прогрессист, — и это подтверждала вся история 90-х. Путин — наш человек, а мы сжав зубы и кулаки движемся по этому коридору только вперед.

В конце концов, реформы первого Путинского срока (2000-2001-е годы): плоская шкала НФДЛ, собственность на землю, наконец, бездефицитный бюджет, — это тот план, который Гайдар писал еще для кабинета Чубайса и Немцова 1997 года, просто тогда его невозможно было провести через парламент, то есть смотри пункт первый. Опять-таки, Чубайс и Немцов тоже боролись с олигархами, но кто из них знал в 1999 году, куда эта борьба приведет уже через два три года? Вот что Чубайс будет говорить в октябре 2003-го, через несколько дней после ареста Ходорковского.

Анатолий Чубайс: В том, что произошло в течение этих дней, рассматриваются серьезные признаки изменения курса. И это не мелкие штрихи. Я говорю о признаках пересмотра курса — они очевидны. Не очевидно — достаточно ли этих признаков для того, чтобы констатировать пересмотр курса. Вот это еще пока в развилке остается.

Когда Владимир Путин прошел эту развилку политического курса и прошел ли вообще, Чубайс публично с тех пор никогда уточнять не будет. Это снова компромисс, если угодно, но на этот раз уже не Чубайс диктует правила игры и параметры сделки. В коридоре, куда теперь уже вслед за Путиным шла Россия, уже нельзя было повернуть ни назад ни вбок, даже если бы захотелось. Чубайс искренне ненавидел советскую власть и ломал хребет коммунизму до последней косточки, но не он чертил маршрут этого бесконечного коридора. В одном из интервью уже на посту председателя «Роснано» он говорит, за что он ненавидит советскую власть. И это чувство не разделить невозможно.

Анатолий Чубайс: Сутью власти и всей советской жизни было продвижение вранья, серости, пошлости, лицемерия и остановка лучшего, индивидуального, яркого, свободного — при том, что на словах все, разумеется, было диаметрально противоположным.

Сам Чубайс, скорее всего, откажется признавать в этих словах очень точное описание окружающей нас действительности. Проект, который Ельцин, Гайдар и Чубайс начинали осенью-зимой 1992 года, потерпел неудачу, и выражением этой неудачи как раз и является том числе тот факт, что спустя 20 с лишним лет Чубайс по-прежнему во всем виноват, а Путин даже не упоминает его по имени, освобождая его от должности.

В прессе уже пишут, что Чубайс, возможно, станет спецпредставителем государства по борьбе с изменением климата, и в этом есть горькая ирония исторического момента: Чубайс уже пробовал изменить суровый российский климат. И ничего не вышло.

Фото на превью: TASS