Спецоперация «Забвение»: как Навальный пошел по этапу и перешел на новый уровень борьбы с Путиным

Алексей Навальный этапирован из «Матросской Тишины». Адвокат пришел к нему в СИЗО, а ему говорят — убыл. Куда неизвестно. Не знали адвокаты, не знали родственники, не знали правозащитники из наблюдательной комиссии. Просто Навального нет, и все. Источники агентства ТАСС говорят только про обязательный 15-дневный карантин, и не называют колонию — то есть это сознательная политика. Глава ФСИН Калашников подтверждает, увезли, обещает, что Навальному ничего не угрожает, но куда этапировали, тоже не говорит. Далеко Навального везти нельзя, запрещает закон, и правозащитники называют как наиболее вероятную колонию №2 в Покрове Владимирской области, где отбывал срок активист Константин Котов, известную своим жестким уставом, сообщениями о пытках заключенных, голодовками и акциями протеста.

«Владимир, вот увидите, будет Владимир, — настаивает наш источник во ФСИН. — Там уже все подготовлено. Будет сидеть в строгости. Там ни мобильников, ни запрещенной Верховным судом субкультуры АУЕ нет. Живут люди там четко по Правилам внутреннего распорядка. Между тем строгость, как считают эксперты, во Владимирской области граничит с жестокостью и даже нарушением закона. Так, осужденные жаловались, что их обращения в разные инстанции из колонии не выходят, адвокатов к ним не пускают и т.д. И это, скажем так, цветочки», — сообщила журналистам член Общественной наблюдательной комиссии Ева Меркачева.

Буквально в последний момент появились слухи, что Навальный этапирован в Коломну. Но пока это не подтверждено, главный вопрос к Кремлю все тот же: а где Навальный? Точнее, не к Кремлю, а ФСБ, но в отличие от Владимира Путина у ФСБ даже пресс-секретаря нет — куда звонить, непонятно.

Так или иначе, начинается новая фаза политической операции «Навальный. Забвение». Команде Навального заткнули рот уголовными делами, сам он изобличен как враг народа, и святотатец, и теперь должен быть забыт. С чувством выполненного долга, но и не забывая о стоящих перед страной опасностях, Путин выступает перед ФСБ — это вместо послания Федеральному Собранию, которое перенесено на неопределенный срок, впрочем, это и есть послание Федеральному Собранию. В любом случае, роль депутатского корпуса сведена к тому, чтобы клеймить изменников родины, а никакой другой программы, кроме как уничтожать Навального и подавлять недовольство, кивая на происки Запада, у Путина все равно нет — и уже, скорее всего, никогда не будет.

«Нас пытаются сковать экономическими и иными санкциями, блокировать крупные международные проекты, в которых заинтересованы, кстати говоря, не только мы, но и наши партнеры, прямо вмешаться в общественную и политическую жизнь, в демократические процедуры нашей страны и, конечно же, активно используются инструменты из арсенала спецслужб», — сказал президент на заседании коллегии ФСБ. 

Путин сразу прочерчивает два фронта — внутренний и внешний, протесты и санкции. И на обоих фронтах его положение пока устойчиво. Январские протесты подавлены, санкции Евросоюза в связи с арестом Навального пока оказываются уж слишком точечными, и потому вряд ли очень чувствительными. На следующей неделе список будет обнародован, но пока, если верить утечкам, в нем всего четыре фамилии: глава СК, Росгвардии, ФСИН и генеральный прокурор, которые в любом случае в Европу не собираются. Команда Навального агитирует за введение санкций против олигархов — в частности, против Абрамовича и Усманова, — объясняя это тем, что в России крупный бизнес и силовики — это одна команда, разные филиалы единой репрессивной системы. В большей или меньшей степени это верно про любой крупный российский бизнес, да и не только бизнес: крупный капитал и солидный статус мгновенно ставят их обладателей в зависимость от Кремля. Но если речь идет о частном капитале, где и как провести границу между сообщниками и заложниками? Каковы доказательства причастности Абрамовича и Усманова к репрессиям в России? Или они не нужны? Вот что о логике, в которой действует ЕС, пишет аналитик Сергей Михайлов.

«Существенное условие разработки ограничений — их юридическая обоснованность. ⟨...⟩ Ответственность Усманова или Абрамовича за решение выездного суда в Химках или полицейское насилие на российских улицах для французского суда далеко не очевидна. Российские граждане в глазах европейской юстиции не поражены в правах, и их дела не предусматривают чрезвычайных процедур», — высказал мнение Сергей Михайлов в авторской колонке на Republic.ru. 

Точно так же как и Путин, команда Навального воюет на двух фронтах: протесты и санкции. Пока протесты на паузе, надо давить на Кремль через западные правительства, говорит команда Навального, но персональные санкции против силовиков вряд ли дадут эффект, а на масштабные секторальные запреты Запад идти не готов: не покупать у России нефть и газ? Финансовая изоляция через отключение от SWIFT? Все это трудно себе представить. Прямо сейчас США решают, каким быть санкциям по трубопроводу «Северный поток-2», и какие будут введены персональные санкции в связи с покушением и преследованием Навального. Обсудили это с экономистом, дипломатом, сотрудником Атлантического совета Андерсом Ослундом.

«Я думаю, что достаточно вероятно, что в Вашингтоне сейчас принимают предложение санкций Владимира Ашуркова и Алексея Навального. Там семь человек, которые все еще не под санкциями и кто особо интересен — это Роман Абрамович и Алишер Усманов. Я думаю, что санкции будут введены против „Северного потока-2“, который я думаю остановится, второе — это персональные санкции, которые я думаю хорошо вводить против тех, кто действительно бывает на Западе, и третье — это финансовые санкции. И финансовые санкции достаточно важные, что в начале 2014 года долг России на Западе за рубежом был 720 миллиардов долларов, сейчас 470 миллиардов долларов — намного меньше. Здесь можно постепенно сократить возможности России брать долги на Западе и это важно для экономического развития», — рассказал Ослунд. 

Считается, что есть два примера успешных санкций против политических режимов — не так давно тотальное, в том числе и нефтяное эмбарго вынудило Иран пойти на ядерную сделку, а в начале 90-х во многом благодаря жесточайшим запретам пал режим апартеида в ЮАР и вышедший из тюрьмы Нельсон Мандела стал президентом. Но Россия не ЮАР и даже не Иран, а ядерная держава, а к любым санкциям (кроме самых жестких вроде запрета на торговлю нефтью) Кремль готов. Потому что (смотри пункт первый) в программе Владимира Путина только борьба с Навальным, а на это, как он рассчитывает, денег хватит.

Но факт остается фактом: чем дальше, тем чаще в связи с Навальным вспоминают Манделу. Мандела в какой-то момент пришел к выводу, что с апартеидом надо бороться вооруженным путем. Навальный, разумеется, не выступает за насилие — да и времена теперь другие — но и он минувшей осенью, можно сказать, перешел на другой уровень борьбы. Повысил ставки. В его случае речь шла не о методах — они остались теми же, — а о целях. Месяц назад я спросил соратницу Навального Марию Певчих о том, когда родилась идея расследования про дворец.

«После того, как Навальный вышел из комы, осознал, что с ним случилось, смирился с тем, что это действительно „Новичок“, а дальше с достаточно очевидной мыслью, что „Новичка“ в распоряжении ни у кого, кроме там, не знаю, людей в прямом подчинении Путина, быть не может. Вот, собственно говоря, когда он осознал эту мысль полностью, естественно, мы сразу сказали — окей, значит, Путин следующий», — сообщила Певчих.

Навальный долго не трогал Путина: олигархи, силовики, чиновники, но не он. Теперь понятно: он сознательно воздерживался от таких атак, потому что понимал, что это серьезный риск. Осторожничал. Агентство Reuters опубликовало статью о том, как Навальный работал в Германии над фильмом о дворце.

«Навальный уже в течение некоторого времени думал о том, чтобы опубликовать расследование, посвященное лично Путину, говорят люди, знакомые с ходом его мысли. Но его беспокоили возможные последствия. „Алексей говорил, что, когда мы напишем про Путина, это будет наше последнее расследование“ — говорит его коллега Иван Жданов, — „Но, конечно, мы будем продолжать“», — писало агентство Reuters. 

Теперь это битва Навального с Путиным, и Путина с Навальным, о чем он и рассказал в своем послании к ФСБ, и, конечно, она не закончилась отправкой Навального по этапу — как и не закончилась борьба Манделы после ареста. Манделе предлагали освобождение в обмен на отказ от вооруженной борьбы — Мандела говорил нет, никаких условий. И это отчасти похоже на то, как Навальный возвращался в Москву — без условий и без гарантий. Потому что речь идет об одном и том же — о силе духа. Если бы у Манделы был инстаграм, он бы постил из СИЗО тексты о том, как он летит на ракете в космос и танцует под техно на радио «Ретро» как Джим Керри?

«Под обычную музыку я просто иду, а под техно — иду и мотаю головой в такт. В эти моменты я представляю, что тусуюсь с теми чуваками из знаменитого скетча с Джимом Керри, где они зажигают под What is love. Обожаю это», — рассказал Навальный в Instagram. 

И на этой неделе Кремль провел свою пока что самую эффектную антинавальновскую спецоперацию на международной арене. Это большой успех. Amnesty International, возможно, главный в мире общественный международный проект по надзору за правами человека, лишила Навального, возможно, самого известного в мире сегодня политического заключенного, статуса «узника совести» — после того, как сама назвала его таковым в январе, когда он был арестован. Но призвала добиваться его скорейшего освобождения.  

С чем это сравнить. Например, с адвокатом, который вдруг берет и прямо перед прениями отказывается от клиента со словами: очень важно, чтобы ты выиграл процесс. Или с воином, который во время битвы прикрывает щитом мирного жителя, а потом вдруг говорит, старик, я пошел, не могу больше тебя защищать, но желаю тебе победы и здоровья, главное здоровья, главное, чтобы было поменьше жертв. Отчасти совпадает с девизом Amnesty: чем проклинать темноту — лучше зажечь свечу. Но я бы добавил: если мы не спрятали спички.

Итак, что произошло. Amnesty признала Навального узником совести, но потом — как рассказали сами сотрудники организации, — отделения Amnesty по всему миру подверглись пропагандистской атаке. Их стали заваливать одинаковыми письмами. Вот что пишет журнал «Нью-Йоркер» со ссылкой на Дениса Кривошеева, замдиректора Amnesty International по Европе и Центральной Азии:

«Почти сразу [после ареста Навального] же отделения по всему миру получили идентичные электронные письма с двумя вопросами: знают ли они о ксенофобских заявлениях Навального в прошлом, и раз они готовы считать Навального узником совести, то почему они не включили в свой список еще несколько человек?».

Этого оказалось достаточно: увидев подборку выступлений Навального 13-летней давности, Amnesty отменило свое решение. Кто такой «узник совести», напоминает Amnesty, которая сама придумала этот термин. Это человек, лишенный свободы либо за свои убеждения, либо за то, кем является (будь то сексуальная ориентация, цвет кожи, национальность, и так далее), но «еще один обязательный критерий — неприменение насилия и отсутствие призывов к насилию или возбуждению ненависти».

И опять выходит так, что  Навальный идет дорогой Манделы — когда власти ЮАР обвинили его в вооруженной борьбе с режимом, Amnesty сняла с него статус узника совести. Да что там, Вашингтон даже включал его потом, уже в 80-х, в список спонсоров терроризма, и все это не помешало Манделе получить и Нобелевскую премию мира, и получить звание «Посла совести» от все той же Amnesty International, и стать мировой иконой борьбы за права человека. Тем не менее, есть большая разница: Мандела выступал за вооруженную борьбу.  Но даже самые резкие высказывания Навального, во-первых, были сделаны им очень давно, а, во-вторых, это спорный вопрос, возбуждают они ненависть или нет. Является ли таковым по определению любое ксенофобское высказывание? Не уверен.  

Зато Кремль празднует победу: пожалуйста, самые авторитетные в мире правозащитники подтверждают — Навальный националист, фашист, нацист и далее по списку. Значит, сидит не зря. Трудно не согласиться с письмом, которое отправил по этому поводу в Amnesty International писатель Борис Акунин.

«Вместо того, чтобы защитить человека, которого сначала чуть не убили, а потом неправедно заточили в тюрьму, вы нанесли по нему новый удар. Вы еще плотней закрыли двери его камеры, усложнив всем нам борьбу за его освобождение. Придерживаясь буквы протокола, вы нарушили дух вашей миссии. Пожалуйста, пересмотрите свое решение», — привел текст своего письма писатель Борис Акунин в Facebook. 

Свое решение Amnesty не пересмотрит — о чем его его начальство само рассказало прокремлевскому пранкеру Лексусу, приняв его за правую руку Навального Леонида Волкова, о чем в свою очередь тут же рассказали государственные агентства. То есть Кремль убил двух зайцев сразу: ударил и по Навальному, и по репутации самой Amnesty International.

Но что такое национализм Навального? Что Amnesty International ставит ему в вину? Это даже не русские марши конца нулевых начала 10-х. Отматываем на 13 лет назад, в 2007 год: Навальный участвует в создании национал-демократического, как он его называет, движения «Народ» — именно в поддержку этого движения он и запишет те самые довольно жесткие видеоролики, которые потом и станут главным подтверждением его ксенофобии и националистических идей. 

При этом «Народ» стремился быть нормальной — как тогда говорил Навальный — националистической партией, и понятно, что он имел в виду. На одном фланге державную повестку перехватил Кремль с его курсом на суверенную демократию и энергетическую сверхдержаву. На другом за права русского народа боролись идеологи погромов и просто скинхеды с битами в руках. А национализм здорового человека должен был противостоять и тому, и другому — как цивилизованное демократическое движение. Вот как сам Навальный описывал суть такого национализма по итогам одной из конференций в своем «Живом журнале»:

«О некоторых вещах спорили, но подтверждали главное: национализм должен оформится как политическая сила; лозунги демократии и прав человека органичны для движения; первоочередные задачи — избавится от дискредитирующих элементов — гитлеристов, хулиганов и лубочных псевдопатриотов; выбраться из маргинального гетто междусобойчика и обрести опору в классе образованных горожан. Отлично сказал координатор ДПНИ-Тверь: от приходящих в движение скинхедов толку нет. Нам нужны юристы, экономисты и журналисты», — написал он в «ЖЖ».

Вспомните то время. 2005-й — 2008-й. Когда взлетела в цене нефть, когда страна переживала невиданный экономический бум и вставала с колен под девизом суверенной демократии, когда либерализм был полностью дискредитирован — «Союз правых сил» и «Яблоко» вылетели из парламента, — зато национализм политически был такой чернозем: втыкаешь палку — растет! Победителем выборов 2003 года стала националистическая «Родина» Рогозина и Глазьева, и если бы Рогозина не сняли бы с выборов в Мосгордуму в 2005 году, он бы и ее захватил: помните его ролик «Очистим Москву от мусора»? Такой получился успешный бренд, что эту «Родину» потом несколько раз вливали в «Справедливую Россию» — сделали из нее вечный партийный двигатель: Рогозин уже давно в «Роскосмосе» и шлет Илону Маску мемчики про Марс — а что еще делать, когда ты работаешь в «Роскосмосе», — а дело его живет: вот сейчас «Родину» (или как она теперь называется) опять сливают со «Справедливой Россией». Так или иначе, во второй половине нулевых Немцов и Явлинский прозябали в безвестности, а на правом фланге кипела жизнь — и даже Путин гордо вешал на себя и начинающего президента Медведева националистический лейбл. И вполне естественно, что начинающий молодой политик хотел в эту жизнь вписаться. Впрочем, уже очень скоро — чуть больше года проходит — во-первых исчезает движение «Народ», во-вторых, Навальный из борца за права русских превращается в борца за права акционеров и миноритариев — борца с «Газпромом», «Роснефтью» и другими крупнейшими компаниями, — изобретает политический краудфандинг, ну как Том Сойер красил забор, только в борьбе с коррупцией, и быстро становится самым известным борцом с коррупцией в стране. В 2013 году, когда он идет на выборы мэра Москвы, борьба с нелегальной миграцией — это один из пунктов его программы, но пункт антикоррупционный, а не националистический или даже просто ксенофобский. Ну ладно, программы никто не читает, но вот что он говорит сам своим избирателям:

«Я хочу стать мэром, который наконец-то прекратит вакханалию нелегальной миграции в Москве. Я хочу стать мэром, который прекратит бесконечное использование рабского труда. Я хочу стать мэром, который прекратит ввоз сюда сотен тысяч и миллионов людей, которых селят в подвалы по двадцать человек в дома под снос, просто потому что они готовы отстегивать со своей зарплаты по 10-15 тысяч рублей», — заявил Навальный на встрече с избирателями в Сокольниках.

Это называется политическая эволюция. Конечно, Навальный понял: он ошибся, у движения «Народ» нет перспективы. Национализм с человеческим лицом может быть и встречается на бумаге, и нет проблемы в том, чтобы мечтать о счастье для какой-то конкретной нации, тем более если мыслить в категориях политической нации. Проблема в том, что на практике это утопия: вместо юристов, экономистов и журналистов все равно придут те самые скинхеды и дискредитирующие элементы, от которых Навальный хотел избавиться. Такова судьба любой ультраправой идеологии — в конце концов выясняется, что реально работает единственный тезис — борьба с чужаками. И на этот призыв, никуда не денешься, все равно будут приходить погромщики. Что в свою очередь оттолкнет тех самых образованных горожан — и получается замкнутый круг, национализм может быстро взлетать, как это было с «Родиной», но не может преодолеть собственную маргинальность. Не может стать уважаемым. Что история России последних 30 лет показывала всегда, и в том числе на Болотной площади в 2011-2012 годах, а потом в ходе выборов Координационного совета оппозиции. Помните, после Болотной площади через голосование в интернете была сформирована такая структура — ни одного националиста не выбрали напрямую. Зато Навальный на том голосовании занял первое место и именно тогда, наверное, действительно стал лидером оппозиции.

За эти 13-15 лет Навальный прошел большой путь, и на этом пути он мог и ошибаться, а в конце концов пришел к тому, о чем говорил в суде неделю назад, ссылаясь на Рика и Морти, Гарри Поттера и Евангелие: надо не бояться, если не получается, стараться не бояться и добиваться правды. А ошибались все, в том числе и Мандела.