«Сейчас я еще больше уверен, что религия не нужна»: блогер Руслан Соколовский рассказал о том, как его изменил скандальный процесс

Блогеру Руслану Соколовскому дали условный срок за мыслепреступления, связанные с отрицанием Иисуса Христа и, насколько можно понять, использованием непристойного языка в резко антирелигиозном видеоролике.

Судья зачитывает обвинительный приговор, в котором уголовным преступлением называется следующее:

«Обвиняемый отрицает существование Иисуса и пророка Мохаммеда и тем самым совершил преступление предусмотренное ч.1 ст.148».

Руслан Соколовский, приговоренный к трем с половиной годам условно, у меня сейчас в эфире по скайпу. Руслан, привет.

Приветствую.

Первый вопрос, насколько ты выдохнул после того, как выяснилось, что приговор условный, а не реальный срок? С чем я, конечно, поздравляю.

Очень сильно я выдохнул после этого, с огромнейшим облегчением, как будто бы целая гора свалилась с плеч. Вот как раз та самая гора, которую должен передвигать истинно верующий путем телекинеза, согласно Евангелию от Матфея. В общем, я очень рад тому, что в итоге меня не посадили, потому что какое-то время я уже провел в СИЗО, мне не понравилось, поэтому возвращаться туда не хочется.

Означает ли это, что в этом эксперименте, с чувствами верующих, скажем так, будет поставлена точка, и, собственно, как бы ты выучил урок?

Ну, за эти восемь месяцев уроков я выучил действительно очень много, многое переосмыслил. Тем не менее, по очень многим пунктам я, наоборот, укрепился в своем мнении, утвердился, скажем так. В мнении о религии, к примеру. Я сейчас еще больше считаю, что она, как социальный институт, уже по большому счету не нужна для человечества, и что она постепенно должна отходить на второй план, а затем и вовсе исчезнуть. В этом плане мое мнение ничуть не изменилось, и оно точно такое же, как и у Невзорова, и у многих других атеистов.

То есть ты, на самом деле, как это сказать, такой радикальный атеист, да?

Я бы не сказал, что я радикальный атеист.

Невзорова я бы точно таким назвал.

Ну, тогда да. В таком случае я тоже такой радикальный атеист.

У него в некотором роде война с церковью, и я бы даже сказал, может быть, даже с религией, шире, чем с церковью, как я понимаю.

Ну, лично я войну с церковью никогда не вел, вообще никогда не вел. Максимум, что я делал,это критиковал на уровне идеи. Вот к сожалению, иногда использовал ненормативную лексику, что и привело к обвинению меня почему-то в экстремизме, за мат — и в экстремизме. Я не понимаю, что у нас за ханжество развернулось в отношении матерщины, но тем не менее, это так.

Обжалование будет приговора?

Я еще не посоветовался толком со своими адвокатами, но есть большие опасения на этот счет, что если я пытаюсь обжаловать, то потом мне все-таки назначат реальный срок. Поэтому я очень сильно в этом сомневаюсь, я очень доволен тем, что в итоге все-таки меня не посадили, потому что Башмаков, например, мой адвокат от Агоры, считает фактически, что условный срок — это чуть ли не оправдательный приговор.

Победа, он говорит, «это победа», адвокат.

Да, в России это так и есть, потому что мы прекрасно понимаем, что у нас всего лишь 1% оправдательных приговоров происходит, в то время как, вспомним, например, царскую Россию, там половина приговоров были оправдательными. У судьи Шопоняк, которая меня непосредственно судила, и я ей, кстати, очень благодарен за условный срок, тем не менее, у нее нет вообще ни одного оправдательного приговора за все десятилетия ее деятельности.

Ни разу никого не оправдала, да?

Вообще ни разу никогда и никого. Мне это кажется какими-то изрядными проблемами в нашей правокарательной системе. Как-то так.

Часто те, кого система задевает таким образом… Этот случай, конечно, он не просто войдет в историю, он уже вошел, и это такая показательная история в этом смысле, ты тоже фигура уже во многом… не просто блогер, а нечто уже большее. Как это повлияет на твою жизнь дальше, будешь ли ты дальше бороться, например, с религией, как Невзоров? Или как-то еще? Какой план?

Это все, безусловно, повлияет. Мне поступает очень много самых разных предложений сейчас, самых разных. И я, честно говоря, в больших сомнениях. Но я точно знаю, что мне нужно сейчас разобраться с тем, как жить, где жить, где учиться. В общем, просто со своей жизнью, потому что за эти восемь месяцев большие проблемы возникли со всем этим, но возможностей мне после всего этого процесса открывается больше, чем раньше. Естественно, если бы всего этого фарса не было, то я бы уже, может быть, миллион подписчиков набрал, а не имел триста тысяч, как сейчас, и в каком-то плане был бы успешнее. Но с другой стороны, та медийность, которую я приобрел, она действительно дает мне самые разные новые возможности.

И прямо сейчас, да, я принимаю предложение о сотрудничестве, пишите, все обсудим. Мне сейчас очень сложно выбрать что-то конкретное, но думаю, скоро я определюсь. А направлений деятельности очень много, пожалуй, сейчас мне привлекательнее всего предложение Ройзмана, потому что он меня очень поддержал, а долги нужно отдавать. Он как-никак пришел на мой суд, и во многом, возможно, благодаря его поддержке я не сел. Ну, естественно, благодаря поддержке вообще всех людей, которые ходили на эти суды, огромное количество журналистов, огромное количество блогеров. Вот, кстати, на приговоре был Поперечный и Усачев, огромное вам спасибо, ребята, вы классные. Большое спасибо еще, естественно, Агоре, Башмакову и моему адвокату Ильченко, это просто герои.

И мне был хотелось заметить вот какой момент. В начале XX века, где-нибудь в США, тоже сажали за богохульство и за антиклерикальную деятельность. Например, был такой замечательный комик Ленни Брюс, его постоянно увозили со сцены и задерживали. Но тем не менее, прошло одно столетие, и сейчас какой-нибудь Карлин, например, уже вполне себе смело говорит о том, что религия — не очень хорошая штука, и притом делает это при помощи мата. Его не сажают. Надеюсь, что в России однажды тоже будет подобная свобода слова, что здесь перестанут сажать за репост, и, надеюсь, произойдет это не через сотню лет, а гораздо раньше.

Вот такое заключительное слово Руслана Соколовского, который говорит, пишите, звоните, принимает предложения. Пожелаем Руслану Соколовскому удачи, и чтобы условный срок ни в коем случае не перешел в реальный.

Фото: Владислав Лоншаков/Коммерсантъ