«Задача — сохранить здоровье Никите Белых»: адвокат о том, есть ли надежда у экс-губернатора

Грохотов выразил «осторожную надежду», что в дальнейших инстанциях при апелляции будет услышана позиция защиты, что Белых не признает вменяемых ему взяток. Он отметил, что в обвинении «с учетом приговора и ужасного здоровья начался разворот назад в том, что ему было предъявлено».

«Пусть хоть 30 раз судят, убивать зачем?»: как Никите Белых зачитывали приговор

Здесь и сейчас

02:11

Адвокат также поделился дальнейшими планами защиты. Первый пункт — апелляции, для которых нужно провести полный анализ обвинения (более 300 страниц текста с двух сторон). Второй пункт — «по максимуму сохранить здоровье Никиты Белых». Он напомнил, что за время нахождение под стражей здоровье губернатора значительно ухудшилось. «Врачи констатировали, что его состояние критическое, — сказал Грохотов, — необходимо принятие срочных мер, плюс необходимо учитывать это в приговоре».

Какова ваша реакция на приговор и что вы по горящим следам можете сказать по этому поводу?

В первую очередь, я хотел бы немножко поправить, поскольку я видел в ваших сюжетах, у вас речь шла у вас о трех эпизодах. На самом деле Никите Юрьевичу было предъявлено два эпизода по взятке, по части шестой. Вчера, когда был оглашен приговор по одному из эпизодов, он был оправдан.

По одному эпизоду он оправдан, с Ларицким, 2012 год, мы знаем.

Да, по одному из эпизодов. То есть у него сейчас остается эпизод с господином Зудхаймером за период 2014-2016 год. Я понимаю, что, конечно, наша позиция была и будет, и останется в том, что Никита Юрьевич должен быть оправдан, он заявлял это неоднократно, что никогда ни при каких обстоятельствах взятку признавать он не будет, поскольку не совершал данного преступления. Но также мы понимаем реалии, которые существуют.

Комментируя приговор, который состоялся вчера и зная реакцию Никиты Юрьевича на приговор, я все-таки бы высказал осторожно надежду, что, может быть,  в дальнейших инстанциях, в апелляционной инстанции наша позиция как-то будет и в дальнейшем услышана не только по эпизоду с Ларицким 2012 года, но и по эпизоду с Зудхаймером. То есть при всем отрицательном, действительно ужасном приговоре с учетом того, какое здоровье у Никиты Юрьевича Белых, восемь лет колонии строгого режима, тем не менее именно с судебной стадии у нас начался какой-то разворот назад в том обвинении, которое ему было предъявлено.

А поясните, что вы имеете в виду. Вы имеете в виду оправдание по этому эпизоду?

Да, изначально был эпизод в Зудхаймером, потом...

Если это не влияет на приговор, тогда суд ничем не рискует, может делать вам небольшие подачки.

Но тем не менее доводы были услышаны и, поймите меня тоже правильно, это непросто, когда есть довольно большая оперативно-розыскная работа, я имею в виду эпизод с Ларицким. Приняты решения следователем, эти решения утверждены руководством Следственного комитета.

То есть суд пошел против Следственного комитета?

За этим надзирала Генеральная прокуратура. После судебного следствия это все было поддержано. Тем не менее суд счел, что есть доводы, и достаточно серьезные, для того, чтобы говорить о непричастности и вообще об оправдании, поэтому...

Почему? Потому что недостаточно доказательств, никто не видел, что там происходило, и никто не знает, что это вообще было, да?

Суд смотивировал это именно так, если у нас есть время, могу рассказать подробнее, в чем заключалась позиция защиты по этому эпизоду, и что, собственно, на наш взгляд, позволило убедить.

Сначала я вас спрошу все-таки, в чем ваш расчет заключается на следующую инстанцию, какой ваш дальнейший план действий, когда мы получим этот ответ?

Ближайший план действий понятен, ясен. Все усилия мы сейчас направляем на апелляционную инстанцию. Сам приговор, как вы, наверное, вчера видели, слышали, достаточно объемный. То есть мы на руки еще не получили этот документ, это где-то порядка 300, наверное, минимум листов, каждый с двух сторон. То есть это достаточно большое описание. Этот приговор необходимо получить на руки, необходимо дать подробный анализ для апелляции с учетом всех наших доводов, отчасти их переработать, провести некоторую ревизию, потому что суд дал свою оценку собранным доказательствам. Он не повторил в изначальном виде то, что было в обвинительном заключении, как это иногда бывает, а все-таки дал некое свое видение взаимосвязи, в том числе и по этому эпизоду также суд исключил некоторые квалифицирующие признаки.

Я вам напомню, вчера суд снял такой признак, как то, что Белых требовал именно путем вымогательства взятку. То есть этот признак тоже ушел, что мне кажется тоже показательным. И тщательное изучение этого приговора, формирование доводов, а мы уверены в том, что наша позиция заслуживает внимания и может быть принята судом и в дальнейшей инстанции, с приведением этих доводов работа сейчас, мы на это надеемся.

Я не сомневаюсь в силе вашей позиции, я просто тоже реалист, и у нас прецедентов таких полного пересмотра на таком уровне вообще я даже и не вспомню, честно говоря, чтобы это происходило. Что будет происходить, если вы не добьетесь успеха в высшей инстанции, что дальше, какой дальше путь?

Вторая важная задача, я бы ее назвал, которая сейчас на данном этапе стоит, это все-таки по-максимуму сохранить здоровье Никиты Юрьевича Белых, поскольку вы знаете, что он находится сейчас в больнице.

Давайте вы про это скажете, потому что мы все как-то уже знаем, что да, он себя чувствует не очень хорошо, но как не очень хорошо и в чем это выражается?

Если мы сейчас перейдем на состояние здоровья, потом я могу вернуться, как это связано с дальнейшей его судьбой.

Да, давайте вы просто скажете, чтобы мы все понимали.

Да, по здоровью. Я напомню, что Никита Юрьевич у нас уже с июня 2016 года находится под стражей. За это время можно однозначно говорить о том, что его здоровье существенно ухудшилось. Он действительно имел проблемы с артериальным давлением, проблемы с опорно-двигательным аппаратом, проблемы с сахарным диабетом до того, как был задержан. Но на сегодняшний день он сам это констатирует, и по тем заключениям, которые мы видим, медицинским, все эти его заболевания достаточно сильно усугубились, плюс появились новые диагнозы, которых ранее не диагностировали у него ни при задержании, ни до, в частности, энцефалопатия и ряд других заболеваний.

Поэтому эта нарастающая негативная тенденция ухудшения его самочувствия и здоровья, я бы сказал, наибольшим образом проявилась как раз в конце прошедшего года 2017-го, в начале этого года, когда объективно мы вышли на очень интенсивный график работы, у нас практически ежедневные судебные заседания, частые судебные заседания.

Вы, кстати, поняли, почему суд торопится?

Давайте я продолжу. И, собственно, можно сказать, что он не выдержал этого здоровья, мы неоднократно об этом говорили, и это случилось фактически. То есть у нас после того, как несколько раз вызывали в суд скорую помощь, после того, как врачи различные и в следственном изоляторе в больнице, в которой его наблюдают, и пребывающие наряды скорой помощи констатировали то, что его состояние критическое или даже угрожающее, после этого он в очередной, уже в третий раз за все время пребывания под стражей, был помещен в больницу, в следственный изолятор «Матросская тишина». Оттуда, собственно, он и ездил на все последние мероприятия, а перед этим суд вынужден был перенести вообще слушания в СИЗО. И мы в таких крайне нестандартных условиях вынуждены были завершать судебные следствия.

Это все, конечно, звучит ужасно, но какой из этого вывод?

Вывод важнейший, по крайней мере, с точки зрения интересов Никиты Юрьевича — это то, что его состояние здоровья в критическом состоянии, и необходимо принятие срочных мер как медицинских, так и, собственно, учитывать его здоровье при вынесении приговора, при определении меры пресечения, и если этот приговор все-таки будет связан именно с тем, что Никита Юрьевич должен отбывать наказание, то на вопросы наказания это также влияет.

А как оно может быть учтено, чисто формально даже?

Существуют разные правовые механизмы, но на данном этапе мы все равно вынуждены дождаться именно апелляции, и уже дальше над этими вопросами более плотно размышлять. Но помимо процессуальных моментов, вы поймите, существует просто реальная задача сохранить его здоровье.

Да-да, вопрос в том, как этого добиться, это действительно чрезвычайно важно.

Важно, чтобы он именно сейчас оставался в больнице, чтобы он не возвращался в следственный изолятор «Лефортово», потому что, в первую очередь...

Он сейчас в больнице?

Он сейчас в больнице. Потому что именно в «Лефортово», в первую очередь, тяжелые для него условия, он, собственно, и пришел к этому состоянию, которое сейчас имеется.

Как вы будете этого добиваться, что вы делаете или будете делать?

Мы обращаемся, пишем, просим и, собственно, не первый раз Никита Юрьевич оказывается в больнице, просто на данном конкретном этапе важно, чтобы он там оставался. Естественно, если возникнут какие-то предпосылки или сведения о том, что существует другое мнение, что он должен находиться в другом изоляторе, тогда мы будем реагировать. Пока на данный момент даже врачи следственного изолятора, мне кажется, осознают то, что существуют серьезные риски и угрозы, связанные со здоровьем. Именно из-за этого Никита Юрьевич в сопровождении врачей приезжает в суд на судебные заседания в последнее время.

Будем надеяться, что это все так, как вы говорите. В своем последнем слове, он его закончил, я это слушал, тем, что поскольку и он понимает, и мы понимаем, и он понимает, что мы понимаем, что это дело резонансное, политическое и громкое, за ним все следят, и он извинился за то, что не будет произносить обычно положенного в этом случае такого заключительного слова. Он сказал: «Я так не буду, я по-прежнему рассчитываю на правосудие (грубо говоря)». И в этом смысле я хочу понять: кроме высшей инстанции вы все-таки рассчитываете на то, что удастся избежать, даже если не пройдет в следующей инстанции ваша позиция, этого серьезного, о котором все говорят, что это может закончиться просто гибелью?

Я не очень понял взаимосвязь между последним словом и его высказыванием об отсутствии комментария.

Так скажем, Никита Белых не занял такую острую, такую правозащитную, такую политическую позицию, которую, в принципе, можно было бы от него ожидать, но он этого не сделал.

Здесь я могу прокомментировать только следующие вещи. Никита Юрьевич действительно и достаточно последовательно еще до того, насколько я помню, как я вступил в дело, заявлял о нежелании связывать это дело с политикой. И в последнем слове он в очередной раз эту свою позицию подтвердил, что он хочет, в первую очередь, чтобы суд разобрался именно в обстоятельствах, в доводах, во всех аргументах, во всех сомнениях, противоречиях, и тогда, по его глубокому убеждению, у суда будет возможность вынести то решение, которое его устроит. А я, как его адвокат, естественно, не имею права выходить за пределы тех позиций, которые он обозначил. Я обязан двигаться в фарватере, поэтому мне добавить к этому нечего.

Да, и вам, и Никите Юрьевичу Белых мы, конечно, желаем успеха. Мой последний вопрос будет такой: вы все-таки уже сколько, 1,5 года почти занимаетесь этим делом, вы с ним живете. Вы, как, собственно, следует из этой позиции, понимаете, что это все неправда — обвинительное заключение и приговор. Понимаете ли вы для себя, что произошло, из-за чего Никита Белых стал жертвой, соответственно, тогда, получается, произвола?

Я думаю, что нам, особенно к концу судебного следствия, удалось, собственно, все объяснить и восстановить всю картину. К сожалению, она очень сложно излагаема в каких-то коротких комментариях, поэтому у меня такое даже складывается впечатление, что очень многие журналисты не очень понимают суть позиции и защиты, и обвинения, собственно, поскольку обстоятельств, которые приходится исследовать, достаточно много. Практически мы исследуем весь период губернаторства Никиты Юрьевича, но на фоне каких-то конкретных вещей, конкретных предприятий, большое количество лиц опрашивается и так далее. Поэтому в двух словах я вам не скажу, но...

Я имею в виду, просто это стечение обстоятельств такое неудачное, какая-то неправильная оценка тем же Зудхаймером ситуации, в которую он попал, которая тоже привела к каким-то последствиям? Или это, может быть, чья-то целенаправленная борьба, или что-то еще? На таком уровне что получилось?

Я практически все, что вы называете, я все бы сюда включил. Это действительно некая совокупность факторов, слагаемых, иногда просто трагических каких-то слагаемых, которые от Никиты Юрьевича никак не зависели. Взять того же Зудхаймера, я в прениях достаточно подробно рассказывал, в чем заключаются мотивы этого человека, почему он оговорил Белых, что к этому привело.

Потому что он считал, что это один и тот же человек вместе с Ларицким, с которым у него возник большой конфликт?

У него жесточайшая борьба с Ларицким, и просто в определенный момент он этих людей связал. Почему связал — отдельная история, можно долго с этим разбираться. Но при этом самого Зудхаймера использовали, и он тоже об этом говорит открыто, и вы, наверное, знаете, в прессе его сообщения, что я не взяткодатель, дважды был обманут и так далее. Об этом тоже можно долго говорить. И, насколько я понимаю, Зудхаймер, принимая те меры в отношении Никиты, которые он принял, он не добился тех целей, которые перед собой ставил. И у меня такое ощущение, что он даже об этом пожалел, он в суде об этом сказал, что, по-моему, стало только все хуже для него.

Поэтому это не принесло ему, наверное, тех выгод, на которые он  рассчитывал, оговаривая Белых, подставляя его под эту ситуацию, осознавая, что Белых не взяточник, осознавая, что Никита Юрьевич говорит о других вещах и не требует за обсуждение вопросов его предприятий какие-то денежные средства. Тем не менее подвел Никиту Юрьевича именно в такую ситуацию.

Но это не только Зудхаймер, здесь сложилось много факторов. Мы можем говорить и о тех обстоятельствах, которые мы выявили в ходе судебного разбирательства работы спецслужб, когда все это началось, с чем это было связано, каким образом производилось, какие где нарушения. Поэтому факторов много, но интересно по Зудхаймеру еще отметить, что если у нас Белых Никита Юрьевич взятку получил, то очень интересная получается ситуация с самим Зудхаймером. По нашему законодательству он взяткодатель.

То же самое было у нас, когда мы, собственно, была история с Улюкаевым недавно, это все та же самая канва. Спасибо большое, желаю вам удачи в высшей инстанции и здоровья, конечно, Никите Белых и чтобы он это все выдержал.

Фото: Евгений Биятов / РИА Новости