«Риторика Навального похожа на риторику раннего Путина»: как оппозиционер смог завоевать популярность у школьников

Есть некоторая коллизия. Мы привыкли думать годами, что у нас чем младше, тем на самом деле покладистее, если угодно, люди. Как-то так из всех опросов это складывалось и постоянно подтверждалось. Улица в последнее воскресенье это опровергла.

На самом деле о каких-то существенных переменах пока говорить рано. Действительно, молодых людей и даже подростков вышло достаточно много. Например, по сведениям ОВД, из 1000 задержанных 40 были несовершеннолетними. В принципе, судя по всему, это больше, чем было на Болотных протестах. Но насколько это действительно какая-то серьезная социальная тенденция, это предстоит выяснить.

То есть мы на самом деле еще не понимаем. Вот как раз недавно, несколько недель назад вышло такое исследование для Сбербанка, его делала компания Validata, это вы наверняка слышали, видели. И там такая картина: там молодые люди рисуются как неамбициозные, во-первых, да, они считают, что счастье где-то не в карьере, например, у них вообще нет больших замыслов, если угодно. Если я правильно понял нарисованную картину. И то, что люди выходят на улицы, тоже не очень с этим вроде как сочетается.

Ну почему? На самом деле ведь как Болотный протест, так и эти протесты ― это не протесты, которые выстраиваются вокруг какой-то идеи, идеи будущего, например, или политической идеи, или социально-экономической идеи. Это протесты против нечестности. Как вы верно заметили, это так называемый легалистский протест, это протест, который говорит, что в действительности мы находимся на страже закона, власть закон нарушает. Это похоже на диссидентский тезис «Соблюдайте вашу Конституцию».

Да-да-да, есть такое. И это укладывается, да, в картину, нарисованную в этом отчете?

Я не знаю. Понимаете, на самом деле ведь это исследование не касалось политического участия.

Да-да, там речь шла не о политике.

Это довольно сложно сказать. На самом деле я хотел сказать, что, когда были Болотные протесты, наша группа изучала специально именно участие подростков в протестах. И мы обнаружили, что, с одной стороны, протесты действительно становятся популярными, среди подростков было достаточно много людей, которые эти протесты поддерживали и считали себя сторонниками, даже ходили на митинги.

С другой стороны, мы обнаружили, что эти подростки, например, считают себя очень самостоятельными в частной жизни, настаивают на том, что они сами принимают решения, могут перечить своим родителям, но как только они говорили о себе самих в политике, они говорили: «Мы, конечно, для политики еще недостаточно большие, мы поддерживаем протесты, но вообще протесты ― это не для детей». То есть они сами себя инфантилизировали, взгляд на себя усваивали родительский: в частной жизни мы самостоятельные, а для политики мы еще слишком маленькие.

Это то, что мы увидели тогда и, в общем-то, продолжаем наблюдать сейчас.

В этом же исследовании тоже было это наблюдение, что на самом деле у них нет каких-то четких авторитетов, нет лидеров в этом смысле, нет какой-то четкой лояльности, какой-то одной идеологической установки или лидера. В этом смысле это подвижные люди, подвижное сознание, которое может чем-то увлечься. В этом случае интересно, например, насколько действительно важна фигура самого Навального и то, как он выглядит в интернете.

Я думаю, что то, что вы сказали, справедливо и вообще для очень большого количества посетителей митингов. Вообще ситуация деполитизации, аполитичности, которая сложилась в российские двухтысячные, предполагает отсутствие четких политических предпочтений.

Я думаю, что Навальный и для протестной публики в целом, и для молодежи в частности востребован не потому, что у него какие-то особенные политические взгляды. Заметьте, он свои экономические воззрения меняет очень сильно: еще вчера он был таким неолибералом, которому писал программу Сергей Гуриев, сегодня он заигрывает с левыми идеями.

Навальный смог использовать интернет и разнообразные технологии, чтобы сделать антипутинскую повестку убедительной. Мы сможем с помощью камеры и ютуба зафиксировать, что были на выборах фальсификации, «Я видел вброс» ― такой был лозунг на Болотных протестах. Навальный показывает с помощью своих расследований, что власть действительно, ворует, участвует в коррупции.

То есть Навальный смог выстроить свою политическую агенду, свою политическую линию на опознаваемых, достоверных, доказанных свидетельствах, фактах. Молодежь, которая с интернетом дружит, в этом смысле, конечно, благодарная публика для него.

Это значит на самом деле еще в том числе то, что та картина, про которую мы привыкли думать, что на самом деле Навальный и вообще вот эта вся повестка, маргинализованная пропагандой, телевидением, вообще всем этим мощным прессингом, который всё общество испытывает сегодня, может быть во многом неверной.

Вот, пожалуйста, бум, выходят люди, у них совершенно другая картина мира. Грубо говоря, они плевать хотели на эту пропаганду в телике.

Конечно. Более того, вы правильно заметили, что, в принципе, риторика Навального во многом похожа на риторику Путина, по крайней мере, раннего Путина. Это диктатура закона, это такая немножко антиэлитная риторическая отсылка к народу, к всеобщему интересу, это антикоррупционная борьба.

В принципе, например, в западной политологии даже есть достаточно много статей, которые сравнивают Навального и Путина с точки зрения их риторики, которая очень похожа. Да, у Навального универсальная риторика, связанная с общей рамкой равенства всех перед законом. Она может стать очень популярной.

В этом смысле те, кто вышел на улицы, совершенно не обязательно такие жесткие антипутинцы, да? Это совершенно не обязательно так, особенно если речь зайдет о внешней политике, например.

Конечно. Более того, мы знаем, что «болотная» публика раскололась. Очень многие люди поддержали присоединение Крыма, участие России в Донбассе. Так что их идеологические предпочтения и конкретные политические симпатии могут очень сильно разниться. Важнее действительно эта общая рамка, которая связана с борьбой против нечестности и несправедливости.

Какой у вас прогноз? Стоит ждать этих людей снова на улицах и в еще большем количестве или нет? Если совсем кратко.

Вероятно, людей ждать стоит, и связано это с тем, что сегодня вот эта общая абстрактная рамка гражданского протеста, которая была на Болотной, дополняется более конкретным содержанием. Ведь все-таки борьба с коррупцией ― это уже сегодня не такой абстрактный лозунг, как пять лет назад, потому что экономический кризис, мы сейчас переживаем довольно серьезную стагнацию экономическую.

Я думаю, что если вот эта универсальная рамка честности, гражданских добродетелей соединится с более социальной риторикой и повесткой, связанной с неравенством, с зарплатами, пенсиями и так далее, то, грубо говоря, если публика Болотной объединится с дальнобойщиками и бюджетниками, в этом случае мы действительно можем ожидать серьезного расширения протеста и того, что люди вернутся на улицы.

В общем, кажется, год все-таки у нас, получается, действительно будет не очень скучный.                              

На превью: Дмитрий Духанин / Коммерсантъ