Ад на Земле. Как работает «пыточный конвейер» в тюрьмах России

Потоковый, системный, методичный садизм — это самый страшный садизм из всех возможных садизмов. Собственно, сам этот архив появился потому, что саратовские мучители опять-таки системным образом фиксировали пытки на видеорегистраторы — чтобы потом работать с материалом. У Gulagu.net этот архив появился потому, что администратор этой системы видеонаблюдения, сам тоже заключенный по имени Сергей, сумел переправить его за границу. Этот администратор следил за системой видеонаблюдения, готовил видеорегистраторы к работе, выдавал их команде активистов, тоже осужденным, которые занимались пытками. Пытки проводились в туберкулезном отделении и психиатрическом отделении. Вот что говорит основатель Gulagu.net Владимир Осечкин, который и получил архив из рук Сергея: 

Два запираемых помещения, в которых происходили пытки. Через несколько часов экзекуций, которые снимались на служебный видеорегистратор ФСИН, вот эти садисты возвращали эти регистраторы Сергею. Он по команде руководства ОТБ-1 переносил это все на один из компьютеров, находящийся в штабе, но который не был зарегистрирован официально и не проходил по ведомостям ФСИН. И, помимо этого, он по требованию Гоценко и Мальцева копировал видеофайлы на флэшку, которую они потом передавали либо руководству УФСИН по области, либо оперативникам главного управления ФСИН, либо УФСБ по области в качестве отчета о выполненной работе.

Со слов этого Сергея Осечкин еще рассказывает такую деталь — вы вслушайтесь — если файлы оказывались битыми или с плохим звуком, с плохой картинкой, то он получал приказ выдать садистам новые регистраторы и те шли пытать заключенных снова. В «Новой газете» уже есть рассказы родственников жертв пыток. Вот 38-летний заключенный Павел Шеремет, неоднократно судим, сейчас отбывает 9 лет за разбойное нападение, сидел в колонии в Энгельсе, все было хорошо, а потом, после очередной флюорографии, его отправили в больницу, оттуда в другую больницу, и там он повздорил с начальником — каша несъедобная, рыба червивая, зарплата маленькая — и вот тогда его снова отправили на перевоспитание в саратовскую ОТБ. В ходе пыток от него требовали фамилии тех, с кем он общался, а видео делалось для отчета о проделанной работе. 22-летний Артем Шварц сидит за разбой и убийство — у него вымогали деньги, а потом заставили признаться в подготовке бунта. Его мать не могла слушать, что он ей говорил про пытки. Это очень страшно. Владимира Болдырева — семь месяцев за вождение в пьяном виде, в первый раз сидел за групповое изнасилование — привязали голого к кровати и держали так, угрожая изнасиловать и вымогая деньги. 

Болдырев: Я был в этой пыточной, два дня находился, привязанный к кровати. С меня требовали деньги в размере 50 тысяч, но они говорили: сейчас жизнь твоя стоит 50 тысяч, судьба твоя.

Котрикадзе: Что с вами делали в течение этих двух дней?

Болдырев: Избивали, вели беседы, чтобы я выплатил, позвонил, связался со своими родственниками и перечислил на карту им вот эти деньги.

Ева Меркачева, журналистка и член ОНК Москвы, поговорила с одним из бывших заключенных, который сидел в саратовской больнице. Его поставили завхозом, это значило, что он должен был собирать деньги с заключенных. Он отказался это делать — и сначала его изнасиловали в кабинете начальника колонии, а потом отправили в туберкулезное отделение. Он говорит, что пытатели — сами бывшие убийцы и насильники, так называемое гадье — от своей работы получали наслаждение.

– Вы кричали, звали на помощь?

– Это было бесполезно. Включается музыка: в коридоре стоит музыкальный центр с двумя колонками и усилителем. Это действительно конвейер. За неделю музыка играла раза 3-4 на полную громкость. И все понимали, что происходит.

Ощущение такое, будто это кино, будто такого не может быть. И тем не менее, это правда.

У Саратовских пыток есть предыстория. Летом 18-го года «Новая газета» публикует видеокадры коллективного избиения и пыток заключенного Евгения Макарова годом ранее в ИК-1 Ярославской области. Прошлой осенью 11 участвовавших в пытках тюремщиков получили реальные сроки — максимально чуть больше 4 лет, — но некоторые сразу вышли по отсиженному, руководство колонии вообще оправдано, а глава областного ФСИН через некоторое время спокойно выходит на пенсию. Уже в этом году появляются новые свидетельства пыток в ярославской колонии, вскоре после избиения один из заключенных умирает, сейчас 9 тюремщиков под подпиской о невыезде, скоро дело будет в суде. В Иркутске в апреле 20-го года из-за пыток в ШИЗО в колонии начинается бунт — когда заключенных целый день держат на плацу а потом начинают поливать из шланга. Бунт жестоко подавляют, а бунтовщиков развозят по СИЗО и начинают пытать снова — силами активистов среди заключенных в специальных пресс-хатах. Вот что вспоминал один из заключенных по имени Евгений Юрченко. Его и еще 30 зэков привезли в СИЗО в Ангарске: 

Одного заключенного, вспоминает Юрченко, изнасиловали сразу же, вчетвером. Другого — положили на пол и стали пытать током, вставив швабру в задний проход. «Меня привязали к вешалке рукой, и ток прицепили к гениталиям, короче. Тряпку примотали, опшикали ее водой, чтоб следов не было от ожога», — вспоминает он. В разговоре он подробно описывает жуткие физиологические детали увиденного. «Они насиловали конкретно тех, кто за что-то отвечал в колонии: за барак, за карантин, за строгие условия содержания, за изолятор, — объясняет Юрченко. — Ну, смотряг… Всех их изнасиловали до единого… Одному сказали, что он вообще заряжен телефоном: что он спрятал маленький телефон якобы в жопе. И просто ему разорвали все».

По этому делу возбуждены уголовные дела, но задержаны несколько оперативников и всего двое начальников: глава одной из колоний, где потом оказались бунтовавшие заключенные, и глава одного из СИЗО. Остальных начальников просто уволили. Сейчас ситуация выглядит более серьезно. Саратовом уже занимается центральный аппарат Следственного комитета, возбуждены пять уголовных дел, параллельно проверку ведут и генеральная прокуратура и ФСИН, уже уволен глава пыточной больницы Павел Гаценко. Уже спикер Думы Вячеслав Володин говорит, что это недопустимо, как такое стало возможным при безмолвии институтов гражданского общества — прямая цитата. Каких институтов, хочется спросить его в ответ, тех самых ОНК, из которых силовики выгнали всех независимых наблюдателей? Я напомню: ОНК — это одно из немногих реальных достижений медведевской оттепели, когда в 2008-м году впервые в тюрьмах появились независимые наблюдатели, которые могли беспрепятственно посещать любые закрытые учреждения ФСИН и МВД. А Вот что писала «Новая газета» в 13-м году, на шестом году жизни нового института и через год после отставки Медведева — оттепель кончилась, начались суровые будни, в том числе и для самого Вячеслава Володина, который тогда как раз заведовал всей внутренней поливкой в Кремле:

С каждым новым составом с увеличением влияния ОНК усиливалось и давление как на отдельных членов, так и на сам институт. В нем появлялось все больше людей, отстаивающих интересы ФСИН и МВД. 

Это 13-й год. С тех пор процесс отбора становился все менее прозрачным, и тех, кто демонстрировал независимость и активность, выдавливали и выкидывали. Последний пример — Марина Литвинович, исключенная из ОНК Москвы за то, что разгласила данные следствия по уголовному делу Любови Соболь. Вот что Литвинович говорила мне в этой студии буквально накануне своего исключения: 

Фишман: При Медведеве на самом деле, при Медведеве. Это одна из медведевских реформ, да. И это прямо работало. А сегодня ― ну что? Я так понимаю, что членов ОНК, которые не по одну сторону баррикад с тюрьмой, осталось не так уж много. Или я ошибаюсь?

Литвинович: Наверно, так. Но, вы знаете, мне кажется, что пока существует сам институт ОНК, его надо стараться сохранять. Я поэтому хочу призвать всех людей, которые нас сейчас смотрят, чтобы они попробовали тоже подать документы в ОНК, когда будет очередной набор.

ОНК — очередной фронт борьбы государства с обществом, и государство, разумеется, побеждает. И вот теперь Вячеслав Володин переживает: куда смотрят правозащитники. Туда же, куда смотрят все остальные, кого в Кремле и в ФСБ назначают исполнять роли депутатов, членов общественных палат и прочих представителей широкой общественности. Туда же, куда смотрит и сам Володин, потому что он ничем от них и не отличается. Вот уже сенатор Клишас поддакивает: Совет Федерации берет на контроль, будем реагировать наиболее жестким образом. Почему на этот раз все-таки есть реакция, резонанс, и будет ли от него толк, говорит глава «Комитета против пыток» Игорь Каляпин:

Резонанс во власти случился из-за того, что власть прекрасно понимает, что одно дело, когда какие-то правозащитники, штатные ньюсмейкеры по этой теме, типа: опять Каляпин, опять Бабушкин, Чиков, опять «Общественный вердикт»*, кто-то опять говорит про пытки. Это не очень воспринимается, точнее, это воспринимается какой-то достаточно узкой группой людей, которые, что называется, в теме. И совершенно другое дело, когда выкладываются видео с этими пытками, тем более в таком объеме. Вот когда люди смотрят и видят картинку, смотрят видеозапись — одну, вторую, третью... Это же на самом деле смотреть невозможно, это шок вызывает у любого человека. Я про это много слышал, я это много раз расследовал, мне много раз это все описывали, но это вызывает шок даже у меня. То есть это эффект видеозаписи <...> Власть прекрасно понимает, что на это нужно реагировать, потому что иначе просто у огромного количества людей изменится отношение к власти, которая на это никак не реагирует. Поэтому они реагируют, вплоть до Володина. Вы что думаете, Володину никогда не говорили что ли об этом? Володин много лет курировал работу президентского совета. Вы знаете, сколько раз Володину рассказывали, и в его присутствии президенту рассказывали про пытки, в том числе в колониях? Он как-то это на контроль раньше не брал, а вот сейчас, когда он понимает, что это посмотрело огромное количество людей, власть испугалась просто реакции огромного количества людей, власть испугалась, что это отразится на ее рейтинге, на ее ядерном, железобетонном электорате. Если получится удерживать общественное внимание на этой теме в течение нескольких месяцев, следствие вынуждено будет довести это до обвинения. Будет дело с обвинением передано в суд — значит, все будут наказаны. 

*Фонд «Общественный вердикт» внесен Минюстом в перечень НКО, выполняющих функцию иностранного агента

Фото: «Гулагу-нет Официальный канал» / YouTube