Путин, Америка и террористы. Что будет делать «Талибан» и кого поддержит Россия

Сначала я обязан сделать оговорку: «Талибан» в России внесен в список террористических организаций и запрещен. И это лучшая иллюстрация того, что такое в России официальная цензура. Ну запрещен, ну террористическая. И что? Афганистан теперь запрещен в России? Или министр иностранных дел Лавров, когда садится с талибами за стол переговоров, говорит им: здравствуйте, запрещенная в России террористическая организация, добро пожаловать к нам в Россию. Или пресс-конференция в Москве: а теперь передаем слово представителям запрещенного в России террористического движения «Талибан», пожалуйста, вам слово, говорите. А вот посол России в Афганистане Дмитрий Жирнов объясняет, что талибы охраняют от террористов российское посольство в Кабуле. Ой, стоп. Или вот, например, все тот Дмитрий Жирнов говорит: 

Когда был здесь президент Гани, то в день было 4-5 хлопков — теракты, взрывы, мины, 1 декабря наша машина подорвалась на мине, террористы подорвали. Вот пришли талибы, и с первой же ночи — все. 

Что? Гениально. Не было талибов у власти — были теракты. Пришли талибы к власти — нет терактов. Что же это были за террористы? В общем, положенную законом оговорку я сделал: «Талибан», остановивший — так получается? — теракты в Кабуле и охраняющий посольство России от террористов, запрещен в России как террористическая организация, но саму Россию это особо не беспокоит. А теперь к сути. Прошедшая неделя навсегда останется в мировой истории душераздирающими кадрами: жители Кабула штурмуют взлетающий самолет, чтобы сбежать от захвативших Афганистан талибов, которые так любезно охраняют — пока что, он все-таки делает оговорку — посла Жирнова. Этот самолет и другие ему подобные — шлюпки на «Титанике», на всех не хватит. Люди прыгают на шасси и крылья, хватаются за фюзеляж, взлетают, и есть кадры, где видно, как какие-то несчастные потом летят вниз — как будто эхом к знаменитым фотографиям 11 сентября, когда жители Нью-Йорка выпрыгивали из горящих небоскребов, ровно 20 лет назад, причем эхом не случайным, а осмысленным — ведь именно теракты 11 сентября положили начало военному присутствию американцев в Афганистане. Военному присутствию, которое завершилось выводом войск специально к 20-летнему юбилею — такая была поставлена цель, Байден требовал вывести войска именно к 11 сентября, — после чего Афганистан пал быстрее, чем заквашивается капуста. Эти кадры — спастись с «Титаника» — мир видит не в первый раз: Кабул-2021 повторяет как в зеркале Сайгон 75-го, когда в ходе операции «Порывистый ветер» американцы эвакуировали вертолетами почти пять тысяч человек, американцев и вьетнамцев, спасавшихся от северовьетнамской армии. Это самые болезненные для американцев кадры, Вьетнам — это травма, Сайгон — это наваждение, лишь бы не Сайгон, и точно так же, как сам Байден, тогда сенатор, указывал Бушу-младшему на потенциальный Сайгон в Ираке в 2007 году — журналисты это уже откопали — так и Байдена спрашивали в июле, а не получится ли как в Сайгоне:

Журналистка: Вы видите какие-нибудь параллели между этим выводом войск и тем, что произошло во Вьетнаме? Некоторые люди чувствуют...

Байден: Совершенно ничего общего. Ноль.

Тем не менее, сравнений избежать не удалось, и теперь американские политики и журналисты вычисляют, кто же виноват в том, что падение Афганистана оказалось столь стремительным. Все ошиблись. Военные отговаривали Байдена от полного вывода войск, напоминали ему про ИГИЛ — тоже запрещен в России, — обосновавшийся в Ираке, когда американцы оттуда ушли, но Байден парировал: если афганцы сейчас не смогут сами противостоять талибам, то когда они смогут? Зачем ждать? В Апреле Байден сказал: уходим. В конце июня разведка доложила ему, что на захват страны у талибов уйдет полгода-год. А через полтора месяца пал Кабул. Байден вряд ли виноват в провале американской военной миссии в Афганистане. Кого винить в том, что насильно мил не будешь, демократию не пересадишь как картошку, как любили говорить в Москве раньше, или, как только что сказал сам Байден, американские солдаты не должны воевать и умирать на войне, которую не готовы вести сами афганцы. Но стремительное и катастрофическое падение Кабула стало его первым серьезным кризисом — рейтинг Байдена упал с 53 до 46%, и это его новый минимум. Это не столько сама по себе цена вывода войск, сколько плата за облетевшую мир хронику паники в Кабуле или свежие душераздирающие кадры, где родители передают американским военным своих малышей, чтобы никогда больше их не увидеть. И теперь по Байдену бьют изо всех пушек. Например, Кондолиза Райс, в прошлом советник президента по нацбезопасности а затем глава Госдепа при Буше-младшем. Это они вдвоем 20 лет назад начинали войну, которая сейчас заканчивается победой талибов: 

Мы не хотели давать себе или афганцам больше времени. Понятно. Но мы так торопились, что ушли посреди боя. Не стоило ли нам подождать и дать афганцам чуть больше времени, чтобы подготовить стратегию для предотвращения хаотического падения Кабула?

На самом деле очень вероятно, что надо было не ждать еще полгода, а лучше подготовиться к тому, что происходит сейчас. Кто поручился бы, что за эти полгода окрепший «Талибан» сам бы не перешел в атаку, поставив Вашингтон перед еще более трудным выбором: выходить из Афганистана под огнем противника — а это унизительнее и политически тяжелее — или застрять там еще на годы. Байден сказал еще одну вещь: Россия и Китай будут в восторге, если США продолжат вбухивать миллиарды долларов в стабилизацию обстановки в Афганистане. Он не сказал впрямую, но это читается: зачем делать им такие подарки. И с этой логикой не поспоришь. О том, что Москва даже платила талибам за атаки на американцев, американская разведка докладывала еще год назад, еще Трампу. И хотя эти обвинения американские военные опровергали сами, совпадение интересов Москвы и «Талибана» не секрет уже много лет: 4 года назад телеканал CNN утверждал, что Москва поставляет талибам оружие, которое те используют не только против ИГИЛа — да, это тоже запрещенная в России террористическая организация, — но и против афганцев. А с 18 года «Талибан» уже официальный партнер Москвы по переговорам, да вы и сами это сегодня видите. И сегодня Путин уже решительно возражает против любого американского присутствия в Средней Азии — в том числе и чтобы бороться с «Талибаном». Вот что пишет сегодня Wall Street Journal:

Высокопоставленные лица из России и США заявили, что российский президент Владимир Путин во время саммита с президентом Байденом 16 июня выступил против какого-либо участия американских сил в странах Центральной Азии, что подрывает усилия армии США в борьбе с терроризмом после вывода войск из Афганистана. Часть разговора президентов, о которой ранее не сообщалось, осложняет положение американских военных для размещения беспилотников и других контртеррористических сил в странах, которые граничат с Афганистаном и не имеют выхода к морю.

Более того, газета подчеркивает, что Путин сказал об этом Байдену, хотя Байден его об этом не спрашивал. 20 лет назад все было ровно наоборот — это к вопросу о том, как это Москва одновременно налаживает диалог с талибами и при этом официально считает их террористами. Лейбл «террористы», повешенный на талибов в 2003 году — это наследие прежних времен. Это не талибы изменились с тех пор, а отношения между Россией и Америкой. Напомню: талибы во главе с муллой Омаром захватили Кабул в 1996 году, тогда же в Афганистан перебрался Бен Ладен, и подконтрольный талибам Афганистан превратился большой тренировочный лагерь. В августе 99-го началась Вторая чеченская война. А в начале 2000-го «Талибан» поддержал сепаратистов в Чечне и объявил России джихад. Что было вполне логично: «Талибан» — по крайней мере тот, конца 90-х, это наднациональное движение, мечтающее о мировой революции, как большевики, только об исламской, и в строителях исламского халифата, вроде Басаева, видело естественного союзника. Это очевидно осознавали тогда в Москве, и Путин хотел убить двух зайцев — во-первых, он очень хотел понравиться Джорджу Бушу и построить с ним отношения; во-вторых, он вел войну в Чечне. Сейчас уже забылось, но в июне 2001 года, на первой же своей встрече с Бушем в Любляне, он рассказывал ему про «Талибан». Вот что пишет в своих мемуарах все та же Кондолиза Райс: 

Поговорив на разные темы, Путин вдруг поднял проблему Пакистана. Он разнес режим Перевоза Мушаррафа за поддержку экстремистов и связи пакистанских армии и спецслужб с Талибаном и Аль-Каидой. Этих экстремистов финансирует Саудовская Аравия, сказал он, и просто вопрос времени, когда это приведет к большой катастрофе. 

Кондолиза Райс. No Higher Honor

Это июнь 2001 года. Конечно, американцы сами понимали, что от «Аль-Каиды» исходит опасность — Бен Ладен уже устраивал теракты у американских посольств в Африке и за ним уже охотилось ФБР, но кто ж знал, что Путин как в воду глядел: 

Путин был прав: Талибан и Аль-Каида оказались бомбами замедленного действия, которые взорвутся 11 сентября. Отношения Пакистана с экстремистами станут одной из самых тяжелых наших проблем. Путин никогда не давал нам забыть об этом, постоянно напоминая о том разговоре. 

Кондолиза Райс No Higher Honor

Это, конечно, было еще не все. 11 сентября Путин звонит Бушу. Трубку берет Кондолиза Райс, и он ей говорит, что Москва уже отменила свои боевые учения, чтобы не мешать американцам, и чем он еще может помочь. А через две недели Путин лично продавит своих генералов, резко возражавших против американского военного присутствия в Центральной Азии, и — сенсация — даст добро на размещение американских баз в Киргизии и Узбекистане, будет делиться с Пентагоном данными своей военной разведки и т.д. Понятно, что таким образом Путин легитимировал собственную военную операцию в Чечне: отныне Россия и Америка союзники в войне с террором, а афганские талибы — их общая цель, и Буш вполне разделял эту точку зрения. Правда, как выяснилось, ненадолго. Осень 2001-весна 2002 — медовый месяц в отношениях Москвы с Вашингтоном, и, шире, с Западом. В известном фильме BBC «Путин, Россия и Запад» Сергей Иванов, тогда министр обороны, рассказывает, что американская операция против «Талибана» и «Аль-Каиды» началась 7 октября, в день рождения Путина, и он тогда Путину говорил: это вам подарок на день рождения. Но сам брак оказался недолговечным, потому что был по расчету, а не по любви. Мы вас поддерживаем в Афганистане — вы нас поддерживаете в Чечне. И не только. Вот счет, распишитесь, пожалуйста. Журналисты NYT Питер Бейкер и Сюзан Глассер в своей книге описывали пожелания Кремля: 

Было понятно, что имел в виду Путин: если Соединенные Штаты не останутся в долгу, Россия будет помогать и в будущем. Путин сказал, что поддержка со стороны России [в Афганистане] не будет предметом «торга», но его советники тихо предъявили список уступок, на которые они рассчитывали в обмен на помощь: дополнительные западные инвестиции; отзыв принятой во время Холодной войны поправки Джексона-Веника; реструктуризация или списание Советского долга на миллиарды долларов; приемлемое урегулирование вопросов противоракетной обороны и договора по ПРО; ускоренное вхождение в ВТО; отсрочка и отмена расширения НАТО на восток; возможно, даже членство в НАТО для самой России. В более широком смысле Россия стремилась к интеграции с Западом. А сам Путин хотел получить большую свободу рук в своей войне в Чечне…

Питер Бейкер, Сьюзан Глассер, «Возвышение Кремля», 2005

Так, конечно, далеко не уедешь, и уже в 2003-м, когда Буш просто придумал себе, что Саддам Хусейн тоже связан с «Аль-Каидой», а на самом деле когда он понял, что воевать с развитым в военном отношении Ираком эффектнее, чем бомбить голую афганскую пустыню, — в общем, с войной в Ираке союз Путина и Буша распался, хотя скрипел уже и до этого. А в 2004 году, во время Беслана, выяснилось, что слабых бьют и кто-то хочет оторвать от России кусок пожирнее, а другие им помогают — это я цитирую Путина, — и кто такие эти другие было совершенно понятно, те самые, с кем он договаривался о совместной борьбе с террором. В общем, за время пути союзники и противники России в Афганистане поменялись местами — начинали с того, что помогали американцам воевать с талибами, а потом получилось немного наоборот, и террористический статус «Талибана» недавно был уравновешен включением США в список недружественных государств. Америка еще не запрещена на территории России, но уже почти. Наверное, подпадает вместе со сторонниками Навального под закон о причастности к экстремистской деятельности. 20 лет назад Путин приветствовал борьбу с «Талибаном». Теперь он говорит так.

Мы вместе с другими партнерами, и с Соединенными Штатами, и с европейскими странами должны сделать все для того, чтобы объединить сегодня усилия с целью поддержки афганского народа, с целью нормализации ситуации в этой стране и налаживания с ней добрососедских отношений.

В общем, расклад сил 20-летней давности вывернут наизнанку, но что это означает сегодня? Политика Кремля в отношении Вашингтона, как известно, описывается частушкой «мимо тещиного дома я без шуток не хожу», это понятно, но угрожают ли российским интересам сами талибы после того, как они захватили страну, и небольшая модернизированная, вестернизированная прослойка афганцев пытается спастись с этого «Титаника». Есть две точки зрения. Первая: если что-то лает, выглядит и кусается как собака, то это, скорее всего, собака. Всего американцы вложили в свою миссию в Афганистане больше двух триллионов долларов, заметная часть этих денег так или иначе — в основном благодаря чудовищной коррупции — оседала в афганской экономике, но теперь денег не будет, а если нет денег, то что надо делать, чтобы удержать власть? Правильно — воевать. Вот издание «Медуза»* описывает этот сценарий: 

Новые власти неизбежно столкнутся с экономическими трудностями, саботажем госаппарата (который достался им в наследство от старых властей и США), протестами жителей в крупных городах, межконфессиональными и национальными противоречиями и даже вооруженным сопротивлением остатков афганской армии и полевых командиров на местах. Все это может подтолкнуть талибов к тому, чтобы вернуться к старой идеологии и старым методам ее продвижения.

Вторая точка зрения: талибы теперь другие, они выучились на своих ошибках, они теперь не мировую исламскую революцию устраивают, а строят национальное государство, «Аль-Каиду» больше к себе не пустят, это и есть тот образ талибов, который на сегодняшний день ближе и МИДу, и послу Жирнову, и российской пропаганде, по крайней мере, сегодня они такие, если, конечно, закрыть глаза и на хаос и панику в Кабуле, и на сообщения о казнях и насилии в отношении женщин, и верить заявлениям талибов, что они будут действовать исключительно по закону. В этой связи даже введен даже новый термин: прогрессивный радикализм. 

Кузичев: В рамках сдачи того зачета мы и получим ответ на вопрос — витрина ли это прогрессивного, так сказать, радикализма, или не витрина. 

Жирнов: Выводы не надо делать быстро, нужно внимательно смотреть за развитием ситуации. 

Прогрессивный радикализм — звучит необычно, конечно, как слабительное одновременно со снотворным, но для России концепция в целом близкая: наверное, если совместить электронное голосование за «Единую Россию» с шариатом — то примерно так и получится, но не факт, что это случай Афганистана. Тем не менее, эксперты считают, что нынешние талибы — прогрессисты и реформаторы. Вот что говорит главный научный сотрудник ИМЭМО РАН Алексей Малашенко: 

Моя точка зрения ближе к той, когда говорят, что талибы — это, в общем, нормально, это естественно. Это ненормально, допустим, в Финляндии и Швеции, а для Афганистана это, в общем, нормально. Они долго к этому шли, они к этому пришли, они многих победили, и это я бы назвал победой если не всего афганского народа, то, во всяком случае, большей его части. Это такое, знаете, освободительное движение, которое наконец-то вошло в столицу. И, по-моему, это признают все, даже те, которые продолжают писать через запятую, что это террористы. Террористы в 40-миллионной стране к власти не приходят. Что дальше? Во-первых, очень трудно делать какие-то выводы, пока мы не посмотрим, что это за правительство будет — то есть кто конкретно, по фамилиям, по образованию, по возрасту будет возглавлять Афганистан. Я думаю, что в его составе будут даже женщины, хотя бы одна, чего бы там кто ни говорил. Какая задача талибов? За других людей очень тяжело думать, но я думаю, что, в общем, они хотят построить некий их талибский, новый Афганистан, причем нормальный — без экстремизма, без криков, без казней и так далее. 

Так будет, или иначе, можно верить талибам, или нельзя, в Афганистане происходят исторические события, одновременно гуманитарная трагедия и установление нового порядка, и последствия сегодня предвосхитить невозможно. На наших глазах на этой неделе окончательно провалилась третья попытка модернизации Афганистана — в 19-м веке потерпели неудачу англичане, в 20-м Советский Союз, теперь обломали зубы и уходят ни с чем, как из Сайгона, американцы: как бы ни отнекивался сегодня Байден — мол, никаких других задач, кроме как обеспечения собственной безопасности, Америка в Афганистане не решала, — она пыталась построить в Афганистане современное государство. Не получилось — получилось наоборот: как будто это такая дыра на карте, вакуумная зона, то ли портал в средние века, то ли прямая дорога к прогрессивному радикализму, и тогда мир наконец узнает, что это такое, но, возможно, уже будет поздно.

*Решением Верховного суда России организации «Талибан», «Аль-Каида» и ИГ признаны террористическими и запрещены на территории РФ

По решению Минюста России «Медуза» внесена в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента