«Оставьте в покое Кадырова! Ему нет дела до Политковской, Эстемировой и Немцова»: спор министра информации Чечни и адвоката семьи Немцовых

Оба гостя с уважением отнеслись к вердикту суда по делу об убийстве Немцова. Тем не менее, Вадим Прохоров недоволен тем, что не были установлены ни заказчики, ни организаторы, нет даже движения следствия в их сторону. Он много раз упоминал имя Руслана Геремеева и призывал собеседника помочь следствию в его поисках и допросе. Прохоров уверен в том, что Кадыров дал Геремееву «прямое указание» не являться на допрос в одном из своих интервью.

Министр национальной политики Чечни считает, что причастность Геремеева не доказана, а на допрос его вызвать не удалось, потому что он пропал, но он сам не против задать ему несколько вопросов. «Ни один чеченец не обрадовался тому, что произошло на Москворецком мосту», — говорит Умаров, — «мы мечтаем о том, чтобы узнать, кто в этом был заинтересован». Он уверен, что в убийстве присутствует рука «западных спецслужб», так как для них связать Кадырова с этим убийством — «самый легкий путь, чтобы бросить камень в Путина».

Прохоров обратил внимание на то, что следы политических убийств, например, Политковской, Ямадаева, Эстемировой и Немцова, «каждый раз тянутся» в столицу Чечни, Грозный. На это Джамбулат Умаров заявил, что Кадырову «не до Немцова» и прочих убитых по политическим мотивам. Прохоров уверен, что «Путина и компанию убедили в том, что в Чечне «не восходит солнце без Кадырова», и поэтому российские силовики не хотят там работать.

Расшифровка разговора:

Если можно, я сначала вкратце попрошу вас описать ваши впечатления по очереди, естественно, от исхода этого процесса и вердикта присяжных, о котором мы узнали на этой неделе. Давайте, Вадим, мы с вас начнем. Просто вкратце, что вы считаете о вердикте?

Прохоров: Когда задают вопрос: «Довольны ли вы вердиктом?», я категорически отказываюсь его обсуждать в таких терминах. Мы не можем быть довольны в принципе каким-либо вердиктом, мы были бы рады, если бы человек был жив — это понятно, это ясно.

Да, мы понимаем.

Прохоров: Но к вердикту мы относимся с уважением, на суде присяжных настаивали именно сами подсудимые. Наверное, разумно, потому что коллегии из профессиональных судей, там вообще почти нет оправдательных приговоров, и тем не менее присяжные пришли к выводу об их виновности. Кстати, присяжные оказались даже более суровы, потому что мы полагали, что в отношении Хамзата Бахаева все-таки доказательной массы недостаточно.

Что плохо? Плохо, категорически плохо то, что нет ни организаторов, ни заказчиков, ни продвижения следствия в этом направлении. И, собственно, основную нашу роль в участии в суде мы видели даже не столько в работе по этим пяти подсудимым, сколько в попытках все-таки установить. Есть, безусловно, результат.

В ходе судебного разбирательства с очевидностью из показаний свидетелей, причем многочисленных, разных — и риэлторы, и горничные, я не буду всех перечислять, кстати, из показаний самих подсудимых, которые действительно отрицали, что у них старший был Руслан Мухудинов. Заур Дадаев с такой обидой сказал: «Да это молодой парень, а я офицер спецназа, почему я должен ему подчиняться?». Разумно, кстати, да. Из доказательственной базы, кто приобретал эту квартиру на Веерной, кто снимал вторую квартиру на Веерной, конечно же, старший в этой группе был Руслан Геремеев — человек из ближнего окружения Рамзана Кадырова и, кстати, родственник действительно братьев Делимхановых. После данного судебного разбирательства, в этом нет никаких сомнений, и мы полагаем необходимо в рамках выделенного дела, просто мне трудно понять, как следствие сможет в очередной раз уклониться от работы в направлении Руслана Геремеева и тем, кто за ним стоит.

Поскольку действительно фамилия Руслана Геремеева фигурирует, и только что Вадим Прохоров об этом говорил, и фамилия Кадырова уже тоже прозвучала, поэтому и вы с нами сегодня, Джамбулат. Просто в двух словах каково ваше отношение к тому вердикту, который мы услышали.

Умаров: Я могу почти полностью подтвердить то, что сказал уважаемый коллега по поводу того, что... Давайте сразу. Мы тоже уважаем суд, мы тоже уважаем вердикт, хотя я еще раз говорю, у нас есть свои вопросы по поводу виновности или невиновности и так далее. Единственное, я не буду так долго комментировать то, что сказал мой коллега, все, вторая часть, которая была, когда господин Прохоров абсолютно четко называет чуть ли не преступником господина Геремеева, который еще и не допрошен толком, то есть где презумпция невиновности и где ваша адвокатская этика, господин Прохоров? Иногда вы в моем понимании выглядите как блестящий адвокат, а иногда я вижу в вас такого, знаете, страстного Дантона, который от имени «Парнаса» начинает освещать политику вашей партии.

Поэтому вы уж как-нибудь определитесь. Если мы с вами здесь затеяли политические дебаты, я готов. Если вы хотите о каких-то штучках-дрючках, я извиняюсь, уголовно-процессуального кодекса заморочить мне голову, то я и к этому готов, но тем не менее я вам скажу: разве мало вам того, что на сегодняшний день погиб один человек — это Шаванов, осуждено, судя по всему, все сидят и ожидают, что там будут очень длительные сроки после этого обвинительного вердикта и причем, может быть, даже...

Вы согласны с этим вердиктом?

Умаров: Я сейчас отвечу на этот вопрос. Если этот вердикт вынесен, действительно вынесен на основании твердой законодательной базы, потому что сроки немалые, если действительно было бы доказано, а я считаю, что это не доказано...

Вы считаете, что не доказано?

Умаров: Это моя точка зрения как обывателя в этом смысле, я не юрист. И если закон победил и Фемида хлопает в ладоши от восторга, то, конечно же, мы только за. С самого начала Рамзан Кадыров, которого каким-то образом, заметьте сами риторику моего уважаемого коллеги, который все время: Геремеев, Делимханов, родственник Кадырова — мне кажется, все-таки это политический демарш. Мне кажется, что человек, который должен блестяще показывать себя как человек, отстаивающий права и той, и этой стороны, адвокат — он везде должен быть адвокатом. Вы выступаете, Вадим Юрьевич…

Давайте мы просто не будем обсуждать. Я понимаю вашу в этом смысле позицию, я просто в этом смысле...

Умаров: Да, коллега выступает как обвинитель, я вообще не могу понять, прокурор он, адвокат он или политик. Я считаю, политик.

Почему возникает, собственно, я в своем вступлении тоже упомянул Рамзана Кадырова, его имя возникло сразу тогда в марте, в конце февраля 2015 года, да и, собственно, сам Рамзан Кадыров активно комментировал ход этого дела. Он, например, начал с того, что очень быстро публично защитил Заура Дадаева, который признан виновным присяжными сегодня в том, что он шесть раз стрелял в Немцова и его убил. Он называл его патриотом России и, в общем, довольно активно его защищал.

Умаров: Я отвечу на этот вопрос.

Да, если можно.

Умаров: Конечно, можно. Нужно. Смотрите, конец февраля, 2015 год, произошло громкое, ужасное убийство, великая трагедия, я считаю, для всех нормальных россиян. Потому что с политической платформой Немцова можно соглашаться, можно не соглашаться, но чеченцы к Немцову плохо не относились, ненависти к нему и проклятий в его адрес не было. И, уверяю вас, ни один чеченец не обрадовался тому, что произошло на Москворецком мосту — этого не дай Бог никому, никто не радовался. Это было настолько нарочито направлено, об этих силах можно рассуждать сколько угодно, против Кадырова, а дальше я могу поставить запятую и вплоть до официальной власти России во главе с ее президентом Путиным, что у меня, например, не возникало никаких вопросов.

И когда произошла эта трагедия, когда прозвучала фамилия Дадаев, когда он об этом узнал, естественно, он вспомнил первое, что он, как нормальный человек, вспомнил? Что его объединяло с этим человеком. Борьба с терроризмом, да, действительно человек воевал. Это еще раз подтверждает то, что… если бы даже, я не знаю, самым-самым фантастическим образом Рамзан Кадыров был бы как-то что-то, какое-то даже мнение об этом человеке, если бы он даже думал бы, что это так произойдет, он никогда в жизни не назвал бы это имя, понимаете? А тут да, тут, конечно же, этим воспользовались. Он сказал, что это был его боевой товарищ, он этого не скрывал, он не боялся, что потом Прохоровы начнут его обвинять.

А теперь я спрошу у Вадима Прохорова: почему вы считаете, если я правильно понимаю, вы требовали допроса Рамзана Кадырова в ходе дела?

Прохоров: Да, не только его.

Джамбулат Умаров говорит, что это просто политическая такая история. В этом смысле...

Прохоров: Коллега не в курсе, что я давно уже не являюсь членом «Парнас».

Но дело сейчас не в политике. Я бы хотел, чтобы все-таки вы объяснили, как адвокат, почему вы это делали.

Прохоров: Да, поясню. Смотрите, 22 апреля нами было заявлено ходатайство о допросе шести человек.

22 апреля какого года?

Прохоров: 2015 года. То есть руководитель следственной группы еще был Игорь Краснов. Начинался список с Руслана Геремеева, и меня вообще поражает подход коллеги: разве вам мало, что осуждены исполнители? Да, конечно, нет вопросов по исполнителям. По любому заказному политическому убийству всегда важно, кто стоит за этими исполнителями: организаторы, заказчики — это самые главные. У этих у всех пятерых без исключения не было никаких личных мотивов к Борису Немцову, ну конечно, это абсолютно верно. Людям приказали это сделать и пригласили это сделать, поэтому мне вообще непонятен подход: это как, неужели вам мало? Конечно же, преступление должно быть раскрыто, а нам сейчас пытаются навязать: вот достаточно.

Мы теперь скажем, что даже с формальной точки зрения, если я правильно понимаю, у нас само дело об убийстве Немцова не закрыто, потому что есть выделенное дело об организации этого убийства. И оно пока не расследовано, не дорасследовано.

Прохоров: Пока заказчики и организаторы не установлены, убийство нельзя считать раскрытым, и господин Путин нигде в мире не сможет сказать, что это раскрыто.

Мы вернемся к Рамзану Кадырову, я просто сразу дам слово еще Джамбулату Умарову, сейчас, секунду. Вас устраивает, что не установлен заказчик?

Умаров: Конечно, меня это не устраивает. Если бы был бы установлен заказчик, мы бы знали... У нас есть свои предположения на этот счет, если бы мы знали, мы мечтаем о том, чтобы узнать, кто в этом был заинтересован, потому что эта трепля прекратилась бы. Сколько уже политики можно за все это время? Два с лишним года.

А какие ваши предположения?

Умаров: Наши предположения были, есть и остаются в том, что все-таки за этим стоят силы, и не надо это аморфно потом размывать мои слова, я еще раз говорю: я считаю, что за этим стоят силы, я думаю, что это спецслужбы, скорее всего, которые организовали как раз это убийство, зная позицию Бориса Ефимовича, для того, чтобы потом показать пальцем на Кадырова.

Какие спецслужбы, простите, российские в Москве?

Умаров: Но это, давайте так: назовем их спецслужбами недружественных нам стран, потому что я, в отличие от коллеги, не могу людей, если я не знаю, если не доказана их вина, я не могу их обвинять.

Я понимаю. То есть из-за границы, так или иначе? Вы имеете в виду, что это из-за границы они как-то дошли и познакомились с Дадаевым и его сообщниками, и это организовали?

Умаров: Нет, вы знаете, я понимаю ваше юродство.

Нет, это не юродство. Почему? Я просто конкретизировал вашу точку зрения.

Умаров: Они могли присылать, заслать туда кого угодно, с деньгами прислать кого угодно. Да, кстати, чеченцу ни приказать, ни пригласить убить человека никто не может, чтобы вы знали, Вадим Юрьевич, ладно? Поэтому я еще раз вам повторяю: для чеченца, вы там немножко подбирайте выражения правильно, разберитесь в специфике, если вы хотите четко получать ответы на свои вопросы. Вы специфику не знаете чеченского народа.

Поэтому еще раз я вам повторяю: у нас нет радости за то, что на скамье подсудимых сегодня оказались представители нашего народа, для нас это очень обидно, для нас это больно, потому что убийц никто не приветствует и нигде, понимаете? Человекоубийство, особенно для чеченцев, у которых есть, издревле была кровная месть, и сегодня к этому отношение крайне негативное, в современное время, еще раз я вам говорю: за словами своими надо следить.

А теперь вернемся к Рамзану Кадырову, потому что я вас прервал на это месте.

Прохоров: Да, я не могу просто не прокомментировать. Смотрите, идет череда политических убийств. 2006 год, Анна Политковская — осуждены кто? В том числе да, мы получаем выходцев из республики, они осуждены отбывать наказание. Далее, убийство Натальи Эстемировой — вообще не раскрыто, произошло на территории Чечни.

На границе с Ингушетией.

Прохоров: На границе, да, хорошо, на границе. Не раскрыто по сей день. Убийство Бориса Немцова, убийство, об этом мало говорят сейчас, потому что эти люди не относятся как-то к нашим коллегам и правозащитникам, братьев Ямадаевых в Москве, одно совершено в Дубаи. Это кто все делает? Это что? Это все делает...?

Руслан Ямадаев в Москве. Были и другие убийства в Москве.

Прохоров: Да. И каждый раз следы от каждого из этих убийств тянутся в Грозный, собственно, в том числе по людям, которые уже осуждены, в частности, по убийству Политковской.

Умаров: Опять эта цепочка. Где вы ее увидели, где вы ее проследили? Вы сейчас демагогией занимаетесь, понимаете, абсолютно не имея ни малейшего представления о том, что происходило.

Если мы будем разговаривать втроем, то никто не услышит ничего.

Умаров: Кстати, по поводу... Я могу точно так же красиво сказать. Все здесь то, что расписывалось, когда вы пытаетесь или кто-то другой пытается говорить, что Запад виноват, и все начинают смеяться, но извините меня, а кто нам санкции объявляет? Кто нас ограничивает во всех ипостасях, с другой стороны? Кто пытается...?

Санкции вводит Запад, тут с вами спорить невозможно.

Умаров: Совершенно верно. Поэтому кто виноват у тех, кто, так сказать…? Виноват Кадыров. И да, надо же, больше нечего было ему делать, как на своей земле иметь отношение к убийству той же самой Эстемировой. Понимаете, это настолько глупо.

Прохоров: Западные люди приехали в Чечню и совершили убийство.

Умаров: Западным людям, да не утрируйте вы, западным людям абсолютно необязательно сюда приезжать для того, чтобы... У них есть очень маневренные спецслужбы, которые могут это совершать через любые организации, которые, кстати, вы защищаете, в основном, политиканством не занимайтесь.

Можно я задам вопрос? Все-таки Заур Дадаев, мы с этого начали. Рамзан Кадыров вступается за него, потому что все, что он про него знает, — что он доблестный воин и еще не обладая информацией, собственно, как вы говорили. Все-таки картина, которую вы выстраиваете, она требует все равно объяснений. Все-таки Заур Дадаев — не последний человек в республике, он представитель силовой элиты Чечни, если угодно. Тогда как вы объясняете, что...?

Умаров: Если угодно, я представитель не силовой, я как раз-таки являюсь министром Чеченской Республики по национальной политике…

Я про Заура Дадаева говорю, не про вас.

Умаров: А, про Заура Дадаева, а вы просто… да, хорошо.

Да. Он в этом смысле ваш коллега, в том смысле, что он представитель элиты в Чечне, но он представляет ее силовую сторону, и оказывается, с вашей точки зрения, что так просто и легко его, если угодно, завербовать? Как это происходит?

Умаров: Вот. Поэтому я еще раз повторяю, недоумение было высказано. Это не то чтобы была защита — все, нет, он не виноват. Вы помните тот пост, который...? Пусть восторжествует справедливость, говорил Рамзан Кадыров. Он стоит на стороне закона, ради Бога, пожалуйста. Если вас не устраивало то, что там по Эстемировой произошло в Грозном — пожалуйста, произошло в Москве, все рычаги здесь, пожалуйста, ради Бога. Ведется следствие, никто не мешал задерживать, Шаванов во время задержания, по-моему, погиб, да? Эти люди все задержаны. Но если все такие всемогущие, если такой спрут, Вадим Юрьевич, в лице Чеченской Республики вам показался, то почему, как это получилось?

Прохоров: Не в лице Чеченской Республики, не надо передергивать, а в лице кадыровского режима. Просто Путина и его компанию убедили, что в Чечне не всходит солнце без Кадырова, не колосятся луга и поля, и не текут реки, и поэтому...

Умаров: Вы перечитали Мао Цзэдуна, перестаньте, вы не утрируйте.

Прохоров: Да, российские силовики боятся работать в этом направлении, правильно.

По поводу всемогущества. Действительно Венедиктов 16 апреля 2015 года задает Путину вопрос: «Почему никак не получается допросить?», но он не называет фамилию Геремеева, но мы понимаем, что речь идет о нем. Формальный ответ по поводу невозможности допроса Геремеева дотируется 31 октября 2015 года, когда в результате на требования следователей из Москвы федеральных из республики приходит ответ, цитата: «Дверь в домовладение никто не открыл». А почему, как вы считаете, не получилось допросить Геремеева у следователей из Москвы, если это всем важно? Казалось бы, это всем важно. Чем больше людей в статусе свидетелей, в любом статусе будут допрошены, выскажут все, что они знают, тем лучше, тем скорее будет установлена истина. Почему он не был допрошен?

Умаров: Правильный вопрос, очень правильно, браво. Скажите мне, сколько у нас сегодня человек находится за пределами нашей страны, а, может быть, и в пределах, которых не удается допросить? Интересен стал именно Геремеев, интересна стала именно Чеченская Республика или у нас с вами дел, загадочных убийств, в том числе политических…

Но он же неслучайно стал интересен.

Умаров: Нет, подождите. Вы какие...? Смотрите, я еще раз вам повторяю. Если, допустим, я это без колкости, если Лев Пономарев, допустим, находится сегодня  в Киеве, я же его не называю преступником, потому что я не знаю, преступник он или нет, и осужу людей, которые его будут называть без законных оснований. Но сидит целый адвокат, который уже практически пытается назвать преступником... Да, еще, я вас очень прошу, мы же с вами на личности не переходим, «Путин и команда» или компания, как-то вы это говорите немножечко, вы все-таки человек, да, потому что…

Да-да-да, мы не переходим на личности. Нет, давайте вернемся.

Умаров: Я же не говорю «Прохоров и компания».

Я не говорю, что каждый человек, я говорю как вы понимаете почему не было...

Прохоров: Смотря какой контекст.

Да, контекст может быть какой угодно, мы на личности не переходим, мы сейчас говорим об очень важном.

Умаров: Это ваше право, а мое право, мое право, мое право — четко и ясно сказать: оставьте в покое Рамзана Кадырова. Рамзану Кадырову не до царствия, как вы говорите, небесного, не до Политковской, не до Эстемировой, не до Политковской, не до Немцова — это я вам говорю.

Я попрошу вас, если можно, не перебивать, потому что у нас не получится, у нас нет разговора.

Прохоров: Я отвечу на ваш вопрос по поводу почему не допрошен Руслан Геремеев. Посмотрите интервью Рамзана Ахматовича Кадырова. В одном из интервью он прямо говорит, что на его месте, да, я тоже подумал бы, появляться ли на допрос. Что? Это прямое указание главы республики, это была его фраза, посмотрите. Я думаю, что коллега может прекрасно... То есть он, по сути, он дает указание. Такие слова…

Умаров: Вы вообще следите за своими словами, Вадим Юрьевич? «Он, по сути, дает указания». Послушайте, давайте будьте мужчиной, скажите, если у вас есть, по сути, что сказать, вы должны сказать по сути, вы должны говорить: «Он отдал приказ». Тогда давайте сюда доказательства, не размазывайте кашу, о чем вы говорите?

Прохоров: Является, по сути, указанием.

Умарова: Да, дышите глубже, вы взволнованы.

Да. У меня вопрос такой: про Геремеева, все-таки он фигурирует в материалах дела, и действительно было бы очень интересно с ним в этом смысле поговорить всем — и журналистам, и следователям и так далее. У меня к вам вопрос: вы с ним знакомы?

Умаров: Нет.

С Русланом Геремеевым?

Умаров: Нет, я с ним не знаком.

Но вы, если я правильно понимаю, вы на должности министра с мая 2015 года.

Умаров: Молодцы.

Соответственно, вы с ним не пересекались, если я правильно понимаю?

Умаров: Нет.

Но уже в это время, как минимум, до конца октября его дело и вообще дело Немцова, потому что оно очень громкое, оно не может не звучать в республике. Если вернуться мысленно назад, когда вас назначили, и вы, соответственно, находитесь прям в эпицентре этих событий, что вы думали тогда и чем ваша точка зрения сегодня отличается от той, которая была тогда, и почему вы тогда считали, что никак не получается Геремеева найти?

Умаров: Спасибо за вопрос. Мои статьи и высказывания по этому вопросу известны. Разумеется, первое, о чем я писал и говорил — о том, что погиб человек, человек смелый, человек, который несмотря на то, что я с ним по политическим вопросам не согласен и не разделяю его точку зрения, все-таки известный, человек не злой, человек, который... Да, я еще раз повторяю, некоторые его выступления, в том числе здесь, на Дожде, я считаю, были недопустимыми — это все понятно. Но он не был тот человек, которого мы, чеченцы… вы помните эту историю с подписями со многими и так далее? Мы все прекрасно помним, у нас не было никакой злобы к нему, и я в своих статьях и выступлениях всегда говорил, что нет мотива для того, чтобы идти убивать Немцова, нет мотива, нет причины такой, по которой идти. Кому он мешал на тот момент?

Были люди, я извиняюсь, всякие люди высказываются и против Путина, и против Кадырова, и они и в Западной Европе есть, и на Востоке, особенно на игиловском, понимаете? То есть я еще раз вам повторяю: задач, в том числе государственных, при решении которых можно получить политические очки, как некоторые пытаются обосновать действия Кадырова, этих причин у нас нет. Мы ведем войну с международным терроризмом, наши люди погибают каждый день.

Вы считаете, было бы правильно допросить Руслана Геремеева или нет?

Умаров: Но почему бы и нет? Если бы никаких препон для того, чтобы Руслана Геремеева допросить не было, но мы не знаем где человек, допустим.

Вы тоже довольно высокопоставленный чиновник.

Умаров: Я чиновник. Смотрите, если я начну...

Вы готовы как-то способствовать этому допросу?

Умаров: А что, мы не способствуем? Уже одними своими заявлениями Рамзан Кадыров, который говорит, что пусть восторжествует справедливость, нужен справедливый суд, нет никаких проблем, понимаете? Я повторяю то же самое, поэтому мы с вами не должны подменять понятия. Если я министр по национальной политике, я должен национальной политикой заниматься. Если Кадыров глава республики, он занимается огромным количеством вопросов, которые являются его прерогативой. А, извините меня, когда адвокат начинает выступать здесь как оратор и выстраивать некоторые политические баррикады, и пытается выглядеть не как адвокат, а как политический деятель, тогда давайте мы все-таки разберемся, во что мы играем и о чем мы говорим.

Смотрите, еще сегодня я вот что хочу с вами обсудить. Илья Яшин сегодня написал, или вчера, я уж не помню, что он не удивится, я вольно цитирую, если, собственно, потом окажется, что убийцы Немцова — те, которые осуждены на этой неделе — вдруг выйдут на свободу и окажутся в Чеченской Республике, потому что такие случаи есть. И такие случаи действительно есть, в частности, случай с убийцей Юрия Волкова несколько лет назад. Мне бы хотелось вашу точку зрения тоже по этому поводу услышать. Насколько вы считаете, что это в принципе возможно?

Умаров: Вы знаете, что я могу, какую точку зрения я могу высказать по поводу того, что… кто, Яшин высказал, да?

Неважно, какая разница? В этом смысле Яшин общий, довольно распространенный…

Умаров: Я помню, Яшин — футболист был такой, Лев Яшин. Это его родственник?

Нет, это не он.

Умаров: А, не он?

В данном случае это даже не очень важно, потому что действительно у нас есть случаи, когда люди, осужденные в Москве за убийство, потом оказываются на свободе в Чечне. И кажется важным, чтобы этого не произошло на этот раз. Насколько, вы считаете, это важно?

Умаров: Вы знаете, это, наверное, вопрос все-таки к правоохранительным органам, которые охраняют, занимаются следствием и так далее. Господин адвокат, который после каждого судебного заседания выходит и прям как Дантон громогласно рассказывает о том, как идет следствие, метая искры и молнии в адрес Чеченской Республики и ее руководства. Волнуетесь всегда, вы не волнуйтесь, занимайтесь делом, занимайтесь делом, что вы?

Прохоров: Чтобы заниматься делом, надо действительно расследовать это преступление по существу. Первое: у меня, как представителя потерпевшей Жанны Немцовой, даже, в общем, в меньшей степени волнует, где окажутся эти исполнители. В отличие от коллеги, я не считаю…

Меня волнует.

Прохоров: Это важно, но это исполнители. Еще раз, важно, кто стоит за этим преступлением. Я не верю в очередные, что это мировая закулиса, недружественные страны и так далее, а Следственный комитет и вся мощь наших спецслужб не смогла найти никакого выхода на эту мировую политическую закулису и на недружественные страны. А в Грозный следы ведут прямые, опять, в очередной раз. И опять нам говорят, что Следственный комитет, возглавляемый сокурсником Путина Бастрыкиным, он...

Умаров: А куда они должны вести? Куда они должны вести? Это самый легкий путь — бросить камень в адрес Путина, понимаете, о чем вы говорите? Вы прекрасно знаете всю эту цепочку, всю вашу политическую технологию, которую вы пытаетесь нам взять и всучить.

Прохоров: Нет, Следственный комитет возглавляет Александр Бастрыкин, сокурсник Владимира Владимировича и даже его, по-моему, староста курса. Что, мы его подозреваем в какой-то работе на мировую закулису, что ли?

Умаров: А вы мне хотите сказать, что западные спецслужбы не использовали и не используют, в том числе, в своих целях политические убийства для достижения своих геополитических, тем более такие, как западные, они пушистые?

Прохоров: Из перечисленных мною? Нет, безусловно, у Кремля убийства совершены. Поэтому да, действительно самое главное — установление организаторов и заказчиков.

Давайте, нам пора закругляться, поэтому на самом деле я хотел бы все-таки прийти к пониманию, что дальше надо делать, потому что даже с формальной точки зрения…

Умаров: Надо заниматься следствием. Криминалисты, эксперты, надо заниматься следствием, а не политикой, оставьте в покое Чеченскую Республику, понимаете? Оставьте в покое.

Прохоров: Опять нам ставят знак равенства между кадыровским режимом и Чеченской Республикой.

Умаров: Вам некогда заниматься следствием, господин Прохоров, вы не занимаетесь следствием.

Прохоров: Следствием занимается следствие.

Умаров: Вам поручили заниматься Кадыровым.

Прохоров: Которое должно заниматься.

Если можно, у нас все-таки начался крик. Я закончу вот так наш разговор: очень многие, я журналист, я не представитель потерпевших в данном случае, но все мои наблюдения и весь мой опыт, и не только мой, говорит о том, что мы привыкли, когда совершаются политические убийства в России, то слово «Чечня», к сожалению, так получается, как-то сразу начинает фигурировать и представители Чеченской Республики. Действительно, эти случаи уже перечислялись, не все были перечислены. И убийство Немцова, которое, еще раз, акт террора, который обязательно должен быть раскрыт с точки зрения заказчика, находится в этом же ряду и точно так же, как и многие остальные, остался в этом смысле без ответа на данный момент.

И в этом смысле это вопрос и к вам, господин Умаров, о том, почему это происходит и почему мы не можем добиться в данном случае, в очень простом и конкретном случае допроса Руслана Геремеева, я в этом случае, как представитель прессы, обращаюсь к вам с большой просьбой содействовать следственным органам, представителям потерпевших в организации допроса Руслана Геремеева.

Умаров: Это вопрос был, да?

Это мое такое, да, если у вас есть, просто давайте мы...

Умаров: Я еще раз вам говорю. Все, что было возможно и будет возможно для того, чтобы это дело закончилось справедливо, чтобы семья Бориса Ефимовича была в этом смысле спокойна, давайте мы с вами полностью уберем политику отсюда, оставим какие-то политические фигуры в покое из той, из этой, из третьей, из пятой сторон, и будем заниматься конкретно этим делом. Геремеев — где он, скрывается он, не скрывается он, что там происходит — это прерогатива следственных органов. Я, министр Чеченской Республики, или глава Чеченской Республики, мы не можем искать Геремеева, где он скрывается и что с ним происходит и так далее. У нас очень эффективно работают наши и спецслужбы, и следственные органы и так далее. И если это конец программы, я хотел бы буквально два слова просьбы.

Только очень быстро.

Умаров: Да, очень быстро. Вы же адвокат семьи, передайте, искренне вам это говорю, слова соболезнования. Я пользуюсь случаем, хоть и прошло два года, слова соболезнования семье погибшего Бориса Ефимовича. И честно, глядя вам в глаза, говорю: чеченский народ и ее люди в убийстве Немцова не виноваты.

Вадим Прохоров, если можно, то очень коротко.

Прохоров: Вы абсолютно правильно поставили вопрос. Нужно хотя бы найти Руслана Геремеева. Когда лидер республики говорит, что лучше бы не являться на допрос, как-то очень сложно избавиться от ощущения, что здесь все гораздо глубже, чем пытается убедить коллега.

Будем надеяться, что Рамзан Кадыров скажет такие слова, которые помогут Руслану Геремееву появиться перед следствием. Спасибо большое.