Илья Пономарев: Будут еще сбежавшие политики из России на Украину

Фишман: Вы уже давали показания по тому же делу, что сейчас Вороненков. Вы уже прошли тем же самым, собственно, путем, получили тоже, если я правильно понимаю, вид на жительство на Украине. Вы с Вороненковым вообще в контакте были по этому вопросу? Получается, вы первопроходец? Вы просто проложили для него дорогу или, может быть, вы ему подсказывали, как и что надо делать?

Пономарев: Я был в контакте, безусловно, с самого начала, когда Денис еще решал, куда приехать: приехать в Украину или приехать в Европу. Я, конечно, ему сказал, что, с моей точки зрения, в Европе его все равно рано или поздно российские спецслужбы достанут, и поэтому надо начинать активно действовать и активно бороться.

Фишман: А на Украине нет?  Киев не выдаст или что?

Пономарев: Думаю, что не выдаст, потому что то, что Денис сотрудничает с украинскими правоохранительными структурами и реально помогает установить истину в деле Януковича, для украинских правоохранителей очень важно.

Фишман: Я понимаю, что, очевидно, есть тайны следствия, но тем не менее, в чем это сотрудничество заключается и с вашей стороны, и со стороны Вороненкова?

Пономарев: Вы знаете, вокруг этого очень много разных мифов, даже у вас в сюжете идет разговор о каком-то применении заранее силы на Майдане в декабре и т.д. Все это находится вне рамок этого уголовного дела, но я не знаю, может быть, с Денисом кто-то подобные темы обсуждал, со мной эти темы не обсуждались. Мы обсуждали совершенно конкретную историю — предательство украинского гражданина к Януковичу по отношению к Украине, факт написания им письма с просьбой ввода войск на украинскую территорию. И, соответственно, украинских следователей интересовало, было ли такое письмо, видел ли его кто-то в России и повлияло ли написание этого письма на решение Совета Федерации 1 марта 2014 года.

Фишман: Скажите, как вы понимаете, во-первых, слова Вороненкова о том, что Сурков был против присоединения Крыма, почему он их сказал и насколько это вообще может соответствовать действительности, и что это значит в этом контексте?

Пономарев: Сказал он это потому, что его корреспондент спросил, был он за или он был против. Потом, соответственно, Денис сказал правду, насколько я понимаю.

Фишман: А откуда он может это знать?

Пономарев: На эту тему есть очень много разных источников. Я думаю, что у него есть общие знакомые и с Владиславом Юрьевичем. То есть у меня точно такая же есть информация, практически все вокруг Путина были против этого сценария.

Фишман: Включая Суркова?

Пономарев: Включая Суркова. Там все были за сценарий южноосетинский, что пусть в Крыму пройдет референдум, мы его признаем, признаем независимость Крыма.

Фишман: Гораздо более мягкий сценарий.

Пономарев: Да. Пройдет после этого два года, они могут провести повторный референдум и присоединиться к России — это, во всяком случае, решало бы вопрос с санкциями, то есть не было бы никаких санкций, потому что тогда бы это действительно было якобы самоопределение.

Фишман: Но это более мягкий вариант, безусловно, да, это не является...

Пономарев: Но Путин лично настоял на сценарии непосредственного захвата, потому что его интерес был совершенно другой. Его интерес был не в присоединении Крыма, а в перебитии медийного эффекта от Майдана, от революции, от того, что в Украине один и тот же президент Янукович, которого Путин поддерживал, дважды был свергнут одной и той же революцией — это, конечно, для него было оскорбительным, он так и действовал.

Фишман: А почему такую реакцию вызывает, с вашей точки зрения, собственно, вообще вся история, которая вокруг Вороненкова сегодня — и то, что мы видим по федеральному телевидению, и, на самом деле, комментарии Пескова по поводу Суркова и т.д. То есть видно, что этому уделяется большое внимание и вообще сильно озабочены в Кремле.

Пономарев: Да. Все очень просто. Мое пребывание в Киеве является органичным, понятным, я всегда был противником этой власти. Вороненков был частью этой системы, и сам он про это все время говорит, что он был частью этой системы, а Максакова так вообще была просто лицом «Единой России» в прошлом созыве, там пела песни и все прочее.

Фишман: До прошлой недели.

Пономарев: Да. За господином Вороненковым известно, что стоит целый ряд высокопоставленных силовиков — это и Виктор Черкесов, это и генеральный прокурор Чайка. Говорится про контакты с Сурковым и поэтому теперь все пытаются от него резко…

Фишман: Черкесов не при должности уже лет 10.

Пономарев: Но вы понимаете, при должности или не при должности…

Фишман: В отличие от Чайки.

Пономарев: Черкесов был самым старшим по званию, в самый тяжелый момент времени он возглавлял ленинградское управление ФСБ в 90-е годы, и, соответственно, у него потенциально есть информация на всех без исключения членов кооператива «Озеро». И если действительно он за этим стоит, что я думаю не так, но тем не менее это, конечно, будет вызывать страх. У генерального прокурора тоже есть очень много разных материалов, и если играть в конспирологию и предположить, что Вороненков — это такая ласточка, которая должна проложить импульс на Запад и отпущение там грехов, конечно, это вызывает большую озабоченность. И большую озабоченность у самих этих фигурантов, которые теперь, Сурков про лицо вши говорит, то есть чтобы показать, что это точно не он, Черкесов своего ближайшего человека Бульбова отмобилизовал, чтобы Бульбов говорил, что Вороненков якобы ни при чем, якобы даже покушения на него не было по делу «Трех китов», хотя человек-то Вороненков очень заслуженный с точки зрения разоблачения в злоупотреблении в силовых структурах.

Фишман: Может быть кто-то еще следующий за Вороненковым? Будет такая очередь на выход?

Пономарев: Я уверен, что это не последние люди, будут еще, в общем, этот процесс идет достаточно активно.

Фишман: А вы знаете об этом или это просто догадки?

Пономарев: Знаю.

Фишман: Интересно. Спасибо большое.

Фото на превью: Владимир Федоренко / РИА Новости