От Шостаковича до Серебренникова: самые большие скандалы в Большом театре

Снятие спектакля в Большом — событие и правда экстраординарное. Такое случалось нечасто. В императорской России вместо цензуры были вечные пожары. В Советском союзе — Сталин.

Первый скандал случился в 35-м с балетом Шостаковича «Светлый ручей». Его показали впервые на сцене 30 ноября, а уже в феврале следующего года в «Известиях» началась травля. Постановку там назвали «балетной фальшью». Пролетарский критик сделал свой вердикт: «Тот, кому действительно дороги и близки новые отношения, новые люди в колхозе, не позволит себе превратить это в игру с куклами». Естественно, после такого Сталин приказал постановку срочно снять, в репертуар Большого она вернулась только в 2003-м.

Та же судьба постигла и другие произведения композитора. Примерно в то же время показали оперу «Леди Макбет Мценского уезда», которую тоже запретили после публикации в «Правде». «Сумбур вместо музыки» — это уже классика. За 5 лет до этого точно так же обошлись с его балетом «Болт» в Ленинграде, положили на полку после единственного показа, а восстановили только в 2000-х на сцене Большого.

Позже в конце 60-х железной Фурцевой не понравился финал «Лебединого озера» Григоровича — чересчур мрачный, пришлось поправлять. Но все же эти произведения хоть раз, но были показаны. И спектакли никогда не запрещали за 3 дня до премьеры.

Сходная ситуация с «Нуреевым» лишь у балета Микаэла Таривердиева «Девушка и смерть». В 86-ом году его сняли за неделю: декорации, костюмы, артисты, Нина Ананиашвили и Андрис Лиепа — все было готово. Билеты поступили в продажу. Но, как говорит вдова художника Вера Таривердиева, балет пал жертвой интриг против Григоровича и его команды на фоне перестройки — его сняли по решению худсовета, решили, что Таривердиеву нечего делать в балете.

Кстати, от него тоже, как и от «Нуреева», осталась только любительская пленка с записью прогона. Сам Таривердиев выкинул партитуру в мусорный бак. Запрет совпал с чернобыльской аварией. И по заверению вдовы, «катастрофа с балетом стала для него внутренним Чернобылем». В современной России случай «Нуреева» — прецедент.

Против авангардных и резонансных постановок восставали, но до снятия с репертуара дело пока не доходило. Больше всего досталось опере «Дети Розенталя» композитора Десятникова, по либретто Владимира Сорокина, в 2007-м. Произведение писателя-«калоеда» многие функционеры «Единой России» не пожелали видеть на главной сцене страны, включая представителей молодежных организаций. Некоторые депутаты Госдумы, включая коммунистку Елену Драпеко, добивались снятия спектакля, чтобы защитить национальное достояние. Но театр тогда смог выстоять.

Чуть позже отстояли и новаторского «Онегина» Дмитрия Чернякова, против которого была тяжелая артиллерия в лице Галины Вишневской. Тогда она пообещала не переступать порог Большого театра, пока там идет такое. Но все же «Онегин» до сих пор в репертуаре, как и опера «Золотой петушок» в постановке того же Серебренникова, которую группа небезразличных верующих обвинила в богохульстве. Но тогда бывший гендиректор театра Иксанов лично защитил потсановку, сказав, что «спектакль — это факт искусства, а не политики или церковной жизни». Но теперь, видимо, настали другие времена.

Фото: DepositPhotos