«Не за горами серьезный кризис»: почему инцидент с «Дефендером» повторится снова

Про этот инцидент в водах Черного моря, который развивается сейчас и в ходе «Прямой линии» Владимира Путина его комментариями, и публикациями в британской прессе, с самого начала стали говорить как про потенциальный casus belli, мол, вот так вот и начинаются войны. Во времена холодной войны вот такую историю невозможно было себе представить. Насколько верны такие рассуждения?

Это правда отчасти, по крайней мере, отчасти. Во времена первой холодной войны, а я настаиваю, что мы сейчас находимся в ситуации новой холодной войны, такое нельзя было представить, потому что побочным продуктом той первой холодной войны была политика мирного сосуществования.

В пятидесятые такое можно было представить, а вот в семидесятые и восьмидесятые ― уже нет, потому что стороны ясно поняли совместные красные линии. Вот сейчас много говорят о красных линиях, которые проводит Россия и которые проводит Запад, а вот тогда они ясно понимали те линии, за которые нельзя заступать. В частности, абсолютно исключена была война в Европе. Ничего, что могло бы спровоцировать войну в Европе, стороны не допускали.

Сейчас и та, и другая сторона благополучно забыли тот позитивный опыт, и действительно, если верить российскому Министерству обороны, бомбардировка по курсу движения корабля ― это то, чего мы не видели после Второй мировой войны никогда практически. Может быть, еще что-то случалось на востоке, во время Корейской войны, но в Европе уж точно ничего подобного не было.

Но притом что это британцы спровоцировали эту ситуацию, как я понимаю, исходя из той картины, которая у нас перед глазами?

Понимаете, сравнительно недавно в Москве проходила конференция по безопасности, которую устраивает российское Министерство обороны, теперь она выродилась в такой антиамериканский междусобойчик. И там российские военные, потом белорусские военные, потом иранские военные, и так до бесконечности, говорили друг другу о том, что источником угрозы миру является сегодня политика США и других западных стран.

На мой взгляд, инцидент с британским эсминцем это очень хорошо показал ― проблема, главная проблема безопасности заключается в том, что сказал Владимир Владимирович Путин, а до него по иронии судьбы Владимир Вольфович Жириновский. Он сказал: «Мы хоть весь британский флот потопим, а нам ничего не будет».

Да-да-да, вот именно, я как раз хотел про это спросить.

Ядерное государство, государство, обладающее 45% ядерного потенциала мира, которое совершенно очевидно может уничтожить планету, может делать, в общем-то, все, что хочется, и игнорировать любые призывы. Собственно, вот в чем месседж господина Жириновского и Владимира Владимировича Путина.

А Жириновский тоже что-то такое сказал, да?

Да-да-да, я процитировал Жириновского, он сказал: «Мы хоть весь британский флот потопим, а нам ничего не будет».

А, это Жириновский! Потому что Путин сказал, что… Он, в сущности, повторил этот тезис.

Да, вот это меня и поразило, что все-таки Владимир Вольфович, я думаю, самый талантливый лицедей на российской политической сцене, но чтобы так предугадать то, что скажет главный руководитель… Это дорогого стоит, Михаил, согласитесь.

Талантливый политик.

Безусловно. В этом дилемма безопасности. Что делать, никто не знает, и в этой ситуации, скажем, страны Запада, НАТО, и недавняя декларация натовская это очень ясно показывает, выбрали, как мне представляется, такую стратегию: все время напоминать, в том числе и военными средствами, что Россия нарушает те-то и те-то обязательства, по мнению Запада, те-то и те-то международные правила, и при этом все-таки не доводить дело до греха.

И в русле этой логики, собственно, этот военный корабль и проплыл так близко от Севастополя.

Да, да. Понимаете, Россия заявила, что она обратилась, обвинила Британию в нарушении морской конвенции, конвенции ООН по морскому праву. Это ерунда полнейшая, потому что конвенция ООН по морскому праву говорит о соблюдении и правилах пересечения международно признанных границ. Границы российских территориальных вод вокруг Крыма признает только одна страна, а именно Россия. Для всех других это территориальные воды Украины формально, и единственное, что может противопоставить сегодня Россия, чтобы доказать свой суверенитет над Крымом, ― это военные силы.

Но британцы, и я отдаю должное тем, кто планировал всю эту историю, предусмотрели, что большая часть сил Черноморского флота отправится в восточное Средиземноморье, дабы демонстрировать свою стать и прыть перед британской авианосной эскадрой Queen Elizabeth. Кстати говоря, этот Defender, эсминец, из состава вот этой эскадры. И когда эсминец вошел в то, что Россия считает своими территориальными водами, то, в общем-то, преследовать его было некому.

Британцы, конечно, от души потроллили российский ВМФ, что до некоторой степени является правдой. Те два сторожевика пограничной службы, куда-то девались все российские боевые корабли Черноморского флота, вот эти два сторожевика пограничной службы, в десять раз меньше каждый из них, чем этот эсминец. Он действительно мог не заметить, тем более что там практически нет вооружения, которым можно было бы стрелять по курсу.

Я хотел бы чуть пошире на эту ситуацию взглянуть. То, собственно, что вы говорите про Жириновского и про Путина, когда они оба говорят, что мы можем его потопить и нам ничего за это не будет, потому что у нас ядерные ракеты. То есть во времена холодной войны ядерный паритет как раз, собственно, и служил этим сдерживанием: войны не будет, потому что мы можем друг друга уничтожить. А теперь, получается, концепция обратная: можем делать все, что угодно, потому что мы можем друг друга уничтожить.

Ну да. Все-таки не будем забывать, Михаил, на Западе во времена первой холодной войны Рейган установил тренд, сказав, что есть вещи поважнее, чем мир. Было ясно, что все, Запад не все стерпит. Сейчас же, не знаю, хорошо это или плохо, но, в общем-то, пришло поколение политиков, которые… Эти тридцать лет мира дали это поколение, которое с трудом понимает, как действовать в критических ситуациях, и этим пользуется Владимир Владимирович, который раз в неделю рассказывает Западу, что Россия ― ядерная держава, что мы не боимся, мы попадем в рай в случае обмена ядерными ударами, а им гореть в аду, постоянно подчеркивая свою безбашенность.

Можно ли ожидать, что у этой истории с эсминцем будет продолжение в том смысле, не у самой этой истории, а в рамках этой логики, что можно совершать военные операции и оставаться безнаказанным в рамках этой нависающей опасности ядерного удара, возможны новые военные инциденты где-то вблизи украинских границ?

Да, да, и в этом главная опасность, Михаил. Я думаю, что на Западе это понимают. Собственно говоря, только что прошедший саммит Путина и Байдена ― это же классический саммит холодной войны. У сторон нет никаких общих ценностей, как не было общих ценностей у Брежнева и Картера. Есть только одна задача ― сохранить человечество от взаимного уничтожения.

Поэтому я думаю, что вот этот инцидент и прочие, которые наверняка случатся, и боюсь быть такой грустной Кассандрой, но я думаю, что впереди у нас, и не за горами, довольно серьезный кризис.

Вы имеете в виду военный кризис?

Связанный с взаимными угрозами. И вот если нам удастся уцелеть в этом кризисе, как произошло в результате Карибского кризиса, вот тогда взаимоотношения Россия и Запада ровно по канонам холодной войны будут развиваться вокруг переговоров о контроле над ядерным оружием. Первый шаг к этому уже был сделан в ходе саммита. Единственное содержательное заявление Байдена и Путина ― это заявление о поддержании стратегической стабильности.

Но сам этот саммит угрозу, с вашей точки зрения, не снял. Собственно, его идея была в том, что… Путин про это как раз довольно открыто говорил в ходе «Прямой лини», что мы же отвели наши войска вот тогда, в апреле, и предполагалось, что саммит снимает эту угрозу войны с Украиной или на украинской территории, но так или иначе именно в этом месте. И эта угроза не снята по итогам саммита.

Нет, понимаете, мы говорим о стратегическом понимании угрозы или тактическом. Тактически снята, стороны, Владимир Владимирович, который обиделся за слова Байдена о нем, двинул войска к границам Украины, Байден позвонил, Путин убрал войска от границ с Украиной, добившись чего хотел ― обещания провести саммит. Пока что будут разговаривать дипломаты, пока они определят формат переговоров. Я думаю, что в ближайший год стороны гарантированно, более-менее есть надежда, не гарантированно, конечно, более или менее есть надежда, что никаких обострений не будет.

Стратегически ситуация выглядит более опасно.

Стратегически, конечно, опять-таки ни при каких условиях Запад не признает российский суверенитет над Крымом. НАТО приняло решение усилить свою военно-морскую группировку в Черном море (и в Балтийском море, кстати), а также идет наращивание, действительно идет наращивание контингента блока в странах Балтии и Польши.

При этом отсутствуют, еще раз повторю, отсутствуют общепринятые в эпоху первой холодной войны правила взаимного поведения. Собственно, ситуация будет развиваться наперегонки, как мне представляется, если удастся дипломатам довольно быстро найти подходы к выработке новых правил или возобновлению старых, я уж не знаю, как это будет, или же постоянная угроза подобных инцидентов приведет к какому-то большому кризису.

Фото на превью: скриншот видео «Би-би-си»