«Путин красавчик? — Нет!» Самая известная подсудимая за лайки Мария Мотузная о смягчении статьи об экстремизме

Президент внес поправки в законопроект. Правда, это процесс довольно длинный, сначала в первом чтении, во втором, в третьем Дума должна рассмотреть, потом Совет Федерации, сам Путин его подпишет, видимо. Ну что, тебя уже можно поздравить?

Ну, конечно. Я понимаю, что сейчас вероятность того, что у меня все-таки продолжится уголовное дело, она минимальна, вообще несколько процентов, может быть, потому что если инициатива уже от президента исходит, я думаю, что к нему прислушаются. Эта статья у меня пока еще есть, она, конечно, должна у меня по сроку давности отвалится, так скажем, но там тоже все пока вилами на воде писано. Но в любом случае, мне уже не страшно в плане того, что мне понятно, что я в любом случае на свободе должна остаться. То есть даже если будет условное, по оскорблению чувств верующих, но я уверена, что меня не посадят в тюрьму уже точно.

«Система будет искать иные лазейки». Адвокаты — о смягчении статьи об экстремизме

Заметки

А как у тебя жизнь изменилась за это время? Конечно, ты самая известная подсудимая по 282 статье, но это, насколько я понимаю, не слишком помогает, потому что у тебя вроде даже заблокировали телефонную карту.

Я узнала это только буквально недавно, потому что мне заблокировали возможность оплаты с сим-карты, то есть в AppStore я оплачивала все с помощью сим-карты, потому что у меня карта заблокирована. А потом у меня заблокировали сим-карту. Сказали, что нужно с паспортом прийти в офис, а у меня на тот момент паспорт был потерян, я его еще не восстановила. И вот буквально недавно мне нужно было что-то срочно скачать, не помню уже, я пошла, чтобы мне разблокировали, мне прислали sms с отказом. Позвонила туда, мне говорят, нет, ну никак. И в итоге мне даже в твиттере написал официальный аккаунт МТС, что напишите свой номер, мы разберемся. Я написала, они мне сказали, да, вы не можете совершать операции. Я спрашиваю, почему. И все, они мне не ответили.

Теперь-то проблемы не только у тебя, насколько я понимаю, но и у твоего барнаульского адвоката, который занимается делами, кажется всех известных подсудимых по лайкам и репостам в вашем регионе.

Но следующий суд, я так понимаю, что он опять общался с журналистами, может быть, поэтому. Они поняли, что он не угомонился, и его вызвали буквально через два дня в Следственный комитет, сказали, что проходит проверка по факту избиения полицейских, что хотят возбудить уголовное дело.

Это он их, адвокат избил полицейских?

Да-да. А там была такая ситуация, что Антона пытались как раз вот эти сотрудника центра «Э» запихать в машину, как-то принудительно его увезти в психиатрическую лечебницу. И Рома пытался этому как-то препятствовать, но вышло так, что они ему, наоборот руки заломили. И они даже писали на это заявление в полицию, что им причинили телесные повреждения, сотрудники полиции как раз. У него уже проблемы возникли с алтайской коллегией адвокатов, или палатой, как правильно называется, не знаю. В общем, здесь в Барнауле, его как-то пытаются прижать, не знаю, оттолкнуть, в общем, в Барнауле ему не знаю, что вообще теперь, как работать.

Тебя вообще можно назвать селебрити по 282 статье. А резонанс как-то сказывался на твоем процессе? Это помогало в принципе или не очень?

У меня было два варианта в голове. Я не знала, у меня какие-то качели были, все время склонялась то к одному, то к другому. Мне казалось, что благодаря вот этой популярности, своеобразной, у меня будет либо показательная порка, то есть, наоборот, для остальных людей, которые меня поддерживали, может быть, что, наоборот, меня посадят, специально пожестче сделают наказание, чтобы остальных запугать, либо, наоборот, это будет показательное прощение, что смотрите, мы не такие уж и жестокие, за такой абсурд сажать. И вот мне все время то казалось, что так, то так, потому что судья тоже то себя вел, когда журналисты были, хорошо, потом, когда закрытое заседание, ко мне как-то хуже относиться стал. И меня все время швыряло, я боялась плохого исхода.

Вот после того, как он внес эти поправки, у тебя в голове возникла эта фраза, которой сейчас принято говорить в интернете, — «Путин — красавчик?».

Нет. Ну, честно, для меня это выглядело как поблажка, как какая-то милость, то есть когда у тебя сначала забирают все, а потом говорят, ну ладно, мы заберем у тебя половину. И ты такой должен радоваться. Ну, не знаю, мне кажется, что даже административный, на следующий раз уголовный, ну это картинки, я никогда не соглашусь с тем, что это должно быть наказуемо.

Выглядит так, что, как это еще у нас Пушкин говорил, государство — это главный европеец, и среди всех этих следователей, кошмарных судов и экспертов-лингвистов, Путин оказывается самым гуманным, и это он вписывается за вас всех.

Знаешь, мне кажется, просто когда уже настолько это все шумит, невозможно это проигнорировать. Я помню, что Песков высказался еще, по-моему, в июле как раз, когда только все началось, по-моему, после вашего даже репортажа, начало это все обширную огласку обретать, Песков сказал, что ну, не помню дословно, но суть в том, что ничего такого, как бы. Ну, сами виноваты, пусть сидят. И как бы я думаю, ну понятно. Вообще не ожидала, правда, такого, что такое произойдет. Но почему, как, нормально или ненормально, я не знаю. Я рада, что есть такая тенденция, положительная, первого человека страны, или как это сказать. Надеюсь, что это поможет многим еще в дальнейшем, не только мне.

Фото: Мария Мотузная / ВКонтакте