Свобода собраний не всегда и не везде: что последует за решением КС по «статье Дадина»

Мы еще вернемся к тому, была ли нарушена в итоге Конституция в деле Дадина по решению Конституционного суда, о чем говорил адвокат, но я хотел бы начать с самого сложного вопроса, с моей точки зрения. По крайней мере, я не нашел на него ответ.

Что решил Конституционный суд по тому, можно ли судить за одно и то же дважды и более (я прошу прощения за простой слог) на примере деле Ильдара Дадина? Я читаю решение Конституционного суда, читаю там фразу, которую у меня не получается понять с ходу: «Факты совершения административных правонарушений, установленные при рассмотрении дела об административных правонарушениях, не могут иметь безоговорочного признания в уголовном судопроизводстве, что не освобождает суд от их полного и всестороннего исследования при разбирательстве уголовного дела».

Судя по всему, это означает, что можно судить уголовным судом при уже имеющемся административном приговоре. Но я не понимаю, почему и что вообще в принципе значит эта фраза. А вы?

Вы знаете, полной мотивировки решения мы ведь с вами еще не видели. Поэтому, конечно, ответить как-то совершенно однозначно на ваш вопрос нельзя. Но я просто могу объяснить, что я под этим понимаю.

С моей точки зрения, Конституционный суд отметил две очень важные вещи. Требование соразмерного ограничения, в том числе такого, которое выражается в привлечении в уголовной ответственности и выборе определенной меры уголовного наказания, ― требование соразмерности в этих двух аспектах как раз является главным и для законодателя, когда он устанавливает уголовную ответственность. По отношению к законодателю, я считаю, Конституционный суд прямо написал, что нельзя устанавливать ― это не может быть признано соразмерным ― уголовную ответственность за повторное совершение административных деяний. Частично это ответ на ваш вопрос.

С другой стороны, Конституционный суд признал, что даже если уголовная ответственность устанавливается, то в рамках этой уголовной ответственности ни законодатели, определяя рамки возможного наказания, ни тем более правоприменитель, суд, который пользуется такой статьей  Уголовного кодекса, не могут назначать не соразмерные деянию во всем его полной описании, включая повторность в административных нарушениях, меры, санкции уголовно-правового характера.

Это важно, но очень трудно для правоприменителя. Сами подумайте, суды всегда стремятся воспользоваться какими-то формальными критериями.

Да-да, здесь много таких критериев. «Вред конституционно охраняемым ценностям» ― я тоже не понимаю, что это такое.

Вы знаете, на самом деле это такое общее положение, которое закреплено в Конституции, не в Уголовном кодексе. В Уголовном кодексе, с одной стороны, как я уже сказала, законодатель должен употреблять соразмерные правовые средства для запрета того, скажем так, что представляется ему опасным.

На самом деле достаточно и административной ответственности за такие деяния. Если посмотреть содержание всех частей этой оспоренной в Конституционном суде статьи КоАПа, Кодекса об административных правонарушениях, то там даже для административных правонарушений установлены дифференциация и разные признаки. Деяние, повлекшее какие-то последствия, тяжелые для личности, имущества, порядка, помех другим гражданам, будет другую меру даже административной ответственности обуславливать, нежели деяние чисто формального несоблюдения правил.

В уголовной норме нет этого ничего.

И теперь, соответственно, нужно поменять эту статью, чтобы это там появилось, если я правильно понял. Если так совсем грубо, чтобы наш зритель понял, то вот так просто формально нельзя печатать такие приговоры, а нужно посмотреть, что там действительно произошло, нёс какую-то опасность этот пикетчик или нет. Если нарушен конституционный принцип мирного протеста, на который мы имеем право, тогда можно пробовать, по крайней мере, судить, но это нужно рассматривать, нельзя просто штамповать. Так?

Да, это абсолютно правильно. Но рассматривать, повторяю еще раз, суду без признаков, установленных в законе, очень трудно, понимаете?

Да.

Как мы можем рассчитывать даже на какой-то единообразный подход к разным случаям в разных судах? Это немыслимо обеспечить. Поэтому Конституционный суд напомнил законодателю, что он уполномочен создавать более конкретные, более эффективно и точно применяемые нормы об уголовной ответственности.

Понятно.

По сути, если со всеми этими упреками, которые Конституционный суд уже сформулировал по отношению к этой норме Уголовного кодекса, действительно реально работать, то надо сказать, что эффективного, нормального уголовного закона, который бы определял все признаки деяния, подлежащего уголовному наказанию, у нас в этой части нет.

В других случаях Конституционный суд много раз писал, что при отсутствии точного определения деяния в законе закон считается не имеющим места как выражающий уголовно-правовой запрет. А тогда нет и наказания, в соответствии с общепризнанным принципом, и у нас он в Конституции закреплен, конституционного и уголовно-правового уровня.

У меня еще один простой вопрос. Я должен сказать, что я всё равно не очень понимаю. Хорошо, у нас есть протест, мы имеем конституционное право на протест, нас нельзя судить за этот протест. Вы не имеете на это права, потому что у нас есть право на протест по Конституции. Если он не мирный, тогда это переходит в разряд других статей: дебоширство, хулиганство, что угодно. Пожалуйста, судите тогда меня по этой статье. Я всё равно не понимаю всех этих сложностей.

Но сейчас мы всё равно это уже не успеем обсудить. У меня еще один вопрос: что это означает именно для Дадина? Его судить будут уже по новому, измененному уголовному закону, то есть следствию надо будет доказать в суде, что он таки наносил существенный вред нашим конституционным ценностям. И тогда ему можно будет действительно засчитать этот срок, который он сидит. А иначе он сидит ни за что, так получается?

Засчитать ему этот срок должны во всех случаях. Если Верховный суд будет принимать решение о прекращении дела, то он его засчитает как отбытое наказание, соразмерное содеянному. Если Верховный суд направит дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, суд первой инстанции должен будет доказать наличие тех тяжких последствий, которые Конституционный суд признает необходимыми для того, чтобы установить уголовную ответственность.

Да-да, об этом я и говорил. Понятно.

За мирные демонстрации, за право мирно собираться. Понимаете?

Давайте подытожим. Дело Ильдара Дадина прецедентное, вся эта статья ― прецедент, появившийся после митингов 2011 года, переход административного наказания в уголовное. Вы считаете, что Конституционный суд решил эту проблему для нас, для общества?

Нет, конечно, он ее не решил. Он пока только уповает на законодателя, который с точки зрения на самом деле предположения его разумности и вменяемости должен прореагировать на решения Конституционного суда, поскольку они являются обязательными в силу Конституции.

Если же законодатель этого не делает, то просто уголовная ответственность за такого рода деяния становится фактически невозможной для каждого дела, потому что суд не будет знать даже, чем руководствоваться, какие последствия считаются тяжкими или менее тяжкими, как он будет это взвешивать, непонятно.

До этого я говорила о прецеденте, созданном Конституционным судом просто потому, что у постановления этого суда есть гораздо большая сила. У постановления этого суда есть сила, собственно, того закона, который Конституционный суд применял, ― федерального конституционного закона о Конституционном суде, когда он рассматривал это дело. Поэтому независимо от того, что это только судебное решение, это судебное решение более высокого нормативного свойства, чем те решения, которые принимаются в обычных судах.

Фото: Вячеслав Прокофьев/Коммерсантъ