В середине января Владимир Путин обратился с посланием к Федеральному собранию и предложил ряд поправок в Конституцию. В Госдуме проект изменений уже прошел процедуру одобрения, а рабочая группа по конституционной реформе составила около 500 предложений к основным изменениям. Среди них и упоминание бога, и закрепление статуса страны-победительницы Второй мировой войны, и запрет на гомосексуальные браки. Всероссийское голосование по поправкам пройдет в апреле. Михаил Фишман в своей колонке разбирает самые важные предложения рабочей группы.
Владимир Путин снова встретился с рабочей группой по переписыванию Конституции. Во-первых, он подтвердил то, о чем я рассказывал вам неделю назад — голосование будет 22 апреля, в день рождения Ленина, а будний день сделают выходным. Мы вам об этом сказали первыми. Во-вторых, процедура голосования. В чем была проблема? Путин сказал: пока народ не проголосует, он не подпишет. Но процедура голосования в том же законе, что и поправки, то есть пока Путин закон не подпишет, народ не проголосует, а зачем голосовать, если уже все подписано. Поэтому — возвращаемся в точку старта — Путин сказал, что пока народ не проголосует, он не подпишет, но голосовать нельзя, пока нет его подписи, и так далее до бесконечности. Такие вот курица и яйцо новой путинской Конституции. Поэтому в законе напишут так: та часть, которая описывает процедуру голосования, вступает в силу как обычно, то есть после подписи президента, а та часть, где сами поправки — только после голосования и соответствующего президентского указа. То есть получается так: Путин подпишет закон, в котором будет написано, что он вступает в силу не тогда, когда он его подпишет, а когда, допустим, рак на горе свистнет. Но тогда получается, что он не вступает в силу, когда Путин его подпишет, значит, он не вступит в силу, когда и рак на горе свистнет, потому что он не вступил в силу — чувствуете, вопросы тут остаются.
А сам корень проблемы в том, что само голосование для изменения Конституции не требуется, но оно должно символизировать власть Путина над страной. И именно это, можно сказать, стало главным итогом его встречи с рабочей группой.
Владимир Путин: «Для меня важно, не как, в каких статьях, что будет написано. Для меня важно, чтобы этот закон о поправках в Конституцию вступил в силу только после подведения итогов всероссийского голосования. Чтобы это был реальный плебисцит, и чтобы именно граждане России были авторами этих поправок в закон основной».
Сказано четко и понятно, значит, все ровно наоборот: очень важно, конечно, что будет написано, но если людям не внушить, что они в этом играют большую роль, то их не заставишь голосовать, и тогда получится, что Путин не вождь народа. Тоже если вдуматься проблема курицы и яйца. Поэтому сама встреча с многострадальной рабочей группой решала единственную задачу — донести до людей, что Путин все это затеял для них, а не для себя. Это сложно, поэтому Путин выложил на стол еще один козырь: прописать в Конституции не только индексацию пенсий, но и индексацию зарплат. Это звучит как полное безумие — понятно же, что такие обязательства может на себя брать только плановая экономика, в которой нет частного собственника и частного работодателя, — но это только если вы не вслушиваетесь в слова. А вы вслушайтесь:
Александр Шохин, член рабочей группы по изменениям в Конституцию: «Более того, это могло бы звучать как: в Российской Федерации гарантируется минимальный размер оплаты труда не менее величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации, индексация заработной платы, социальных пособий и иных социальных выплат в порядке, установленным федеральным законом. И дальше все это можно регулировать в зависимости от той обстановки экономической, которая у нас складывается».
В таком виде в Конституции можно прописать вообще все что угодно — хоть гарантированные туры на Мальдивы для всей страны, — но в порядке, установленном федеральным законом. Мне, кстати, эта идея нравится. Предлагаю включить в Конституцию гарантированный рост доходов по банковским депозитам. Предлагаю включить в Конституцию уровень инфляции не выше определенного максимума. Предлагаю включить в Конституцию гарантированное регулярное повышение уровня жизни населения. И, разумеется, гарантированный долив пива после отстоя пены. Как говорил Остап Бендер, ловкость рук и никакого мошенничества. Как мы уже хорошо знаем из практики — и, главное, как хорошо выучил Владимир Путин, — в порядке, установленным законом, любые конституционные гарантии можно исполнять с точностью до ровно наоборот. Так что, извините, но гарантированная Конституцией индексация зарплаты — это такой же фантик к действительно важным поправкам, как высокая роль культуры, запрет гомосексуальных браков или запрет на отчуждение территорий от России при будущем президенте, о котором так беспокоится актер Владимир Машков. Идея хорошая, надо подумать над формулировками, отвечает Путин — в переводе на русский, порядок установим отдельным законом, сейчас для нас главное — это шоу под названием «Даешь стране новую Конституцию». Особенно трогательно, что большинство этих громких поправок касаются преамбулы Конституции, типа давайте ее менять.
Особенно трогательно, что большинство этих громких поправок касаются преамбулы Конституции, тот самой, в которой в декабре 1993 года российский народ сказал: мы, многонациональный народ, объединившись для того то, думая о том то, стремясь к тому то, принимаем новую Конституцию. И вот туда вписать и про победу во Второй мировой войне, и про культуру, и про все что угодно. Уважаемые депутаты, преамбула к Конституции — это констатация совершаемого действия: мы собрались, чтобы сделать то-то и то-то, и чтобы поменять ее, придется вернуться в прошлое — в 1993 год и собраться снова.
В Кремле это тоже поняли — а скорее всего, понимали с самого начала. Просто иначе песни для концерта идиотских поправок исчерпались бы очень быстро, а так можно исполнять их еще полмесяца. Преамбулу трогать не будут. Роль СССР во второй мировой войне окажется недосказанной на конституционном уровне. Равно как и новая российская гордость в целом. Равно как и индексация заработков.
На самом деле, любопытных вопросов во встрече рабочей группы с Путиным прозвучало ровно два. Первый задала олимпийская чемпионка по прыжкам с шестом Елена Исинбаева — признавшись, что Конституцию раньше не читала, а теперь прочла, очень интересная и нужная книга, а вопрос у нее о том, как сделать так, чтобы у муниципалитетов были гарантированные источники финансирования. Так мы для этого как раз и отменяем независимость муниципальной власти, ответил ей президент.
Вот так Владимир Путин с помощью Елены Исинбаевой объясняет, зачем ему понадобилось достраивать вертикаль власти вплоть до каждой деревни. Смертельный номер: прыжок с шестом с двойным заворачиванием лапши вокруг левого уха. На самом деле, финансировать милые сердцу Исинбаевой, да и всех нормальных людей, стадионы вполне можно и сегодня. Внимание, правильный ответ. Владимиру Путину отвечает экономист Евгений Гонтмахер.
Евгений Гонтмахер, экономист: «Эту идею про вертикаль власти начали осуществлять и душить местные самоуправления давно. Через финансирование. Потому что у местного самоуправления сейчас нет практически никаких полномочий, за исключением каких-то символических. Нет практически никаких денег. И для того, чтобы получить какие-то ресурсы, глава муниципального района или депутаты муниципальные должны обращаться куда? В органы государственной власти. Как раз в ту вертикаль, которую Путин смог выстроить. Президент хочет действительно легализовать то, что есть по факту. Когда местное самоуправление с протянутой рукой ходят региональной власти. Вместо того, чтобы иметь — это должна была быть такая тенденция, на самом деле, — собственные источники доходов, которые позволяли бы местному самоуправлению не только не ходить к региональным начальникам, в большинстве случаев, но также делегировать какие-то функции снизу вверх. Надо просто прописать в бюджетном кодексе и в соответствующих законах самостоятельные источники финансирования местного самоуправления и его реальную финансовую независимость от органов власти. Регионального, федерального и так далее. Этого было бы вполне достаточно для того, чтобы урегулировать сложившуюся ситуацию, которая, действительно, ненормальна. Он сначала лишил местное самоуправление финансирования, сделал его слабым и никчемным во многом, а теперь он говорит: ну раз оно такое слабое и никчемное, давайте будем его кормить за счет вышестоящих органов государственной власти. Вот и вся мысль. А то, что деньги должны копиться, поступления в бюджетные ресурсы внизу, а потом идти наверх, такая мысль принципиально противоречит его представлениям о том, как вообще должна власть в России быть устроена. Поэтому никаких поправок, с моей точки зрения, вносить не надо. Надо работать конкретно над законодательством по укреплению местного самоуправления».
И второй содержательный вопрос задал член рабочей группы Иван Мохначук. Ему непонятно, что это такое консультации президента с Советом Федерации по поводу назначения силовых министров — а теперь еще и добавим от себя генерального прокурора. Как же так, спрашивает Мохначук, что за разговоры за чашкой чая, за что тут спросить с сенаторов, и предлагает заменить бессмысленную формулировку о консультациях на понятную: дача согласия. Тогда у Совета Федерации будет ключ к этим назначениям. Нет, отвечает президент Путин, это все очень важно: сегодня у нас силовики вообще ни перед кем не отчитываются, а теперь будут, и это ограничивает президента, плохо выступит в Сенате — он такого в силовики не назначит. В перспективе можно будет пойти дальше и выдать сенаторам настоящие шесты для настоящих прыжков — упругие такие, а пока так: бег и прыжки на месте. Во-первых, кто мешает сейчас президенту послать в Дума или Сенат для отчета министра обороны или главу ФСБ? А, во-вторых, на самом деле происходит ровно обратное: генерального прокурора сегодня утверждает и снимает с должности Совет Федерации, а будет как раз именно и исключительно президент. Президенту Путину отвечает политолог Кирилл Рогов.
Кирилл Рогов, политолог: «На самом деле, смысл поправки о том, что президент проводит консультации с Советом Федерации по поводу силовых министров, он скрывает тот факт, что разрушается понятие Правительства, в каком оно существовало до этого времени, как некого единого организма, с премьером во главе, с председателем Правительства, который является главой исполнительной власти, в то время, как президент является главой государства. Теперь Правительство как бы раскалывается на две части, одна из которых официально выводится из подчинения премьера и подчиняется непосредственно президенту. И вот эти вот формальные консультации с Советом Федерации, которые не несут никаких обязательств юридических для президента, тоже указывают на прямую подотчетность ему этих органов, и неподотчетность этих органов Правительству, на их выведенность из состава Правительства. Это превращает президента в практического главу исполнительной власти, как бы в такого старшего премьера, а премьер становится такой более технической фигурой. Таким специалистом по социально-экономическому блоку. При этом премьер теряет даже те формальные признаки единства Правительства, которые сейчас есть, потому что отставка премьера не влечет за собой отставку всего кабинета. Вот такой примерно скрытый смысл этой фразы про консультации с членами Совета Федерации. Кроме того, эту совершенно необязательную формулу пытаются распространить на некоторые другие процедуры. В частности, на процедуру согласования генерального прокурора. И все это лишь усиливает такой монархический характер той Конституции, которую мы получим по итогам ее правки».
Фото: пресс-служба президента России
Не бойся быть свободным. Оформи донейт.
' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
