«Лукашенко растерян»: кто все эти люди, что вышли на улицы Белоруссии

Белоруссия охвачена митингами. Уже второй месяц люди выходят на площади и требуют отменить закон о тунеядцах. Сначала власти не реагировали, но на этой неделе терпение закончилось. Сразу после акций начались задержания.

Во время Дня Конституции Республики, 15 марта, в трех городах, Минске, Могилеве и Гродно, прошел Марш недармоедов. Согласована акция была только в Минске, и она прошла спокойнее остальных. В Могилеве и Гродно митингующие пошли на конфликт с милицией. На площади вышло около пяти тысяч человек, что считается большим количеством для Белоруссии. Итогом митинга стали 35 человек, задержанные в Минске. Эксперты считают, что действия властей были намного мягче, чем в прошлые годы.

Павел Свердлов, редактор белорусского интернет-журнала kyky.org: «Активистам, выходящим на пикеты, перестали давать сроки, административные аресты, и начали давать штрафы, что в каком-то смысле более гуманно, в каком-то смысле пополняет государственный бюджет».

Особенностью новой волны протестов в Белоруссии является то, что на улицы пошли не оппозиционеры, а простые люди, на интересы которых обычно ссылаются белорусские чиновники. Это были рабочие, молодые матери и пенсионеры.

— Заплати за свет, заплати за газ, заплати за все. Зайди в магазин, посмотрел на цены, развернулся и пошел. Хочешь купить, да нема за что, — говорит участница митинга.

Тот самый налог на тунеядство, из-за которого люди выходили еще в феврале, уже почти забыт, ведь 9 марта Лукашенко заморозил его до конца года и приказал сократить списки тех, кого налоговые органы признали тунеядцами.

Александр Лукашенко: «В течение года, 2017, не взыскивать с социальных иждивенцев так называемых, по которым мы списки в первом квартале составим, не взыскивать с них этот налог. Кто оплатил в 2016 году — пойдет в зачет 2017 года».

Но несмотря на это, протесты продолжаются. Причина — социально-экономический кризис в стране.

Павел Свердлов: «Большинство протестующих действительно выдвигают социальные требования, и связано все, скорее, не с безработицей, а с той зарплатой, которую платят людям. То есть люди реально недовольны тем уровнем дохода, который сейчас складывается».

Россия же смотрит на протесты в Белоруссии со стороны, и ждет, когда Лукашенко будет мириться с Путиным.

Дмитрий Болкунец, эксперт Высшей школы экономики: «Я думаю, что никакой реакции Российской Федерации на протесты в Белоруссии не будет. Это внутреннее дело белорусского руководства, и это внутреннее дело Республики Беларусь. Поэтому никакой реакции здесь не стоит ожидать, я думаю, что Россия в данном случае и выгоды никакой не будет получать, потому что это протест, вызванный в первую очередь законом о тунеядстве. Кстати говоря, Россия, наверное, сделает выводы, и больше никакой депутат Государственной Думы больше не будет выступать с предложениями ввести в России закон о тунеядцах».

Теперь все ожидают финальную акцию протеста 25 марта, которую оппозиция приурочила к своему главному празднику — Дню воли. Для участия в акции в Белоруссию собираются вернуться оппозиционные политики, которые сейчас скрываются за рубежом от арестов. Возможно, через несколько дней Белоруссию ждет самый крупный митинг за всю ее историю.

У меня в эфире политолог Владимир Мацкевич. Владимир, здравствуйте.

Мацкевич: Добрый день.

Скажите, пожалуйста, насколько действительно эти сообщения, вот они были, по крайней мере, в российской прессе про это шла речь, о том, что требования перешли от социальных к политическим, и собственно непосредственно концентрируются уже на фигуре Лукашенко. Насколько это правда, во-первых?

Мацкевич: Во-первых, я послушал материал, который сейчас вы показывали, там есть масса неточностей, каждая из которых, может быть, и не существенна, но в целом создается немножко такая иллюзорная картина.

Давайте восстановим истину.

Мацкевич: Пока протесты носят чисто социальный характер. Они, конечно, соотносятся как-то с давно назревшими, а может быть, и перезревшими требованиями смены политического режима, но это плохо связанные между собой вещи. То есть выходят, действительно, по социальным мотивам люди на улицу, выходят по поводу Декрета о тунеядцах, но на самом деле тунеядцы там составляют очень маленькую часть протестующих, потому что Декрет о тунеядцах затрагивает интересы где-то около десятой доли активного населения, но очень и очень разнообразного. Среди них есть и богатые люди, которые, скажем, занимаются в современных отраслях фрилансом, или работают за рубежом, у резидентов вне Белоруссии, с одной стороны, а с другой стороны, это, конечно, вот те люди, которые не имеют работу годами в депрессивных городках и поселках. И какая-то солидарность между ними весьма проблематична, они даже, в общем, не видят друг друга.

И они не могут создать социальной базы протеста сами по себе?

Мацкевич: Конечно, они не могут создать социальной базы протеста. И в общем-то, основная масса митингующих и выходящих на протесты — это люди, которые в последний год, в последние месяцы очень остро почувствовали падение уровня жизни. Это, конечно, связано с общим кризисом, но это работающие люди. Работающие и не получающие зарплаты за свой труд, или работающие неполную неделю. Поэтому есть некоторое лукавство в этих протестах всех. На первый план выходят люди с политическими требованиями, их меньшинство, основную массу составляют работающие люди, а не тунеядцы, а поводом является Декрет №3.

Так какова цель? Против чего они протестуют, те, кто работает? Чего они хотят?

Мацкевич: Это просто накипело. Социальные протесты всегда имеют одну и ту же причину — накипело у людей, и вот это вот возбуждение, возмущение у людей требует выхода. Так во всех странах, при всех режимах, ну, может быть, за исключением тоталитарных.

Это потому, что с экономикой плохо просто?

Мацкевич: Разумеется, с экономикой плохо, это фон. А в данном случае просто власти накосячили и подставились, потому что этот Декрет, действительно, иррационален. Он, скорее, злит и обижает большую часть тех, кто под него попадает, ну а поскольку нагнетание длилось уже несколько месяцев, то вот сейчас, в январе-феврале это выплеснулось на улицу.

Вопрос в том, как дальше будут развиваться события, потому что, насколько я понимаю, Лукашенко переключил тумблер. То есть сначала он согласился пойти навстречу, а теперь уже ходит ОМОН или полиция по улицам и «вяжут».

Мацкевич: Да, в разных местах милиция реагирует по-разному. В одной и той же области очень жесткое подавление протестов в Орше, и блокирование города фактически накануне этих протестов, и очень мягкое, лояльное отношение к протестующим в областном центре, в Витебске. Поэтому тут проблема в устройстве белорусской власти, вертикали президентской. В ней информация, во-первых, не распространяется снизу вверх, это беда всех диктаторских тоталитарных режимов, низы либо молчат, либо лгут наверх, и поэтому наверху искаженная информация.

А вот что касается распространения сверху вниз, то есть от президента к исполнителям, то здесь тоже создалась в последние годы большая-большая проблема. Вертикаль построена таким образом, что привыкла исполнять только директивные распоряжения, приказы и так далее. Она не умеет интерпретировать такие расплывчатые заявления, как делает Лукашенко в последнее время, будучи сам растерянным и никак не в состоянии нащупать какую-то линию изменений в политике.

Очень интересно. От этого разная реакция в разных местах?

Мацкевич: Совершенно верно. Ну представьте себе, начальника милиции какого-нибудь района, который слушает пространный, почти философский рассказ о Европе, России, дружбе, социально-ориентированной экономике и так далее. После этого что он должен делать? У него есть установки, у него есть просто миссия, функция. Он действует так, как умеет. В одном месте одни умеют так, в другом — по-другому и так далее. Но никаких директив, директивных указаний сейчас сверху вниз по вертикали не спускается. Потому что, даже тот же Декрет, его ведь никто не отменил.

Да-да, он просто отложен. У меня вот какой вопрос. Эта волна протестная, она нарастает или она сбита? На самом деле, это почти всегда понятно, какой тренд в этот момент. Вот сейчас происходит что? И в этом смысле, что будет дальше?

Мацкевич: Ну, если брать долговременные лонгэтюдные такие исследования белорусской протестной активности, то нужно помнить, что 25 марта — это всегда пик весенней активности, после которого…

На 25 число запланированы новые выступления, если я правильно понимаю.

Мацкевич: Они были бы в любом случае, 25 число это день провозглашения Белорусской народной республики, который уже давно имеет такое название — День воли. Еще не было года, чтобы в этот день не выходили с протестами. Когда в экономике все хорошо, это протесты малочисленные, и в основном политическая оппозиционная публика выходит, ну а когда в экономике намечаются какие-то неприятности, или уже происходят, 25 марта становится днем массовых протестов.

Ну и потом на месяц затишье, и следующий пик это Чернобыльский шлях, 26 апреля. И вот этим заканчивается горячая весна, насколько она бывает горячей. Иногда более горячей, иногда менее горячей, но на этом она заканчивается. А поскольку политическая оппозиция в Белоруссии, как впрочем, и в России, абсолютно бездарна и импотентна, то, соответственно, как-то поддержать протесты она может, но куда-то их направить и извлечь из этого политические дивиденды она фактически не в состоянии.

Понятно. Спасибо большое.

Фото на превью: Василий Федосенко / Reuters