«Это не разгром». Леонид Волков о том, чем сторонники Навального ответят на признание ФБК экстремистской организацией

Леонид, привет! Мосгорсуд принял решение, собственно, никто другого решения от него и не ждал. Но на это все, видимо, надо смотреть в комплексе, это и закон про причастность к экстремизму, это и решение Мосгордума, это те действия, которые вокруг, и так далее. И мы находимся, мы, журналисты, да и, в общем, более-менее все, кто за этим следит, находятся в таком состоянии шока уже некоторое время, потому что такой массированной атаки не было давно. И в целом это похоже на разгром, по крайней мере, так это выглядит по состоянию на сейчас. Что дальше? Как на это отвечать, что делать?

Это не выглядит похоже на разгром, это вообще ни разу ни с какой стороны так не выглядит. И вообще, честно говоря, я не вижу, чтобы вчера случились какие-то новости. Мы знали о том, что так будет, 16 апреля, когда прокурор Денис Попов обратился в суд с этим иском, мы знали, что это будет. Новость случилась 16 апреля. После этого, окей, мы стали действовать в соответствии с этой новостью.

Мы провели реорганизацию сети штабов, мы провели большую реорганизацию работы команды Навального в целом. И, честно говоря, это решение суда уже так называемого мы встретили без каких-то особых эмоций, эмоции все остались в апреле, мы провели два месяца в очень напряженной работе, реально перегруппировываясь и перепридумывая то, как наша работа будет устроена в новых имеющихся условиях. Но в целом нельзя сказать, что мы испытали какой-то жуткий стресс.

Мы понимаем, что вызовы текущей политической ситуации в России такие, что выживает тот, кто умеет работать по ситуации и в любой ситуации находить такую форму организации своей работы, которая максимальным образом к этой ситуации подходит. Поэтому в каком-то смысле мы сделали уже довольно привычный маневр. Жалко было расставаться с сетью штабов? Да, очень жалко. С другой стороны, окей, мы же знали, что ничего нельзя с этим, к сожалению, сделать, плюнуть на это и продолжить работу в прежнем формате ― просто всем получить по уголовке, и все.

Отобрали не только время, отобрали в том числе и людей, заблокировали им возможность выдвигаться в органы власти, в Государственную Думу, на местах и так далее. Кроме того, есть ряд других практических последствий, мы только продолжаем разбираться с тем, каковы они и что они означают юридически, с правовой точки зрения и так далее. Например, уже, как я понимаю, вы заморозили пожертвования. Это некий практический результат того, что произошло. Что это значит на практике? То есть это значит, что вы остаетесь без денег на финансирование некой текущей деятельности, расследований, возможно, еще чего-то?

Пожертвования ― это абсолютно ключевая для нас штука, у нас вся работа на них строится, мы без них не можем работать. Естественно, что опять же в нынешних условиях, когда пожертвования в прежней форме стали, оказались бы приравнены к финансированию экстремизма и таким образом навлекли бы большие риски для наших доноров, мы не могли оставить инфраструктуру пожертвований такой, как есть. Мы тянули, мы тянули до последнего, автопожертвования на ФБК мы отключили несколько дней назад.

Это что значит, кстати? Имеет смысл, наверно, пояснить.

Это значит, что людям, которые были подписаны на автоплатежи в ФБК ежемесячно, не надо ничего делать, у них все автоматически отпало, никаких угроз для них в связи с этим нет.

Такой полезный совет номер один.

И сейчас мы опять же перезапускаем инфраструктуру пожертвований, да, в достаточно авральном режиме, то есть мы довольно скоро расскажем о том, как теперь нас можно поддерживать безопасным образом. Первые шаги в эту сторону мы уже сделали, не знаю, вы заметили или нет, мы две недели назад уже выпустили большую видеоинструкцию и текстовую инструкцию подробную о том, как нас поддерживать с помощью криптовалюты.

Что главное сейчас в этой новой ситуации, неважно, откуда отсчитывать, от 16 апреля, от этой недели, не суть важно? Что является главным направлением вашего удара политически сейчас?

Конечно, «Умное голосование». Здесь не может быть никаких вопросов и вторых мнений. Я надеюсь, что те, кто еще имели какие-то сомнения в этом, перестали сомневаться наконец-то. Потому что, ребята, слепой только может не видеть, что все вот эти действия путинские находятся исключительно в контексте предстоящих выборов. Арест Пивоварова и выдавливание из страны Гудкова, уничтожение нашей офлайновой политической инфраструктуры, запрет баллотироваться для десятков тысяч людей.

Только что стало известно, что объявлен в розыск ваш соратник Иван Жданов.

Объявление в розыск Ивана Жданова и так далее, и так далее. Все эти шаги имеют смысл и могут обсуждаться только в контексте грядущей избирательной кампании, ни в каком больше. То есть это у «Единой России» такая предвыборная кампания. У «Единой России» сейчас 80% мест в Государственной Думе, и она хотела бы сохранить статус-кво. Рейтинг у нее 27%, и политические администраторы, такие как Кириенко, условно, прекрасно понимают, что этот зазор между 27 и 80% даже никакими фальсификациями не заполнить. А мы знаем, что фальсификации прибавляют им 10–15 миллионов голосов, это, может быть, 15–20 процентных пунктов, но не 50. До сих пор, по крайней мере, мы не видели, чтобы их машина фальсификации могла бы делать из 27% ― 80%.

Значит, нужно предпринимать какие-то экстраординарные меры. Значит, даже такие очень аккуратные политики, как Дима Гудков, начинают представлять опасность, рассматриваться как опасные.

Это я понимаю, да.

Все. Следовательно, выборы для них являются большим стрессом. Следовательно, предстоящих выборов они боятся. Следовательно, нам надо сконцентрировать усилия на предстоящих выборах. И оп-па! У нас есть не просто подходящий инструмент, у нас есть инструмент, который уже два года подряд был успешно апробирован, а главное, это был инструмент, который с неким, не побоюсь это слово сказать, пророческим даром в свое время Алексей Навальный предложил именно для ситуации, когда нормальных чуваков до выборов не допускают.

Вопрос в другом. Звучит мнение, что на самом деле в вашем состоянии сегодня предвыборная кампания, Государственная Дума, 225 одномандатных округов, огромная территория, это огромный массив данных, вы просто… Мнение заключается в том, что вы просто не потянете такую работу, чтобы в каждом округе найти верного кандидата, сделать эту правильную ставку и, соответственно, заставить «Умное голосование» работать. У вас не хватит сейчас ресурсов.

Мы давали 800 рекомендаций в 2019 году, мы давали более 1000 рекомендаций в 2020 году. В этом году нам предстоит дать около 1400 рекомендаций, потому что чуть больше региональных выборов, из них 225, как совершенно правильно было сказано, одномандатных госдумских. Это прирост нагрузки, но и мы стали посильнее с 2019–2020 года, поопытнее, получше понимаем, как это делать. Нет, я думаю, что это не станет для нас проблемой. Я уверен, что мы сможем дать качественные рекомендации. Мы как раз усилили сейчас аналитическое направление, я не думаю, что в этом стоит сомневаться.

Я бы сказал, честно говоря, мне кажется, что когда они придумывали эту историю с разгоном региональной сети, то первое, о чем они думали, ― это затруднить наблюдение. Все-таки «Умное голосование» ― это половинка пазла, а вторая половинка пазла ― это наблюдение, да, то есть мало того, чтобы наши сторонники пришли и проголосовали по-умному, надо еще защитить этот результат.

Если «Умное голосование» мы всегда делали централизованно аналитически, да, наш исследовательский центр не находился в регионах, мы вполне могли из центрального офиса эти рекомендации составить, то наблюдение без офлайновой инфраструктуры практически невозможно. Надо людей обучить, надо выдать направления, надо проконтролировать их работу. И вот эта деятельность теперь крайне затруднена, действительно, невозможностью продолжения офлайновой работы нашей сети штабов. И здесь, да, нам тоже очень много что приходится перепридумывать. Я пока не готов рассказать в деталях, как мы собираемся на этот вызов отвечать.

То есть есть какой-то план.

Мы собираемся эту штуку… План есть, он сырой, мы, да, буквально собираем молотком и гвоздями самолет, который уже взлетел. Я не буду скрывать, что это такая довольно хитровыдуманная задачка для нас оказалась. Я надеюсь, что мы с ней справимся. Здесь нам нужна будет огромная помощь всех сторонников. Я буду очень надеяться на какой-то более высокий уровень самоорганизации, что ли.

То есть в привычной форме, опытные ветераны наблюдательского движения знают: есть штаб, ты туда приходишь, там тренинг для наблюдателей, тебе дают направление и говорят, куда идти на участок, что делать, очень подробная инструкция. Скорее всего, в привычной форме этого не будет, а будет какая-то немножко более рассчитанная на самоорганизацию и самодисциплину история. Без готовности людей принимать в этом участие на условиях самоорганизации мы не потянем, а потянуть очень важно.

Но и в этом деле, и, собственно, в самом «Умном голосовании» вам нужно, ваша главная задача, одна из главных, как я ее понимаю, ― достучаться до людей, убедить их пойти и, собственно, действовать в соответствии с вашими рекомендациями и советами. Сейчас, как мне представляется, вам это будет делать гораздо труднее: и Навальный сидит в тюрьме, сам не может обращаться к людям, по крайней мере, вживую, только через инстаграм, это раз. Два ― люди начинают опасаться: а если ты перепостишь этот ролик, а если ты перепостишь этот твит, а если ты еще что-то сделаешь теперь, в этой новой ситуации? Токсичность увеличивается, всем страшно. Общая атмосфера страха выросла. Вам будет гораздо тяжелее.

Это правда. Да, преодолевать страхи стало гораздо сложнее. Но и люди стали опытнее, люди стали взрослее, люди гораздо лучше теперь понимают, что к чему, чем эти страхи вызваны, чем вызвана эта кампания по запугиванию. Да, в этом году нам нужно будет больше от людей. Наши медиаканалы с арестом, изоляцией Алексея Навального, с разгромом наших региональных штабов ослабли, значит, нам надо будет больше просить у сторонников самим поработать этими медиаканалами, достукиваться до всех, объяснять, убеждать от человека к человеку, от двери к двери.

*По решению Минюста России ФБК включен в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента