«Круг неприкасаемых чиновников сужается»: кого пытаются напугать процессом Улюкаева

Бывший министр по-прежнему улыбается журналистам, все так же читает электронную книгу и записывает что-то в свой блокнот. И даже рубашка на нем та же, что и в день продления домашнего ареста. Только вот с журналистами стал разговаривать меньше.

За три с половиной часа, что продолжалось второе заседание по делу Улюкаева, успели допросить двух свидетелей. Первым вызвали топ-менеджера «Роснефти» Андрея Баранова. В компании он отвечает за связи с инвесторами и занимался подготовкой сделки по приватизации «Башнефти». В марте Владимир Путин наградил Баранова и еще с десяток сотрудников «Роснефти» орденом «За заслуги перед отечеством II степени».

«4 августа 2016 года в Лаосе министром экономического развития было заявлено, что "Роснефть" хотя формально и не госкомпания, но по факту таковой является — она не принадлежит напрямую Росимуществу, но контролируется "Роснефтегазом", который на 100% принадлежит государству. Значит, она не должна участвовать в приватизации "Башнефти". Мы были обеспокоены и обескуражены.», — рассказал директор Департамента отношений с инвесторами корпорации «Роснефть» Андрей Баранов.

Вот эта цитата из Улюкаева, в которой он позволил себе усомниться в том, что «Роснефть» — подходящий кандидат на приватизацию Башнефти — один из ключевых аргументов обвинения, которое строится следующим образом - Улюкаев категорически возражал против участия Роснефти, а затем неожиданно согласился — за взятку, утверждает прокурор. 

Про несогласие Улюкаева говорила и бывшая подчиненная экс-министра — директор по корпоративному управлению министерства экономики Оксана Тарасенко. По ее словам, она была удивлена этим высказыванием министра, так как после одного из совещаний он обсуждал возможность участия «Роснефти» лично с Сечиным. Как говорит Тарасенко, тогда они пришли к выводу, что компании ничего не мешает.

Борис Непорожный, гособвинитель: В промежуток с февраля по ноябрь Улюкаев говорил вам, что считает «Роснефть» ненадлежащим покупателем?

Адвокат Улюкаева: Протестую, это наводящий вопрос.

Борис Непорожный, гособвинитель: Были ли в министерстве сотрудники, которые были в курсе отрицательной позиции Улюкаева?

Оксана Тарасенко: О позиции министра я узнала только из прессы.

Ни Тарасенко, ни Баранов (сегодняшние свидетели обвинения) лично от Улюкаева не слышали о том, что он против сделки с «Роснефтью». Баранов вообще никогда не видел бывшего министра, но уверен, что тот «разными способами добивался исключения "Роснефти" из сделки». Топ-менеджер рассказал, что в министерстве не отвечали на его письма. Но писала «Роснефть» не только в правительство. О своем участии в приватизации компания написала и лично президенту России Владимиру Путину. 

Адвокат Алексея Улюкаева:  А президент тут при чем? Что вы у него просите?

Андрей Баранов, директор департамента отношений с инвесторами корпорации «Роснефть»:  Хотели еще раз сказать, что мы лучшие, что будем лучше всех управлять, что топ-менеджеры «Роснефти» лучшие в нефтегазовом секторе!

Адвокат Алексея Улюкаева:  А вы считаете, что президент определяет, кто будет участвовать в приватизации?

Андрей Баранов, директор департамента отношений с инвесторами корпорации «Роснефть»: Нет.

За этим письмом президенту последовало поручение вице-премьера Аркадия Дворковича минэку «проработать вопрос о приватизации «Башнефти», исходя из нецелесообразности участия в ней структур, частично или полностью контролируемых государством». На основе этого поручения Оксана Тарасенко подготовила доклад, но в нем почему-то содержались пункты, одобряющие сделку — эти утверждения Улюкаев вычеркнул лично. 

«Процесс сам по себе действительно очень интересен и необычен. Чем он закончится — трудно сегодня предполагать, но уж понятно, что он не может закончится, условно, восстановлением министра Улюкаева на его посту. А вот сама цепочка и, собственно, действия и результаты, она, действительно, очень интересная. Когда мы говорим о такой спирали репрессий, мы видим, как все время повышается ранг тех чиновников, которые еще недавно считались абсолютно защищены», — считает профессор Николай Петров.

Фото: Евгений Биятов / РИА Новости