«Жителей волнует только конец этого безумия». Интервью с замглавы миссии ОБСЕ, который после 4 лет на Донбассе уходит в отставку

Александр, здравствуйте. В последнее время ваша миссия сообщала, что ситуация на Донбассе ухудшается. Что есть погибшие. Расскажите об этом подробней.

Действительно, миссия ОБСЕ зафиксировала стабильно большое количество нарушений перемирия. Режим прекращения огня был введен 29 августа. И количество нарушений уже достигло четырехзначных цифр. Примерно больше тысячи в день. И есть прямая корреляция между участившимся случаями нарушений перемирия и количеством раненых и убитых мирных жителей.

Кроме того, мы видим оружие, которое должно было быть отозвано еще давно: как на правительственных, так и на неподконтрольных территориях. Это те орудия — танки, пушки — которые стороны обещали отвести на необходимое расстояние, но этого не произошло. Только в этом году мы зафиксировали порядка 3 тысяч таких орудий. 45% из них на территории подконтрольной правительству, 55% на неподконтрольных территориях.

Что еще усугубляет ситуацию, так это нежелание или неспособность сторон разминировать территории, как они договорились сделать в 2014. Мы все еще видим старые минные поля и, что еще хуже, новые поля появляются почти каждый день. От всего этого страдает мирное население, чего не должно происходить, поскольку между сторонами конфликта заключено соглашение.

Какую сторону конфликта вы имеете в виду, когда говорите о тяжелом вооружении, минных полях и других нарушениях?

Ответственность воплотить все эти меры в жизнь на себя взяли стороны, подписавшие договор: Москва, Киев и Донецк с Луганском. В наших отчетах указаны точные места нахождения этих минных полей— как на подконтрольных правительству территориях, так и вне их. Но важно понимать, что подписавшие не смогли соблюсти свои обязательства, под которыми они подписались, с целью уменьшить риски для мирного населения, которое, как они утверждают, они защищают.

То есть вы говорите про обе стороны, точнее про все три стороны конфликта, если быть точными?

Я не собираюсь показывать пальцем. Факт, что стороны решили принять меры, поставили свои подписи, но в каждодневной жизни мы видим, отчеты о которой мы каждый день публикуем на нашем сайте на русском украинском и английском — тысячи отчетов, поскольку мы начали миссию в марте 2014 года.

Несколько недель назад главу самопровозглашенной Донецкой республики Александра Захарченко убили. Это вызвало волну изменений, в том числе будущие выборы в ДНР и ЛНР. Как на ваш взгляд изменилась ситуация после его смерти?

Наша миссия расследовала этот инцидент очень внимательно. Взрыв, которым убили Захарченко, произошел в 200 метрах от места, где находились наблюдатели ОБСЕ. Мы пытались попасть на место происшествия, но нас не пустили вооруженные люди, однако все детали доступны в нашем публичном отчете. Мы также следили за ситуацией с безопасностью в регионе после этого инцидента, и в целом мы зафиксировали спокойную ситуацию.

Мы находимся в тесном контакте со всеми, в том числе с лидерами вооруженных формирований Донецка и Луганска. Нам поручили выяснить все факты, и мы продолжим этим заниматься. Мы, конечно, в курсе так называемых выборов, которые анонсировали повстанцы, но ОБСЕ продолжит выполнять свою миссию и продолжит следить за ситуацией.

Я понимаю, что ваша миссия не политическая, а скорее гуманитарная, но тем не менее, вы были там, вы следили за ситуацией очень внимательно на ежедневной основе несколько лет, поэтому очень интересно ваше мнение: как изменят ситуацию эти грядущие выборы, приблизят ли они мир или наоборот. Как вы видите ситуацию?

Я не могу спекулировать по поводу событий, которые только произойдут. Что мы точно знаем, так это что для стабилизации ситуации необходимо выполнить Минские соглашения. Мирные жители на обеих сторонах говорят, что это не их война и что они хотят закончить ее, и они не понимают, почему она продолжается. Они волнуются о своей жизни, о своих детях, о своих доходах, о будущем. И всех в первую очередь должны волновать заботы этих людей.

Если люди принимающие решения, прислушаются к тем, кого они, по собственным словам, защищают, этого будет достаточно для моментального улучшения ситуации, я уверен. Если вы не знаете, что предпринять, прочтите ежедневный доклад наблюдателей, там вы найдете список нарушений договоренностей. Это вопрос времени, когда они понесут ответственность за их несоблюдение, если они не начнут делать то, что обещали.

К слову о Минских соглашениях, буквально вчера Владимир Путин на «Валдае» возложил всю ответственность за их невыполнение на Украину. Он объяснил это будущими президентскими выборам на Украине — ему это кажется очевидным. Я почти цитирую его, что перед выборами невозможно даже помыслить об этом. Что вы об этом думаете?

Я не комментирую чужие комментарии. Мы видели, что закончить насилие возможно. В последний раз мы видели это после последнего мирового соглашения 29 августа, когда количество случаев нарушений режима огня упало с четырехзначных до двухзначных цифр. Это показывает, что поступили приказы, и в течение нескольких дней им подчинились, было относительно спокойно. Это доказывает, что не существует проблемы с контролем. Проблема в политических решениях, которые необходимо принять.

Я хорошо помню, что когда подписали Минские соглашения, популярным мнением было, что они не будут воплощаться, что это политически невозможно. Никто не знает, кто должен сделать первый шаг: закрыть границу или запустить процесс внутри Украины. И, по сути, мы именно это и видим, никакого выхода пока нет. Видите ли его вы?

Я бы не хотел философствовать, что любой конфликт кончается, так же кончится и этот. Насилие должно кончиться. Если посмотреть наш отчет: просто возьмите это тяжелое вооружение, танки, орудия, которые причинили столько боли и учинили столько разрушений в последние годы. Если эти орудия отведут, обе стороны, не только одна, никто не должен делать это в одиночку, шаг должен быть обоюдным. Но это требует помимо политического решения, которое выльется в приказ, сделать так, необходимо, чтобы, когда эти орудия будут отведены, они остались бы на своих местах, чтобы мы смогли убедиться в этом. Нам понадобится доступ к этим орудиям.

Если не будет такого процесса верификации, а сейчас стороны не хотят пускать нас в эти зоны, то, конечно, доверия не возникнет. Мы знаем по нашему собственному опыту, что люди хотят, чтобы этот процесс начался, и мы видели за последние месяцы, что достигнуть результатов возможно. Прямо сейчас наблюдатели ОБСЕ ведут диалог по всей линии соприкосновения о возможности отремонтировать критическую инфраструктуру: станцию очистки воды в Донбассе, водопровод Южный, газ в Красногоровке. Это возможно, потому что они начинают слушать людей и понимают, что им нужно. И я уверен, что если люди там начинают так делать, то и те, кто принимают решения, способны прийти к стабильному решению проблемы.

Самая горячая фаза конфликта, будем надеяться, позади. Как вы опишите, что там происходит сейчас? Это война, это замороженный или наполовину замороженный конфликт. Что это, как вы можете описать ситуация в Донбассе сейчас?

ОБСЕ называют ситуацию конфликтом в и вокруг Украины. Я могу добавить, что это вооруженный конфликт, который длится уже 4 с половиной года, у которого нет динамичной подоплеки, что делает его разрешение сложным. Я уже писал это не раз — военный, технический аспект этого конфликта может быть разрешен быстро. Три стороны за ночь договариваются, в течение часов взять под контроль столкновения на 500 километрах линии соприкосновения. Это непросто, но они могут сделать это. И я уверен, что это конфликт в активной фазе — больше тысяч нарушений огня доказывает, что это и близко не замороженный конфликт. Закончить насилие возможно. Те, кто нарушают эти договоренности, кто несет ответственность за более чем 250 погибших в этом году мирных жителей, должны понести ответственность. Сейчас за нарушение минских договоренностей нет никакой расплаты: ни для политиков, ни для тех, кто жмет на курок, это должно измениться.

Вы скоро покидаете миссию. Ваш дозор практически окончен. С каким эмоциональным багажом вы вернетесь с Донбасса и из Киева?

Я начал свою работу в начале 2014, когда еще не было открытого конфликта на востоке Украины. Мы с коллегами ездили и фиксировали вооруженные столкновения на востоке страны. Очень сложно принять это знание, что закончить насилие возможно. Это совершенно понятное действие, которое нужно воплотить. И мы видели, что это возможно.

Также очень сложно наблюдать, как тысячи мирных жителей остаются заложниками войны. Они говорят нам, что это не их война, что они не понимают ее, и почему она продолжается, они все хотят, чтобы она кончилась. Я покидаю свой пост, я обязан это сделать, поскольку достиг максимального срока, но я уверен, что мои коллеги продолжат делать свою работу качественно для того, чтобы внести свой вклад в поиск мирного разрешения этого конфликта.

Фото: Валентин Спринчак / ТАСС