«Вторая служба ФСБ следит, потом подключает химиков»: расследователь Христо Грозев об отравлении Быкова и новых (пока неизвестных) покушениях

Христо, добрый вечер!

Добрый вечер, Михаил!

Итак, новое расследование. Мы его ждали, не буду скрывать, собственно, на этом закончили наш последний разговор, как я помню, что мы ждем следующую серию. Мы понимали на самом деле, что это будет Дмитрий Быков, уже его фамилия звучала, но это все равно производит сногсшибательное впечатление и смириться, сжиться с этим фактом довольно трудно, у меня пока еще не очень получилось.

Дежурный уже вопрос: что можно утверждать как факт? Можно ли утверждать, считать доказанным факт покушения на Дмитрия Быкова?

Еще раз: доказано для кого? Для Кремля точно не доказано. Для суда в нормальной стране это было бы достаточно, потому что нельзя найти невинное или статистическое, случайное объяснение тому, той серии фактов, которые мы видим. А именно: люди, которые отчасти выходят из Второй службы, которая занимается реально слежкой за политиками и борьбой с экстремизмом, с другой стороны, люди, которые выходят из НИИ-2, то есть из криминалистического института, и которые имеют специализацию именно в химоружии, которые, как мы видим, общаются с военными специалистами по производству «Новичка» за часы, за дни до их поездки, следили за Быковым на протяжении года и потом были рядом с его отелем, тогда, когда через два дня он реально впал в кому, которая полностью совпадает по симптоматике и по остальным, по биохимии, может быть, не так точно, но по симптоматике с отравлением органофосфатным веществом.

Поэтому здесь каждый суд, я всегда это говорю, посмотрел бы, эта версия подтверждена опосредованными, не прямыми доказательствами, потому что мы не видим, как они реально входят в комнату и наносят яд на одежду Быкова, но все остальное, включая факт того, что люди с такой специализацией ездили за ним и что у них были имена-прикрытия, когда они летели… Надо просто посмотреть, есть ли альтернативное невинное объяснение. Статистически нельзя никак никому доказать, что это может быть случайность. Мы пытались считать, насколько статистически возможно, чтобы это было случайностью…

Вы даже просчитывали статистические варианты?

Просчитывали, мы говорим там о двух-трех миллионах к одному.

То есть вы в компьютер загружали некие данные?

Да, да. Правда, у него получилось только два с чем-то миллиона к одному шанс, что это, скорее всего…

У кого?

У Быкова, да. А у тех, у кого было большее количество таких совпадающих перелетов, как у Навального, там идет речь уже о миллиардах к одному. Но даже в два с половиной миллиона раз более вероятно, что это была специальная операция против него, и это будет достаточным доказательством для любого суда.

Диагноз. Сам Быков рассказывал потом, что ему не смогли поставить диагноз врачи. В случае с Навальным, тем более теперь, когда Мария Певчих показала новые документы, которых мы не видели раньше, как мы понимаем, не могли не прийти к выводу, к пониманию, что произошло с Навальным. С Владимиром Кара-Мурзой, как мы с вами обсуждали это на прошлой нашей встрече, это не так было очевидно, и у врачей не было, по крайней мере, могло не быть такой картины перед глазами, как в Омске. А в этом случае?

В этом случае есть первый ошибочный диагноз, про который сами врачи сказали, что он ошибочный, потому что вначале считали, что это был инфаркт. Дальше они считали, что это было просто какое-то проявление преддиабетического синдрома. Реальный диагноз, который мы читали, с которым его выписали из больницы, из института Бурденко, там написано реально «отравление неизвестным веществом, возможно, на бактериологической основе, но это не доказано». И дальше там они говорят о сопутствующем заболевании, которое у него то ли было, то ли не было, это диабет, но мы считаем, что это был, возможно, теоретически какой-то преддиабетический синдром, но не было диабета. По-любому диабет не может, даже когда он существует, в этом случае он не может довести до таких симптомов.

Поэтому мы видим, что сами врачи не знали тогда, чем он отравлен, но факт отравления вписан в диагнозе. Правда, здесь есть один факт, который отличает его диагноз от, скажем, Навального, что спустя примерно пять-шесть дней после отравления у него в крови не было такой высокой степени этих метаболитов, которые показывают точно, что это «Новичок», да, которые вчера мы увидели в новом нецензурированном документе, который Мария Певчих показала. Конечно, за четыре-пять дней, в зависимости от дозы, от дозировки, вполне было возможно, особенно для более корпулентного человека, что это просто исчезло.

Потому что он крупнее.

Да, да. Никто не сделал ему эту биохимию во время первых дней в больнице в Уфе.

Да. Поскольку я в этом не специалист, а дилетант, то мне позволено будет ошибиться и сказать что-то не то, но я так понял, что из того документа, который нам показала Мария Певчих, который им не дали в свое время, там, собственно, зафиксировано падение холинэстеразы, которое и есть, собственно, прямой симптом, который не может не заметить ни один сколько-нибудь профессиональный врач.

Тем более что потом эти же врачи говорили, что такого падения не было.

Да.

То есть это прямое вранье, которое недопустимо для врачей.

Да, совершенно верно. Соответственно, врачи, которые уже в Москве, как я понимаю, да, занимались Быковым, тоже должны были увидеть нечто подобное?

Еще раз: они могли не увидеть, если к тому моменту, когда он ― запомним, что он все-таки с какой-то задержкой был переведен в Москву, возможно, чтобы это упало до уровня, который считается более-менее нормальным. Еще раз: здесь очень сложно найти правильную дозировку для «Новичка» и для всех органофосфатов.

Мы разговаривали с многими, ну, не с многими, потому что их, к счастью, не так много, но с несколькими специалистами именно по химоружию, которые занимались когда-то разработкой в российских военных институтах, они сами говорят: «Мы никогда не могли посчитать для индивида. То есть мы можем посчитать как массовое оружие, химоружие, сколько нужно, там с перебором. Для конкретного человека это зависит от его веса, это зависит от того, какая часть этого яда попадет через кожу». То есть это практически невозможно посчитать.

То есть у Быкова это не попало в достаточном количестве, тем более если, как мы считаем, одна из гипотез, которая не доказана, но было бы логично, что это было через футболку, которую он снял, потому что ему стало очень жарко во время…

Это гипотеза.

Да, это гипотеза. То вполне возможно, что не полная доза, которую они считали необходимой, попала в его организм.

Здесь возможны допущения, то есть могло быть все не так при этом.

Абсолютно, абсолютно. Здесь что очевидно? Что было отравление, что были отравители рядом.

Да-да, но не обязательно через футболку.

Через футболку ― это непонятно.

Кроме чистой биохимии, которая тоже наводит на то, что это было отравление органофосфатами, надо здесь смотреть на очень специфические симптомы, которые клиническую картину показывают, и они совпадают полностью с Навальным, они совпадают с другими, кстати, с такими жертвами, имена которых мы еще не публиковали, потому что нужны стопроцентные доказательства. У них есть очень похожие симптомы: это понимание, что жизнь кончается, что они в ближайшее время просто покинут землю, и желание ложиться на пол. Это почему-то у всех, я говорю про четверых, с которыми мы общались, они описывают абсолютно независимо друг от друга такое ощущение, что чуть легче становится, если они на полу будут лежать.

То есть клиническая картина плюс биохимия говорят об отравлении органофосфатами.

Раз мы заговорили про этот документ, который показала Мария Певчих, это важная бумага? Просто на секунду я заверну в эту сторону, на минуту. Что еще, кроме падения холинэстеразы, мы в ней видим?

Мы видим, как строилась ложь, как строилось вранье, потому что мы видим падение, которое они не озвучили, которое они отрицали.

Мы уже говорим о Навальном. Чтобы просто все понимали.

 Да. В то же время мы видим повышение глюкозы. Это они не спрятали, именно на этом акцентировали, имеются в виду московские врачи, которые потом объясняли, что он не отравлен. Они говорили: «Смотрите, глюкоза повышена, значит, у него есть какое-то повышение сахара в крови, может быть, это диабет, может быть, это из-за того, что он что-то не так пил, не так ел».

То есть они знали, что показывает эта биохимия, да, и решили выборочно сказать то, что подходит под их фальшивую версию, и упустили то, что не подходит. Здесь эта бумажка тоже очень важна чисто в глобальном геополитическом плане, потому что ОЗХО реально подтвердила именно эти данные, ОЗХО была четвертой лабораторией после трех европейских, которая сказала, назвала именно эти уровни.

А потом пришло письмо от господина Лаврова в ОЗХО, который говорил, что все это неправда, таких результатов нет и что если они и есть, то есть если уровень такой низкий, то, может быть, это было вследствие чего-то, что применили к Навальному после того, как он покинул Россию. Мы здесь видим, что все это неправда, потому что у него еще в России были такие же результаты. Так что ОЗХО, я думаю, сейчас будет задавать встречные вопросы.

То есть будет продолжение, соответственно, этого сюжета и этой истории. И еще про последние эти расследования, про которые говорила Мария Певчих, результаты. Там появляется сотрудник ФСБ по фамилии Сухарев, так она его называет, который, соответственно, не работает в НИИ криминалистики, а работает в Службе по защите конституционного строя. То есть можно ли утверждать, что теперь перед нами появляется картина какой-то… Дополнительная картина внутренней иерархии в этой системе?

Да. В английской версии нашего расследования я довольно подробно рассказал то, что мы выучили для себя после этого последнего расследования, потому что мы поняли наконец-то, как строится эта иерархия.

Последнего ― это когда речь идет о Быкове.

По Быкову, да. Потому что раньше мы видели перемешанную группу людей с разными бэкграундами, часть из них химики, часть ― медики, часть ― то, что называется «мышцы», то есть люди только с оперативным бэкграундом. И мы думали, что они просто какая-то ad hoc команда, бригада, как сам Кудрявцев называет, первая бригада, вторая, в своем признании. Но сейчас мы поняли, что это реально две службы, которые реально по каждой такой попытке убийства делают ad hoc группу людей, которые друг друга знают, понимают, часть этих людей, ведущая часть исходит из Второй службы, из Службы по защите конституционного строя.

То есть это не один фигурант, их несколько.

Нет, их несколько, и в разных случаях мы видим, что совпадают некоторые из них, как, например, господин Сухарев. Он совпадает и в попытке отравления Навального, не в попытке, в отравлении Навального, и у Быкова, он появляется и как человек, который следил за Владимиром Кара-Мурзой. То есть мы видим как минимум три.

Но если смотреть на его попутчиков, которые вместе с ним следили, например, за Кара-Мурзой, мы видим там других представителей той же службы, включая представителей такого высокого уровня, которые когда-то летали, например, в Украину вместе с Сурковым. То есть отношение этой службы к Кремлю довольно непосредственно, а отношение специалистов из НИИ-2 ― через большее количество уровней проходят их отношения с Кремлем.

Это то, что мы видим, еще раз, чтобы вкратце. Видим, что Вторая служба занимается первым этапом, она следит, следит долго, устанавливает, как живет, как путешествует жертва, и потом подключает химиков и медиков, специалистов по химоружию в последней фазе. Но всегда в последней фазе присутствует представитель и из той, и из другой группы. Сухарев ― самый старший из всех, кого мы до сих пор смогли идентифицировать.

Самый высокопоставленный во всей этой системе вскрытый вами сотрудник Федеральной службы безопасности.

Да, именно. Мы пытались до него дозвониться, конечно, но, к сожалению, не получается.

Навальный бы попробовал, у него бы, может быть, и получилось. Но он в тюрьме.

Смешное наблюдение, что мы проверили все эти номера в телеграме и в вотсапе, когда они последний раз появлялись, последний раз они появлялись примерно в девять утра 14 декабря. Если задуматься и вспомнить, что тогда было, были эти звонки Навального по всем. Просто они отключили свои телефоны навсегда.

Очень интересная подробность. Вы сказали, что вы готовите следующую серию.

Да, есть, к сожалению, известная и неизвестная часть наших следующих расследований. То, что мы называем неизвестным, ― это 70% не объясненных до сих пор путешествий этой группы, которая летает под фальшивыми именами такой бригадной формой. То есть у них нет другого объяснения, почему они летают под фальшивыми паспортами в группе с химиками.

По России?

По России, только по России, эта группа занимается только Россией и, возможно, ближайшим зарубежьем. Видели, например, что в Минск они не так редко тоже летали.

Это неизвестная часть. Известная часть ― не буду говорить имена, потому что, еще раз, каждое имя, которое названо, означает огромную ответственность перед их родственниками и перед ними самими, если они в живых. Поэтому не буду говорить, называть имена до того, как мы на 300% не будем уверены. Но там есть и политики, есть и обычные правозащитники.

То есть это не одна фамилия.

Как минимум две.

Как минимум две фамилии еще в вашем списке, в этом жутком сериале, которым вы продолжаете заниматься.

Да, к сожалению.

После этих двух фамилий вы сможете поставить точку или это на самом деле еще надолго и мы еще многого на самом деле не знаем о том, как работала эта система? Хотя это уже трудно себе представить.

Мы многого не знаем, и хочется понять, как они стали такими убийцами, потому что, конечно, это только несколькими расследованиями не узнаешь, здесь вопрос о книге или даже о двух или о трех книгах, потому что видно, мы пока видим, что все-таки большая часть из этих отравителей получили свою закалку, начали работать на Кавказе. Возможно, они верили, что отравляют и убивают террористов.

Да-да, мы про это разговаривали, собственно, бэкграунд вообще этого способа покушений, корнями он уходит в борьбу с терроризмом на Кавказе, мы про это много говорили уже в наших эфирах.

Разработали там, да. И просто чисто с точки зрения профилирования этих киллеров очень интересно понять, в какой момент, кто их убедил, что можно перейти от легитимной цели, легитимной со стороны государства, потому что с точки зрения цели это нелегитимно.

Да-да.

И вообще это незаконно. Мы говорим о легитимности. К реально такой, которую никто из них не должен принимать как легитимную цель: журналисты, писатели.

И по поводу которой не может быть никакого документа, бумаги, предписания, подписанного, с печатями, где сказано убить вот этого.

Да, убить вот этого, потому что он террорист или экстремист.

Да, потому что такого не может быть.

Христо Грозев, расследователь Bellingcat, о покушении на Дмитрия Быкова, об иерархии внутри системы этой спецслужбы, внутри спецслужбы, которая специализируется на покушениях, убийствах и отравлениях, внутри Федеральной службы безопасности. Христо Грозев, к сожалению, обещает новые расследования новых покушений, про которые мы еще не знаем.

Фото: Антон Новодережкин/ТАСС