«Государство поддерживает бездарные лизоблюдские силы в культуре»

В отношениях между государством и культурой, государством и общественной жизнью это — исторический поворот. Преследовать искусство для России дело обычное, но одно дело, когда «Идущие вместе» жгут книги Владимира Сорокина или в «Золотом петушке» Серебренникова, поставленным для Большого Театра, вдруг находят какую-то хулу или неприличности. По крайней мере, никто не репрессирован по итогам. Теперь все иначе: государство в лице главы Минкульта Владимира Мединского официально подвергает цензуре художественную жизнь пока, как оно говорит, в государственных театрах.

Почему исторический? Потому что фундаментализм и агрессия впервые одержали победу на высоком государственном уровне. Это мощный сигнал. Теперь всем понятно, кто стоит за обструкцией и истериками, и свиная голова, на этой неделе подброшенная к дверям табаковского МХТ, где уже не первый год идет «Идеальный муж» Богомолова. Это теперь не самодеятельность, это теперь, считайте, телеграмма из министерства.

Михаил Фишман обсудил эту тему с Николаем Усковым, руководителем проекта «Сноб».

Фишман: Я хочу немножко обсудить эту историю с Новосибирским театром. Она кажется мне очень громкой, скандальной и превосходящей все то, что мы имели до этого, о чем мы знаем. Театральная общественность в полном шоке от того, что произошло. И если посмотреть на то, что происходит, то кажется, что Минкульт ведет себя совершенно выдающимся образом, занимая просто буквально одну из сторон в этом конфликте.

Усков: Мне грустно, что Министерство культуры возглавляет движение российской культуры назад в Средневековье, назад в архаику. Под культурой подразумевается сегодня некое обслуживание весьма мракобесных и примитивных интересов власти и гиперконсервативной части общества. Причем никто не скрывает, что мы будем давать деньги только на это и ни на что. Мы, государство, вправе так формулировать задачу культуры. Я считаю, что это беспрецедентная ситуация, потому что никогда авторитарный режим в России не был в культурной сфере столь бездарен, никогда он не полагался на столь откровенно ничтожные творческие силы.

Кто у нас является глашатаем новой политики? Вика Цыганова, Ваенга, Дима Билан? Кто эти люди? Если мы посмотрим на историю России, авторитаризма в истории было предостаточно, то, скажем, в николаевское царствование — первый опыт создания духовных скреп — это, в общем, расцвет российской культуры вполне официальный: Александр Пушкин — Николай был его цензором, это Глинка, который создал национальную оперу и т.д. и т.п.

Даже мрачные сталинские времена были не чужды экспериментам и новаторству. Вспомнить хотя бы Эйзенштейна и Михаила Булгакова, вполне одно время обласканных властью. Или тот же Григорий Александров, которого я бы назвал новатором во многом. Но сегодня мы видим, что государство поддерживает наиболее бездарные, лизоблюдские силы в нашей культуре, абсолютно игнорируя любой поиск, любое новаторство. И это такой беспрецедентный случай.

Фишман: Николай, такой вопрос. Культурное сообщество в широком смысле находится в очень сложной ситуации, потому что как ему себя вести, оно очень зависит от государства по определению. Это все равно, в основном, все бюджетная история, финансируемая государством. И как-то нужно себя вести. Есть вот театральное содружество — теперь думают бойкотировать или не бойкотировать Новосибирский театр после того, как туда пришел Кехман. Как себя вести тому же Табакову, которому подложили эту свиную голову? Что должен говорить и делать Марк Захаров, у которого Богомолов ставит спектакли? Это целый набор вопросов. Как теперь на них отвечать теперь людям, которые привыкли себя уважать?

Усков: Я думаю, что, конечно, нельзя спускать. Но, с другой стороны, нельзя забывать, потому что все равно главная функция культуры — это общение с аудиторией. И нужно, я считаю, идти на какой-то разумный риск, безусловно, отстаивая свое право на самовыражение. Но я бы воздержался от бойкотов, от массовых самоувольнений. Мне кажется, это неправильно. Мы должны оставаться в культурном пространстве, я имею в виду больших художников, которые не согласны с политикой. Они должны оставаться в этом культурном пространстве.

Фишман: Я думаю, что сообщество, которое состоит из театральных и музыкальных критиков с этой позицией бы поспорило сегодня, но все на эмоциях — это понятно.