«Либо начнут жрать друг друга, либо госплан»: Константин Гаазе о том, чем займутся силовики после охоты на частный бизнес

Костя, привет!

Миша, добрый вечер!

Собственно, я предлагаю такую формулу: рационализация репрессивного ресурса. То есть с гражданским обществом работаем аккуратно, зато по бизнесменам идем по полной, что нам продемонстрировало дело Сергея Петрова на этой неделе. Мы уже устали загибать пальцы на руках, как с ними обращаются. Насколько такая формула кажется адекватной?

Это похоже на правду. Если говорить с инструментальной точки зрения, Кремль, прежде всего внутренняя политика, имеет дело с двумя гипотезами. Первая гипотеза ― рейтинг у Путина немножко упал, но упал он из-за факторов, которые можно устранить. А вторая гипотеза, которая завоевывает все большую и большую популярность, хотя прямо сказать президенту они об этом пока не могут, связана с тем, что рейтинг падает потому, что накопилась усталость от Путина.

Поскольку вторая гипотеза побеждает, побеждает и линия на сокращение вмешательств и контактов с простыми людьми во всех смыслах этого слова, да. Если простым людям что-то не нравится, давайте сделаем так, чтобы им это нравилось. С другой стороны, конечно, и атака на высшее образование, и атака на либерально мыслящих бизнесменов ― это атака не на инфраструктуру протеста, но это атака на инфраструктуру оппозиции, я бы сказал так.

Оппозиции не существует же как таковой.

Понимаете, в чем дело? В тот момент, когда ты отделяешь протесты от оппозиции ровно в твоей логике и говоришь: «Ребята, окей, люди имеют право на протест»… На самом деле Путин последние месяцы говорит одну простую вещь, он говорит: «Люди имеют право быть вами недовольны, уважаемые начальники средних этажей».

Но при этом без врага-то обойтись все равно нельзя! Поэтому возникает вот эта несуществующая, но тем не менее оппозиция, которую нужно постоянно купировать, вот как раз ее нужно постоянно держать под напряжением, культуру, образование, бизнес, который, скажем так, ориентирован не просто западно, любой бизнес ориентирован западно, а который ориентирован, скажем так, на какие-то не вполне доминирующие сейчас в российском государстве ценности.

То есть бизнес все-таки в этом ряду оказывается естественным образом, да? Мы не подтасовываем?

Миша, Петров всегда был в группе риска, как и Якобашвили всегда был в группе риска. Более того, мы эту группу риска можем сейчас сформулировать…

Но Калви и Абызов не были, по крайней мере, мы их туда не причисляли.

Абызов ― нет, Калви всегда был в группе риска как американец. Опять же если говорить…

И были сливы, что Калви, через Калви тоже поддерживают Навального, еще что-нибудь происходит.

Всегда, всегда, да, помогают деньгами, помогают устроить встречи с инвесторами и так далее, и так далее. Они все, в общем, в этой группе риска находятся. Парадокс состоит в том, что, кажется, в этой группе риска не находятся только предприниматели, работающие на государство.

Хотя и среди них бывают предатели, по крайней мере, могут обнаружиться.

И предатели, и вредители, но все же это исключение. А вот в случае с Петровым, действительно, мы не можем в данный момент разлепить две логики, которые помогают друг другу. Первая логика ― «Рольф» стоял накануне большого контракта с МВД на несколько миллиардов рублей на поставку патрульных машин. Вторая логика ― Петров…

То есть вопрос в том, кто снимет сливки с этого контракта.

Абсолютно, абсолютно. Но если Петров априори оппозиция, то дальше уже можно посоревноваться за то, кто получит деньги за поставку патрульных автомобилей.

И где курица, а где яйцо, довольно трудно выяснить.

Очень сложно. В том и проблема, что частый наш нарратив, который вменяет действиям Кремля всегда политическую мотивацию, сейчас немножко бьет мимо цели, потому что вот эти новые таргеты, новые цели всегда в себя включают, с одной стороны, политический контур, который можно продать президенту, с другой стороны, вполне конкретный экономический контур, на котором можно нажиться.

Здесь вопрос, конечно, возникает, как же дальше, если у нас по одному крупному предпринимателю в неделю теперь кушают вот таким образом. Да, там в какой-то момент возникла установка, что давайте все-таки не всех гноить в тюрьме, и поэтому кто-то вышел под домашний арест, кто-то не сел, может быть, на этой неделе, слава богу, по этой же самой причине. Но если так вот в еженедельном режиме мы еще несколько месяцев проживем, то что останется от российского бизнеса?

Российского бизнеса в том его светском обличии, которое описывал соседствовавший с нами журнал Forbes десять лет назад, уже и нет такого. Есть недобитки. Надо понимать, что и Якобашвили, и Петров и так далее, и так далее ― недобитки, с точки зрения большинства, скажем так, государственных игроков на этом поле. Их бизнес можно с легкостью отдать какому-то правильному человеку.

Здесь есть еще один важный фактор.

Это конечная история? То есть этот передел закончится рано или поздно, что ли?

Да-да.

Как говорит Петров, просто более-менее возникнет Госплан, только в другой форме.

Да. Даже не совсем так. Смотри, в стране есть достаточно большое количество состояний, которые здесь заперты, прежде всего из-за санкций. При этом у этих людей денег-то меньше не становится. Поэтому Ротенберги аккумулируют розничные рынки, а кто-то, значит, решил аккумулировать бизнес Петрова.

И есть еще силовики, которые представляют собой как минимум самостоятельную не политическую, но огромную аппаратную силу.

Да. То есть к ним можно обратиться как к богословскому союзнику, в целом, да, к правоохранительной системе, к ФСБ, но к конкретным людям можно обращаться с бизнес-предложениями. Очень большое количество денег не видит инвестиционного выхода из страны, их даже отмыть нельзя, их даже вывести из страны нельзя. Поэтому что остается? Остается только идти и забирать последние работающие налаженные организации. Больше ничего не остается, потому что вложить эти деньги за рубежами Российской Федерации люди, попавшие под санкции, люди, находящиеся рядом с компаниями, которые попали под санкции, не могут. Они даже в Китае их не могут вложить, потому что китайцы очень жестко имплементируют политику Know your client, «Знай своего клиента».

В тот момент, когда незащищенных вот таких, да, «козлищ», условно, почти не останется, вот тогда вопрос: либо они начнут жрать друг друга уже по улюкаевскому, условно, сценарию, либо действительно наступит какое-то всемирное огосударствление уже в виде просто Госплана, Министерства розничных продаж продуктов, Министерства розничных продаж автомобилей и так далее. Но эта развилка еще впереди, мы до нее еще не дошли. Я думаю, что еще пятьдесят-сто крупных состояний вполне можно отстрелить как раз методом еженедельных посадок.

Даже не знаю, оптимистичный это прогноз или пессимистичный.