Фейковая реставрация: Михаил Фишман о том, чему должен научить пожар в Нотр-Даме наших чиновников

15 апреля 2019 года войдет в историю человечества без метафор, просто как день, когда горел, возможно, самый главный собор на свете. Действительно, Нотр-Дам — если не самый главный католический собор на земле, то, по крайней мере, самый узнаваемый. Это же не просто известная достопримечательность из диснеевского мультфильма. И не просто первое или второе место по фото в мировом инстаграме, хотя неслучайно и это. Какое еще место безошибочно узнается с любого ракурса и с любой точки — снизу, сверху, извне, снаружи и по любой горгулье?

Во-первых, это собор. Собор — это специальное место. Во-вторых, это готический собор. То есть, А — очень красивый, и Б — это прорыв инженерной мысли. Люди поняли, что нагрузка может распределяться, и главное — ее правильно распределить и укрепить точки распределения. Зданию не обязано быть массивным, чтобы быть большим и тяжелым. А из этого следует — и это тоже был невероятный прорыв — оно не должно быть мрачным. Готика с ее чудесами инженерии — это переход от Средних веков к Ренессансу, от подавления личности провидением к тому, что с тех пор называется гуманизмом. И все это вместе — красота, история, культура, гуманизм, прогресс — сосредоточено в одном конкретном здании на Земле. Не мудрено, что пожар в Нотр-Даме причиняет боль, которую можно сравнить с физической. Журналистка Наталья Геворкян описала эту эмоцию прямо оттуда с места событий: «Такое чувство, что горит живое существо, а не каменная громада, стоящая тут, на острове Сите, веками. И ты кожей чувствуешь это пламя. Есть неловкость в наведении фокуса фотоаппарата, как будто фиксируешь горе как бы посторонним глазом». 

Полной катастрофы не произошло — большую часть собора удалось спасти. Сохранились башни. Сохранились алтарь и знаменитые витражные розы, правда, их состояние еще надо изучить. Сохранены сокровища: бесценный терновый венок, туника святого Людовика и другие драгоценности. Похоже, что уцелел орган. Утерян шпиль — 19 века, а не 13-го. Утеряна средневековая крыша. И, что еще печальнее, навсегда утерян утеряны старинные деревянные перекрытия, они-то как раз 12-го века, так называемый лес, который эту крышу держал. Это то, что восстановить нельзя. 

Собору даже повезло: 16 медных фигур апостолов и евангелистов были сняты с крыши за несколько дней до реставрации, а они бы неминуемо расплавились. Но в чем собору повезло еще больше — судя по тому, что теперь известно, — так это в том, что французские пожарные действовали невероятно профессионально. Благодаря им, Нотр-Дам до сих пор стоит, и неудивительно, что их как героев принимал президент Макрон.

Но все это не случайность, а результат тренировок — учения по тушению пожара в Нотр-Даме и спасению сокровищ проходили в прошлом году дважды. 

И тут приходится признать, что культура и история держатся не только на везении, но и на пиетете перед историей и ее памятниками. Путин предложил Макрону помощь в восстановлении Нотр-Дама. Мы не понаслышке знаем, каково это — видеть разрушение своих культурных символов, говорит министр культуры Владимир Мединский. Понятно, что это дипломатичное выражения солидарности с французами бедой, и конечно, спасибо за это и Путину, и Мединскому. Но, к сожалению, российские чиновники — последние, к кому имеет смысл обращаться за помощью в сохранении древних памятников. Хорошо, предпоследние, если считать талибов, которые в 2011 году уничтожали гигантских Будд. От бодрых уверений Владимира Мединского в том, что «храм будет восстановлен и не менее прекрасен, как и бывало уже не раз в нашей истории», веет не только жизнерадостным оптимизмом, но и свойственной нашему государству практичностью в решении подобных вопросов. У вас, что там собор сломался? Да починим, что в первый раз что ли. Будет как новенький еще лучше прежнего и с подземной парковкой.

Что такое реставрация в России, и, в частности, в Москве, мы уже хорошо выучили — и по гостинице «Москва», которую снесли и потом построили что-то похожее, и по военторгу на Воздвиженке, и, конечно, по Храму Христа Спасителя с его VIP-стоянками и мойкой для автомобилей — солидный господь для солидных господ, как известно. В сущности, уже определить наверняка, что является более аутентичным: Храм Христа Спасителя или какой-нибудь особняк на Рублевке в виде скромного кусочка Версаля или даже бульвара Осман в Париже. Представьте себе Эйфелеву башню, построенную заново на месте прежней, но по чертежам казино в Лас-Вегасе. Как говорил классик, кто скажет, что это пирамида Хеопса, пусть первый бросит в меня камень. Нуждаетесь в реконструкции? Тогда мы идем к вам. Оригинал и фейк уже давно слились в единое целое не только в теленовостях «Первого канала» и в диссертациях чиновников из Минкульта. Это гораздо более масштабный процесс. И практически на официальном уровне под реставрацией в России понимается возведение нового здания с похожими контурами. И даже больше. Вот что писал архитектурный критик Григорий Ревзин по итогам реставрации царской усадьбы 18 века в Царицыно — знаменитый дворец Екатерины II на юге города: «К безумию они двигались постепенно. Сначала они по фотографиям построили копию храма Христа Спасителя. Это стерло разницу между фальшивкой и подлинной вещью, поскольку копия стала национальной святыней. Потом они снесли гостиницу „Москва“ и строят ее заново, считая той же „Москвой“. Разница между настоящим и прошлым в существенной мере утратилась, однако сохранялось еще требование, чтобы в прошлом было что-то, что они строят в настоящем. А вот теперь они построили новый дворец XVIII века, которого в XVIII веке не было, и теперь считают его там бывшим».

О том, как в России чинят исторические здания после пожаров, все знают по истории, например, Манежа: помните пожар 2004 года, в день, когда Путина выбрали президентом? Кроме стен, Манеж сгорел весь — вместе с деревянными перекрытиями Бетанкура, тоже, кстати, памятник инженерной мысли. Про реставрацию Нотр-Дама сейчас говорят в перспективе десятков лет — столько должен занять ремонт. Манеж стоял как новенький уже на следующий год, по цене заметно меньшей, чем потребовала бы полноценная реконструкция, и, оставив после себя вопросы о том, как он все-таки загорелся. 

Манеж был давно, проехали. С пожаром колокольни Новодевичьего монастыря в 2015 году — тоже в ходе реставрации, тоже строительные леса, в общем, схожая с Норт-Дамом ситуация, — вышло даже изящнее, заместитель министра культуры Григорий Пирумов, не последний чин в Минкульте, уже отсидел полтора года за хищения при реставрации, в том числе и Новодевичьего, а теперь сидит снова. Должен выйти через полгода, может быть, его отправить в Париж на помощь?

Или вот дайджест пожаров архитектурных памятников за один только апрель этого года, по данным сайта «Хранители наследия». Сгоревшая дотла деревянная усадьба Панское начала 19 века в Калужской области, где во время войны 12 года стояла ставка казачьего атамана Матвея Платова. Буквально неделю назад сгорела. Деревянная усадьба в Канске в Красноярском крае, тоже 19 век. Дом купцов Евреиновых в Угличе, его хотя бы удалось спасти. И еще два поврежденных старинных здания — и это только за две недели! Да, не Нотр-Дамы, конечно, а так — обычные будние дни в России, которая так гордится своим великим прошлым и печется о нем.

Нет ничего плохого в том, чтобы сочувствовать французам, едва не потерявшим свою главную драгоценность. Нет ничего плохого в том, чтобы чувствовать себя частью большого цивилизованного мира, которому действительно важны история и культура. Это, наоборот, похвально. Осталось только научиться отделять хоть что-нибудь настоящее от подделки — в любой сфере, а дальше само пойдет.

Фото: EPA