«Речь уже идет о его безопасности». Какой план у Лукашенко?

Александр, здравствуйте!

Здравствуйте!

Вы знаете Лукашенко лично, вы, я думаю, лучше многих понимаете, что у него может происходить в голове сегодня. Это мой первый к вам вопрос. Что, как вы думаете, он сейчас переживает, какое у него настроение? Много слухов вокруг того, как он себя чувствует и так далее, но главное ― что у него в голове?

Знал я его двадцать пять лет тому назад.

Я понимаю, но тем не менее.

За это время люди меняются. Но я думаю, что я представляю себе, что он сейчас чувствует. Он, конечно, в полной растерянности, потому что он всегда опирался на большинство, он всегда чувствовал, что люди его поддерживают. Те слова, которые он повторяет как мантру, о том, что ходят против него либо отбросы, деклассированные какие-то элементы, либо просто этих людей очень мало, либо им кто-то что-то платит, на самом деле-то он прекрасно понимает, что выходит народ.

Он был депутатом Верховного совета в 1991 году, когда именно в Белоруссии начались первые в Советском Союзе забастовки. С тех пор, с 1991 года рабочие так массово на улицы белорусских городов не выходили. И хорошо, если бы выходили только представители убыточных предприятий, он мог бы себе это объяснить. Но забастовки начинаются на прибыльных предприятиях, на тех заводах, которые являются гордостью и основным поставщиком валюты в Беларусь. Это шахтеры «Беларускалия», это работники БелАЗа, МАЗа, тракторного завода.

Сегодня прошла информация о том, что и на нефтяной отрасли, на двух крупных заводах, «Нафтан» и «Полимир», начались переговоры между администрацией и рабочими, настаивающими либо на выполнении их требований, главное из которых ― это отставка Лукашенко и новые выборы, либо на забастовке.

Что он будет делать дальше, смотря на эти забастовки? Какой у него в голове план действий?

Я думаю, плана нет. Он всегда реагировал спонтанно и по ходу действия. Сейчас, вполне возможно, увидев, что с площади ушли рабочие и осталась только молодежь, может быть, он попытается как-то применить силу. Но это будет самый глупый из возможных вариантов развития событий.

А какой для него самый разумный вариант развития событий из тех, которые он может считать для себя приемлемыми? Насколько он вообще может у себя в голове уложить мысль, что он готов с кем-то сидеть и что-то обсуждать по этому поводу?

До сих пор это в голове у него не укладывалось, но сейчас он должен понимать, что речь идет не о его власти, речь идет просто о его безопасности. И о безопасности нужно договариваться.

Он понимает уже это, что речь идет теперь уже о его безопасности? Он так уже мыслит?

Он понимал это еще накануне его обращения к парламенту, которое было главным пунктом его избирательной кампании. Он просто тогда сказал: «Вы же понимаете, что со всеми нами будет». Пока, с моей точки зрения, он обходится тем, что выставляет вперед местную номенклатуру, тех мэров, директоров, о которых шла речь в предшествующем сюжете, и прячется за их спинами. Но он понимает, что долго это длиться не может, ему нужно будет либо применить силу, либо самому выйти и начать переговоры.

А что будет, если он не выйдет и не будет применять силу? Каким образом эта конструкция, противостояние начнет переходить в другие формы? Что будет происходить тогда?

Забастовка, появление каких-либо координирующих органов среди бастующих, и после этого, после этой самоорганизации просто бастующие начнут постепенно подходить к государственным зданиям, к зданиям, где расположены главные органы государственного управления. Они будут разговаривать уже не с Лукашенко, а отдельно с правительством, отдельно с Верховным судом, отдельно с Министерством внутренних дел.

Примерно как это происходило в 1991 году?

Да, и это будет наихудший для Лукашенко вариант.

А как чувствует себя его команда? Все обсуждают, возможен ли раскол среди силовиков, могут ли его сдать, какие настроения в армии, может ли он на нее рассчитывать и надо ли на нее рассчитывать.

Вы знаете, я не сейсмолог, я не берусь предсказывать извержение вулкана. Я знаю только одно: лаву, которая выплеснулась, невозможно запихнуть назад в жерло. То есть она может остыть со временем, но запихнуть назад невозможно. И чем больше эта лава будет выплескиваться, тем хуже всем. Я думаю, что силовики это уже понимают. Неслучайно они были вынуждены публично извиняться. Известны случаи, когда извинялся начальник Гродненского областного УВД, извинился министр, все это выглядело беспомощно, глупо.

Я думаю, что они почувствовали себя оскорбленными, причем оскорбил их не народ, который по их приказу били дубинками, а оскорбил их президент, который отдал им приказ, они транслировали этот приказ, а сейчас их заставляют извиняться.

Да, я понимаю. Таким образом, вы считаете реальным через какое-то время, что Лукашенко начнет обсуждать условия сдачи власти? То есть это реальный сценарий, он возможен?

Он возможен. Если Лукашенко им не воспользуется, мне будет его искренне жаль.

Какую роль в голове Лукашенко играет Владимир Путин сегодня?

Вы знаете, он так успешно портил отношения с Владимиром Путиным на протяжении последних полутора лет, что я думаю, что выхода у него не осталось. Скорее всего, он боится обращаться к Путину за помощью.

То есть он на него не рассчитывает.

Нет.

Фото: Александр Федута, Facebook / Официальный сайт президента Беларуси

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.