«Дальше только концлагеря»: зачем Цепкало пообещал 11 млн евро за арест Лукашенко

Скажите, почему именно сейчас вы с такой инициативой выступили и насколько вы верите в ее успех?

Я выступаю с инициативами, в которые верю сам, потому что в противном случае это не имело бы никакого смысла. Я абсолютно убежден в том, что и белорусы, и огромное количество европейских граждан хотят видеть Беларусь демократической страной. Я считаю, что это очень маленькая сумма для того, чтобы реализовать мечту девяти с половиной миллионов белорусов.

Дело не в этом, дело не в мечте. У меня нет сомнений, что большинство белорусского общества резко отрицательно относится к Лукашенко и хочет, чтобы он ушел. Но вопросы другого рода встают.

Например?

Как этого добиться?

Это уже второй этап нашей кампании. То есть первое ― то, что мы сделали, в общем, то, что сделала белорусская общественность при помощи, естественно, международной. Прокурор, генеральный прокурор Германии принял к рассмотрению дело против Лукашенко. Белорусский женский фонд направил документы, огромное количество материалов было собрано в отношении фактов пыток, избиений женщин, я подчеркиваю, только женщин, они это делали, это отправили сейчас в международный уголовный суд в Гааге, который согласно Римскому статуту может сам возбудить уголовное дело, если даже государство и не является членом МУС. И, наконец, сейчас этап сбора денег, а потом уже будут рассматриваться механизмы. Поверьте, эти механизмы есть, они очень интересные, и это тоже будет предметом активного общественного обсуждения.

Как я понял из вашего ролика, механизм сбора денег такой, что деньги как бы резервируются на счете, но не поступают в этот кошелек, потому что если, соответственно, инициатива воплощена не будет, то деньги возвращаются обратно их обладателю. Так?

Совершенно верно, это примерно так, как в букинге, если вы используете резервирование отелей.

Да, зарезервировать арест Лукашенко.

Да, совершенно верно. То есть деньги будут списываться только в том случае, если произойдет событие.

Да-да-да. Почему именно сейчас? Потому что сейчас вы считаете, что Лукашенко оказался в таком более чувствительном положении после инцидента, после захвата воздушного судна? Его положение более тяжелое?

Да, безусловно, здесь было на прошлой неделе несколько факторов, несколько событий, которые на самом деле подтолкнули к реализации этого решения. Это ликвидация самого главного независимого ресурса, информационного ресурса в Беларуси.

TUT.by, да.

И второй шаг ― это захват блогера, независимого журналиста, вина которого заключалась только в том, что он показывал реальную картину происходящего в Беларуси в августе и сентябре 2020 года. И естественно, что на этом фоне, наверно, совершенно правильно было бы выступить с какой-то инициативой и остановить это все, потому что в противном случае что дальше? Только концлагеря в Беларуси.

На самом деле многое уже выглядит похоже, как и вы сами говорите, но ситуация изменилась. Например, санкции, которые Евросоюз сейчас готовит, мы пока не знаем, какие они будут, но, видимо, будут достаточно серьезные. Насколько вы поддерживаете вообще этот путь?

Понимаете, я очень поддерживаю индивидуальные санкции, то есть считаю, что все бенефициары вот этого преступного режима, естественно, не должны иметь возможности вести экономическую деятельность в мире, прежде всего в ЕС, в США, собственно говоря, везде, где используют евро, доллары и фунты стерлингов. Это первое.

Второе ― то, что санкции, в моем понимании, должны быть наложены прежде всего на личный кошелек Лукашенко в виде резервного фонда, который не проходит никакие аудиты, к которому не имеет доступа ни один из правоохранительных органов, и так называемые структуры управления делами, которые тоже вне правового поля действуют. Он использует эти деньги на самые разные цели, мы даже не знаем точно, на какие, в частности, содержание личной гвардии, как в свое время делали Милошевич или Хусейн.

Да, но обсуждается не это. Обсуждается, собственно, уже под запретом в Европе «Белавиа» фактически, обсуждается «Беларуськалий», обсуждается транзит газа, обсуждаются нефтепродукты и так далее.

Это на самом деле уже мнение европейцев, они исходят прежде всего из своих интересов, из интересов соблюдения безопасности своих граждан, безопасности полета над территорией Республики Беларусь и в Республике Беларусь.

Это только в случае с «Белавиа», «Беларуськалий» ― это просто отраслевые санкции в чистом виде, в России они тоже есть.

Да, совершенно верно. «Белавиа» мы не призывали, мы понимаем, что это в определенной мере ограничит возможность для белорусов летать, но в данном случае, что тоже надо понимать, это является ответной реакцией на действия Лукашенко. То есть действия, которые в принципе провоцировал своими поступками сам белорусский диктатор.

Вы считаете, это правильные меры будут или неправильные? Потому что санкции, очевидно, последуют, уже скоро они будут, неделя, две, три, но они будут. Это правильно?

Во-первых, я ничего не могу сказать в отношении того, какие это будут санкции. Но то, что я направил с предложением и в правительство США, и в Европейский союз, ― это, конечно, прежде всего отрезать деньги, которые идут на личные счета Лукашенко.

Понятно.

То есть для меня это является основным. Но опять же вы должны понимать, что у нас и среди оппозиции есть разные подходы к санкциям, и эти разные подходы существуют и в Европе, и в США, поэтому здесь я высказываю свое мнение, я не могу говорить от имени всех.

Штаб Тихановской, собственно, Координационный совет, в общем, оппозиция, давайте я так буду называть, выпустила обращение, что будут новые действия в отношении Лукашенко, но среди них не было призывов к новым протестным уличным акциям, собственно, которые были прошлой осенью. Сам Лукашенко заявил вчера, кажется, да, что правовое сознание окрепло у белорусов, больше этого не повторится, имеются в виду уличные протесты. Укрепилось, конечно, не сознание, а укрепился он сам, видимо, но тем не менее вот такое положение, в котором он чувствует, что уличный протест подавлен и, соответственно, повторение августа, сентября, октября прошлого года невозможно. Как вы думаете?

Действительно, в данной ситуации, в данный исторический момент, безусловно, протест задавлен, то есть и санкции против людей, против гражданского общества носят тотальный характер, то есть вы знаете, что в тюрьму отправляются люди, которые даже случайным образом коробку LG выставляют на балкон, которая имеет бело-красно-белые цвета. Я уже не говорю о других абсурдных вещах, носки если красно-белые и прочие вещи.

Поэтому, конечно, задавлен в этом смысле протест, но я скажу, что это в виде просто сжатой пружины сейчас существует. Вопрос, когда эта пружина разожмется. А моя конкретная инициатива, о которой вы в самом начале говорили, как раз имеет целью работы внутри силового аппарата, внутри правоохранительных органов, среди бюрократического аппарата и нацелена как раз на поиск, выявление людей, у которых есть достаточно мужества, достаточно силы для того, чтобы исполнить свой конституционный и гражданский долг и, собственно говоря, совершить правосудие.

Задержать Лукашенко, вы к этому.

Задержать, арестовать, да.

Да-да, но дело в том, что… Тогда, соответственно, такой вопрос, последний, наверно. Задержание Лукашенко ― это… Уже просто ситуация меняется. Если летом, осенью еще не было понятна, очевидна, по крайней мере, позиция России, позиция Владимира Путина, то теперь она понятна. Владимир Путин горой стоит за Лукашенко и точно его не сдаст. Соответственно, его арест ― это вызов Путину уже непосредственно. Понимаете ли вы это и как вы видите в этом смысле положение вещей?

Мнение России ― это мнение России. Конечно, мы уважительно к нему относимся, но в конечном счете судьбу белорусов и судьбу белорусского народа должен решать сам белорусский народ.

На самом деле, конечно, меняется, к сожалению, меняется восприятие российского руководства среди белорусов именно исходя из того, что поддержка Лукашенко, поддержка, в общем-то, человека, который у многих уже начинает ассоциироваться с какими-то «лидерами» (я беру в кавычки) государств несколько странных, типа Бокассы, Центральноафриканская Республика, или Пол Пота.

Как раз мы упоминали сегодня.

Которые никак не укладываются в представление белорусов о цивилизованном государственном устройстве. Да, Россия, может быть, и считает, что мы здесь какое-то племя, и говорит о том, что не надо, мол, вмешиваться во внутренние дела, у них свои традиции, свой менталитет, но все-таки мы воспринимаем себя как европейский цивилизованный народ, который хочет хороших отношений с Россией, но который самостоятельно будет определять свою судьбу, в том числе и то, что делать с гражданином, которого мы не выбирали, а который просто является в настоящий момент самопровозглашенным правителем.

Фото: Дмитрий Азаров / Коммерсантъ